Наталья Александрова - Тайна «Ночного дозора»

Приглядевшись, он рассмотрел такую же самодельную куколку, как та, которую нашел на кладбище.

— Пришвартуйтесь! — потребовал он у лодочника.

— Пан, никак не можно, то нехорошее место… — начал тот, но, увидев в руке пассажира крупную купюру, пожал плечами и направил лодку к мосткам.

Едва край лодки ткнулся в деревянный настил, Старыгин перепрыгнул на берег и подал руку Катаржине. Она пыталась перепрыгнуть, но длинная юбка зацепилась за скамью, раздался треск, Катаржина вскрикнула.

Лодочник что-то неодобрительно пробормотал и поспешно отгреб подальше от мельницы. Старыгин, не оглядываясь, устремился к кукле. Катаржина не стала задавать ему никаких вопросов, она удалилась в сторонку, чтобы без помех рассмотреть повреждения на юбке.

Подобрав самодельную куклу и убедившись, что она ничем не отличается от первой, Старыгин огляделся по сторонам.

Вокруг было тихо и безлюдно. Лодка с рыжим гребцом скрылась за поворотом речки. Огромное водяное колесо было неподвижно, причем по тому, как его покрывал зеленоватый мох, было ясно, что оно неподвижно уже многие годы. Позади него в аккуратно побеленной стене дома была маленькая темная дверка. Поскольку никакого другого выхода с мостков не наблюдалось, Старыгин шагнул к этой дверке и громко постучал в нее кулаком.

На его стук никто не отозвался. Дмитрий Алексеевич повторил попытку, и вдруг дверь со зловещим скрипом отворилась.

Из-за нее пахнуло сыростью и застоявшимся, горьковатым запахом прелого зерна.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — крикнул Старыгин, пригнувшись и заглянув внутрь дома.

Никто не отозвался, но в темноте мелькнула какая-то едва различимая тень.

— Постойте, я хочу с вами поговорить! — с этими словами он шагнул за порог.

В ту же секунду в его голове разорвалась бомба.

По крайней мере, так показалось Старыгину в первый момент.

В следующий миг он осознал, что барахтается в ледяной воде, а на него медленно надвигается какая-то темная громада.

Собрав в кулак всю свою волю, он нырнул, чтобы избежать столкновения с этой темной массой, проплыл под водой, вынырнул, поднял голову над водой и глотнул воздуха. В голове немного прояснилось, и он понял, что находится в мельничной протоке, а деревянное колесо, непостижимым образом пришедшее в движение, вот-вот снова затянет его под воду.

Старыгин снова ушел в глубину. Все его тело налилось свинцовой тяжестью, легкие разрывались от боли, в глазах постепенно темнело. Однако он сделал над собой еще одно немыслимое усилие и снова вынырнул на поверхность.

На краю протоки, свесившись над водой, полулежала Катаржина и пыталась дотянуться до Старыгина, подать ему руку. А прямо за ее спиной стоял коренастый мужчина средних лет с огромной палкой в руках. Он занес свою дубину над головой девушки. Еще секунда — и он оглушит Катаржину и сбросит в воду, как сбросил Старыгина…

Дмитрий Алексеевич попытался крикнуть, чтобы предупредить Катаржину о грозящей ей опасности, но дыхания не хватило, и вместо крика он сумел издать только едва слышный хрип.

Но дубина не опустилась на голову пани.

Она опустилась на воду возле Старыгина, и подозрительный мужчина выкрикнул:

— Держитесь, пан!

Старыгин что было сил уцепился за палку, и через несколько секунд Катаржина и незнакомец совместными усилиями вытащили его на деревянный настил.

— Как же пан был так неосторожен! — причитал над спасенным человек, оказавшийся жителем дома при мельнице. — Пан, должно быть, поскользнулся, мостки такие скользкие.., не понимаю только, почему колесо закрутилось! Оно застопорено уже много лет…

Старыгин хотел рассказать о мелькнувшей в глубине помещения тени, и о том, что кто-то ударил его по голове и столкнул в воду.., но тут же передумал. Вряд ли его рассказ будет принят с доверием. Больше того, он перехватил испуганный взгляд Катаржины и сделал ей знак на всякий случай помалкивать.

Спаситель подал Старыгину фляжку с крепкой и душистой беккеровской настойкой и не хотел его отпускать, предлагая немедленно вызвать врача.

Старыгин заверил его, что не нуждается во врачебной помощи, и попросил только разрешения просушить свою одежду.

Хозяин, которого звали Лойза, проводил спутников в просторную комнату с большим камином.

— Ну что вы стоите, раздевайтесь! — Катаржина поворошила поленья в камине. — Вода в апреле холодная, простудитесь…

Она сама расстегнула ему пуговки на, рубашке и провела рукой по груди.

— Я так испугалась… Вы могли погибнуть…

— Меня кто-то ударил по голове, — начал Старыгин.

— Да нет, — она помогла ему снять рубашку, вы поскользнулись и упали в воду, я закричала, слава богу, прибежал этот Лойза…

— Но шишка…

— Да где там шишка… — она потрогала его затылок, для этого пришлось прижаться к нему, хотя да. Верно вы ударились под водой о мельничное колесо… До свадьбы заживет…

И в этот момент Старыгин громко клацнул зубами.

— Слушайте, может быть, вы все-таки отвернетесь? — взмолился он. — Сами же говорили, что вода ледяная…

Глаза ее вспыхнули, но Старыгин не обратил внимания — он пытался развязать мокрые шнурки на ботинках.

Хозяин принес ему не слишком чистое шерстяное одеяло, извинившись, что больше ничего нет. Старыгин был рад и этому. Катаржина вышла из комнаты, кажется, слегка на него обидевшись, Старыгин решил пока не брать в голову ее несомненный интерес к нему — этому не способствовала ледяная ванна.

Устроившись в глубоком кресле перед самым огнем, он развернул отсыревший листок, на котором записал латинскую фразу с надгробного камня. Он думал воспользоваться временным бездельем, чтобы поломать голову над ее смыслом.

Чудом уцелевший листок насквозь промок, и надпись проступила с обратной стороны листка. Только, само собой разумеется, буквы читались задом наперед, в зеркальном отражении. При этом некоторые из них были более отчетливы.

— Что это? — удивленно проговорил Старыгин. — Не может быть!

— Что вас так удивило? — оказывается Катаржина появилась неслышно, подошла к нему и наклонилась над отсыревшим листком.

— Посмотрите!

Он записал на листе бумаги фразу с надгробия — Tempi i Omnium Pacis Abbas, что значит священник всемирного храма. Некоторые буквы отпечатались яснее, составив сокращенную надпись, загадочное слово Temonpab, или, из-за нечеткого написания, Temohpab. Когда же на обратной стороне листа проступили эти буквы, из них составилось совсем другое слово — Baphomet.

— Бафомет! — удивленно прочел это слово Старыгин. — Так вот в чем смысл этой надгробной надписи! Понятно.., почитатели Бафомета и вправду считали его первосвященником единого всемирного храма…

— Что вы такое говорите, пан! — подал голос Лойза, неслышно появившийся в дверях. — Не можно говорить такие слова в наших местах! Это не к добру!