Андрей Анисимов - Восточное наследство

Он подошел и заглянул в кабину. Зрелище открывалось ужасное. Раздутый труп мужчины расплылся на переднем пассажирском кресле.

В желтой массе головы с трудом угадывались черты человеческого лица. Руки и ноги, словно воздушные шары, распирали ткань костюма.

— Что будем делать? — спросил Козлов.

— Грузить, как есть, и везти в горотдел.

Машину со зловещим грузом снова подняли и поставили в кузов грузовика. Милиционеры с журналистами и зеваками молча расселись по машинам. Ерожин устроился на заднем сиденье начальственной «Волги» и оказался рядом с Мухобад. По дороге в город девушка дрожала всем телом. Ерожин положил ей руку на плечо. Мухобад посмотрела на Петра Григорьевича долгим испытывающим взглядом и успокоилась.

Во дворе горотдела, куда привезли автомобиль с утопленником, собрались все работники. Чтобы вынуть труп без повреждений, пришлось резать крышу. Ерожин, превозмогая отвращение от запаха, внимательно осмотрел останки и заметил в правой руке, раздувшейся, как груша для упражнений боксеров, маленький пистолетик. Он попросил пистолетик извлечь. Два криминальных медика минут через пятнадцать сумели это сделать. Пистолетик оказался зажигалкой. Желание прикурить на дне арыка показалось Ерожину зловещей шуткой.

Лицо Вахида опознать было невозможно, но в кармане пиджака нашли его документы. Водительские права, закатанные в пластик, от длительного воздействия воды почти не пострадали. Ерожин посмотрел на фото друга. От того веселого хитроватого паренька-гуляки, которого он помнил, мало что осталось. Вахид посолиднел. Во взгляде читалась начальственная самоуверенность. Было видно, что этот человек привык к власти. Но что-то неуловимое от прежнего кота сохранилось. Когда тело унесли, Ерожин обшарил салон. В бардачке он нашел размокшие бумаги, скорее всего счета, и связку ключей. Бумаги он передал Козлову, а связку ключей незаметно сунул в карман.

Собственно, все, что хотел, он узнал. «Можно и закругляться», — думал Ерожин, проглядывая блокнот. Убийца — Фатима. Пистолет в машине и карманах Вахида не обнаружен. Можно предположить, что он оказался в руках дочери. Дочери? Только чьей?

Ерожин вздрогнул. Мухобад легонько тронула его за плечо.

— Вы собирались еще раз осмотреть дом Вахида Ибрагимовича? — тихо спросила девушка. — У меня сегодня вечер свободен.

Ерожин отзвонил Насырову, который уже был в курсе и поздравил Петра Григорьевича от всей души. Фатиму объявили в розыск по всем странам СНГ. Первую половину завтрашнего дня он решил посвятить Фатиме. Найти ее подруг, одноклассников. Посмотреть, что есть о девушке в картотеке внутренних дел. Заехать в роддом и поговорить с Шурой. А сегодня можно проверить дом покойного. Ерожин попросил у Калиджона машину.

— За руль сяду сам. Водитель мне не нужен. Ты мне обещал в помощники Мухобад.

Настало время выполнять обещания.

Калиджон, довольный тем, что внимание всей республики будет несколько дней обращено к его персоне, радостно согласился. Когда они с Мухобад выезжали из ворот, солнце уже садилось.

— Русский Шерлок Холмс найдет дом Вахида или Мухобад покажет дорогу? — спросила девушка.

— Попробуем Муха, — ответил Ерожин, взял руку девушки, положил на ручку передачи, а сверху накрыл своей.

Они ехали по городу, вдвоем переключая скорости. Девушка затихла. Только один раз, когда Петр Григорьевич остановился на перекрестке, думая, куда дальше ехать, Мухобад шепнула:

— Направо.

Оставив машину в переулке, они подошли к воротам дома. Ерожин залез в карман и достал связку ключей. Внимательно оглядев замочную скважину, Петр Григорьевич подобрал ключ и открыл ворота. Они вошли во двор.

Мрачная картина мертвого палисадника с засохшими цветами, пустым бассейном и дохлой собакой в сумерках выглядела жутко. Ничего не говоря, Ерожин отомкнул парадное, и они вошли в темный холл.

— Мне страшно, — еле слышно сказала Мухобад и прижалась к Ерожину. Петр Григорьевич обнял ее за плечи и повел по дому. Они миновали гостиную. Огромный камин в полумраке темнел, словно вход в пещеру. Вошли в спальню. Массивная белого дерева арабская кровать поблескивала эмалью. Ерожин прижал к себе девушку, нашел губы, расстегнул пуговки форменной рубашки, ощутил в руке маленькую грудь с острым взволнованным соском, откинул покрывало, взял девушку на руки и осторожно положил на белую холодную ткань простыни.

Они лежали в сумраке спальни. Мухобад гладила его грудь, приподнявшись и вглядываясь в него.

— Что это? — спросила она, дотронувшись до шрама, куда вошла в него пуля.

— След собственной дури, — ответил Ерожин. И представил, если бы кусок свинца пробил его шкуру на два сантиметра левее, то не было бы ни этого вечера, ни Мухобад.

— Я хочу тебя видеть, — сказала она.

Ерожин пошарил по стене, нащупал квадрат выключателя. Мягкий свет разлился по спальне. Бра в круглых абажурах, словно китайские фонарики, отразились в многочисленных зеркалах. Стены и потолок комнаты в основном состояли из зеркал. Ерожин взглянул наверх и увидел себя и Мухобад. Мрамор его белесой северной кожи и смуглое тело девушки.

— Посмотри, какие они красивые, — показал он на отражение.

Мухобад на минуту смутилась, потом огляделась, встала, подошла к музыкальному центру. Тихая музыка потекла, заполняя гулкое пространство пустого дома. Звуки восточной мелодии в европейской стилизации, мягкий свет бра и отраженная в десятках зеркал Мухобад напомнили Ерожину о сказках «Тысячи и одной ночи». Девушка танцевала ему восточный танец. Ерожин с восхищением смотрел на ее темные, сверкающие счастьем глаза, шею, тонкие пластичные руки с маленькими длинными кистями, на втянутый живот, бритый снизу по мусульманскому обычаю.

— Иди ко мне, — попросил он.

Она, словно дразнясь в танце, то приближалась к нему, то уплывала назад. Наконец Ерожин не выдержал, встал, поймал девушку, бросил ее на кровать и придавил всей тяжестью своих тренированных мышц. Стены и потолок отразили этот танец любви, синхронно повторяя движения в каждом зеркале.

— Мне надо в ванную, — сказала Мухобад, когда они, утомленные, раскатились в разные стороны. — Проводи меня. Я одна боюсь.

Ерожин встал, взял девушку за руку. Он прекрасно помнил планировку дома и теперь вел Мухобад в полной темноте. Горячая вода из душа пошла не сразу. Сперва, фыркая, вместе с воздухом, скопившимся в трубах, ударила рыжая ржавая струя. Постепенно вода согрелась и посветлела. Ерожин запустил Мухобад под душ, а сам вернулся в спальню. Достал из кармана брюк связку ключей. Затем отодвинул ковер в изголовье кровати, обнажив стальную дверцу сейфа. Дверца запиралась на два замка в определенной последовательности.