Светлана Алешина - Жди неприятностей

Я подошла к окну и выглянула из него.

Действительно, Виктор с Мандарином не спеша выгуливались. Как раз там, где вчера с нами произошел неприятный казус.

Я вернулась на кухню. Там уже находился и Сергей Иванович.

— Нашла их? — спросила меня Маринка.

Поздоровавшись с Кряжимским, я ответила, что Мандарин, испугавшись, по-видимому, грядущих наказаний, уговорил Виктора увести его подальше отсюда.

— Я схожу за ними, — вызвалась Маринка, но я остановила ее.

— Раз уж нам всем так повезло, что ты здесь, может быть, кофе приготовишь, а за Виктором схожу я. Такой кофе, как у тебя, я сделать точно не смогу, — сказала я чистую правду и, быстренько умывшись, накинула свою красную куртку и вышла из квартиры.

По правде говоря, я подло рассчитывала, что Маринка одновременно с кофе размахнется и на завтрак. Ей просто деваться будет некуда: меня ведь нет.

Утро выдалось прохладным, и я откровенно порадовалась за свою предусмотрительность. Без куртки мне было бы грустновато.

Виктор продолжал медленно бродить около дома. Я подошла к нему. Не говоря ни слова, он протянул мне на раскрытой ладони три гильзы.

— «ТТ», — доложил Виктор.

— Пойдем посмотрим, куда он стрелял, — поморщившись от подтверждения самых нежелательных предположений, сказала я ему. — Ты сам знаешь, так хочется верить, что в никого из нас нарочно не целились.

Виктор, шикнув Мандарину, не торопясь, пошел вперед. Я за ним. Удивляясь, почему Виктор не оборачивается на глупого щенка, я осторожно покосилась назад. Я увидела, что Мандарин, семеня на своих непослушных толстых лапах, спотыкаясь и громко посапывая от усердия, даже не трусцой, как он делал обычно, а смешными боковыми прыжками, целенаправленно следовал за Виктором. И очень старался не отстать при этом.

Вот ведь как: даже такому бесполезному животному и то хочется твердой мужской руки. Мне осталось только глубокомысленно почесать в затылке, укладывая там поудобнее эту мысль.

Мы подошли приблизительно к тому месту, где вчера Мандарин удрал от Ромки.

— Ну, где-то здесь они и должны быть, — бодренько сказала я, содрогаясь уже не столько от утренней сырости, сколько от неприятных мыслей, что придется, может быть, с полчаса, а то и побольше гулять на свежем воздухе да на пустой желудок. А кое-кто в это время, возможно, уже и кофе пьет и улыбается, когда этот кофе опять хвалят.

Виктор кивнул и подошел к дереву. Вчера, прислонившись именно к этому дереву, стоял Кряжимский и, возможно, чувствовал себя святым Себастьяном.

— Так-так, — деловито пробормотала я и завертела головой по сторонам, как будто что-то понимала. Все мои надежды были только на Виктора.

Внезапно он дотронулся до моей руки и показал почти незаметную отметину в стволе. Я бы ни в жизнь не обратила внимание на эту дырочку. Если бы даже я ее и увидела самостоятельно, то скорее всего подумала бы, что это большой червяк прогрыз или маленький дятел продолбил…

На всякий случай я уклончиво ответила:

— Ага.

Виктор хмыкнул и медленно пошел дальше, поглядывая то туда, откуда вчера стреляли, то по сторонам. Про Мандарина, казалось, он забыл совершенно, но тот четко помнил, за кем он должен идти, приняв, видимо, Виктора за вожака стаи, и очень старался не упускать из виду своего проводника.

Вторую отметину Виктор показал мне в стене дома, приблизительно в том месте, куда он спрятал вчера Маринку. Четкое входное отверстие находилось на высоте примерно двух метров от земли.

— А третья? — спросила я.

Виктор пожал плечами, оглянулся и осмотрел весь пройденный путь.

— Пошли завтракать, — быстро предложила я, зябко поежившись от прохладной перспективы повторить наше исследование. Виктор подумал и, показав рукой вправо, а не влево, как подозревала я, произнес:

— «Жигуль» — «восьмерка». Мужчина выше среднего роста. Один.

Я не стала уточнять, какими методами он это узнал. После того, что уже происходило в моей жизни, я научилась верить Виктору сразу.

Домой мы вернулись, конечно же, втроем. Виктор нес на руках присмиревшего от усталости Мандарина. Я шла позади, и постепенно мое настроение портилось и портилось все больше. Вчерашнее происшествие получило все шансы для того, чтобы считаться конкретным покушением на кого-то из нас.

Моя квартира встретила меня чудесным запахом Маринкиного кофе.

— Вы были похожи на классических штатовских копов, — оценил наши уличные мероприятия Ромка, уплетая бутерброд с сыром.

— Что вы, Рома, — с притворной меланхоличностью поправил его Сергей Иванович, — берите выше, Виктора я ценю как самого Натти Бампо…

— А Ольгу Юрьевну — как его верную Пятницу, — ворчливо пошутила я, осторожно перешагивая через Мандарина. Виктор положил его в самом проходе на пол, но тот, очевидно, решил, что уже достаточно сегодня походил, и отказался сдвигаться с места. Так он и уснул, лежа между дверями в гостиную и на кухню.

— Бампа? — удивился Ромка и откусил от бутерброда еще раз. — Никогда не знал, что у Робинзона было такое погоняло. Это по фильму, да?

— По жизни. Натти Бампо — это имя Следопыта, он же Соколиный Глаз, он же Зверобой. Это все Фенимор Купер придумал. Я вас, юноша, заставлю перечитать подростковую классику, — подвела я итог и прошла на кухню.

— Кофе второй раз уже ставлю, — сказала недовольно Маринка, и я тут же заявила, что кофе у нее все равно замечательный и неповторимый. Маринка устремила взгляд на Виктора, и тот, не меняя выражения лица, кивнул, подтверждая мою правоту. Больше замечаний не последовало, и нам были выданы причитающиеся нам бутерброды.

Решив не дожидаться наводящих вопросов, я, отпивая первый глоток действительно хорошего кофе, сказала:

— Можно считать, что стреляли в нашу милую компанию. Виктор нашел три гильзы от «ТТ». Есть след от пули, вошедшей в ствол тополя прямо над вашей головой, уважаемый Сергей Иванович, и… Маринка, поставь кофейник, пожалуйста, — попросила я свою подругу, видя, что та застыла с этим опасным оружием в руках.

Когда Маринка послушалась, я небрежным тоном закончила:

— Ну а второй выстрел попал в стену высоко над тем местом, где были Маринка с Виктором. Третьей отметки мы не нашли…

Кряжимский вздрогнул, он попытался было пренебрежительно ухмыльнуться, но получилось это у него не очень удачно.

— Над моею голово-ой, — тихо, как бы задумчиво пропел он, — ума не приложу: меня-то за что? Я ведь уже, пожалуй, лет надцать, как не умыкал чужих жен…

Маринка, в этот момент взявшая в руку бутерброд, так и застыла, вытаращив глаза.

— Ну, а ты, Мариночка, когда в последний раз умыкала чужих мужей? — не удержалась я от милого дружеского ехидства в адрес своей подруги.

Маринка покраснела так густо, что наверняка все сразу подумали, что в последний раз чужого мужа она умыкнула не позже, чем за секунду до нашего с Виктором возвращения.