Светлана Алешина - Бег впереди паровоза

Я постаралась отогнать эти неинтересные мысли, вернулась за стол и начала просматривать свои рабочие записи.

Зазвонил телефон, стоящий на столе слева. Я отставила в сторону стакан и улыбнулась. Не потому, что ждала этого звонка и от него зависело мое счастье в личной жизни, которой не было вовсе. Просто я знала, что если улыбаешься, то и голос звучит приветливо и тот, кто звонит, сразу же получает правильное представление об Ольге Юрьевне. На уровне своей подкорки, конечно.

— Газета «Свидетель», главный редактор Ольга Юрьевна Бойкова, — сказала я в трубку.

— Здравствуйте, — с теми же достойными интонациями ответил мне сипловатый, какой-то бесполый голос и сразу же спросил:

— Марину можно услышать?

— Марина сейчас отъехала, перезвоните, пожалуйста, через полчасика.

— Извините, девушка, — продолжил пить мою кровь незнакомый абонент, — не могли бы вы записать для нее сообщение?

— Конечно, — приветливо отозвалась я и привычным движением придвинула к себе ближе блокнот и взяла гелевую ручку, — диктуйте!

— «Я вернулся, очень жду тебя сегодня в шесть часов вечера у себя дома. Будет маленький сюрприз. Люблю, целую. Михаил», — четко и внятно продиктовал мужчина.

"Наконец-то! Оказывается, это звонит наш Ромео, — подумала я, — значит, Маринка опять примчится поздно вечером ко мне домой и засыплет меня новостями. Зато с завтрашнего дня начнет работать опять весело и перестанет стонать по утрам, что ее разнесчастная жизнь проходит бездарно.

Только почему она, зараза влюбленная, такой бабий голос называет красивым? А я-то сразу даже и не поняла, что это мужчина".

— Записали, девушка? — поинтересовался мужчина, прервав мои размышления.

— Конечно, — ответила я и, чтобы этот бессовестный женатик, крутящий роман с моей подругой, не принял меня за бессловесную дуру-секретаршу, я не сдержалась и добавила:

— Хорошо, что вы приехали раньше, Михаил. Вас давно уже заждались.

Выдержав удивленную паузу, мужчина осторожно спросил:

— Простите, а с кем я разговариваю?

— Это Ольга Юрьевна, главный редактор газеты, — на этот раз уже равнодушным голосом ответила ему я, — первый раз внимательнее слушать нужно было.

Мужчина вздохнул с облегчением:

— Вы меня немного напугали. Я так удивился, что меня кто-то может знать в вашей конторе. Марина, разумеется, про вас рассказывала, — закончил он торопливо и добавил:

— Так вы передадите, да?

— Обязательно, — успокоила его я, и мы вежливо распрощались.

Положив трубку телефона на место, я рассеянно посмотрела на нее, отпила из стакана апельсиновый сок и достала из ящика стола пачку сигарет «Русский стиль». Внезапно захотелось курить, и я прекрасно знала почему: а вот мне мужчины не звонили и не передавали таких пьянящих красивых слов: люблю, целую!..

Открылась дверь кабинета, и это прервало мои размышления. Влетела Маринка.

— Договорилась! — сразу же доложила она и устало плюхнулась на стул, стоящий напротив меня. — По всем пунктам, которые нас интересовали, все о'кей!

Маринка выпалила это на одном дыхании и, достав из сумочки голубенький платочек, вытерла им вспотевший лоб.

— Отлично! — кивнула я и протянула ей блокнот:

— Тут тебе депеша пришла.

— Сама пришла? — улыбнулась Маринка и взяла у меня блокнот.

— По телефону, — ответила я и заранее заткнула пальчиками уши, чтобы благополучно пережить радостный Маринкин визг.

Пережила.

Вечером, как обычно, я пошла домой.

По сравнению с обеденным временем сейчас дышалось легче — солнце пряталось и возникало какое-то отдаленное ощущение прохлады. Моя «Лада» опять капризничала, и я ей позволила отдохнуть от меня.

Помахав рукой, я поймала такси и поехала домой. Маринка удрала с работы еще в пять часов, и раньше чем в одиннадцать ее ждать не следовало. Значит, я имею кучу свободного времени, можно включить телевизор, лечь перед ним на диван с книжкой Агаты Кристи в руках и спокойно отдохнуть до явления моей дорогой подруги. Когда Маринка придет, тут уже будет не до чтения и не до сериалов. Придется слушать и сопереживать. Как обычно то есть.

Доехав до дома, я поднялась на третий этаж старого трехэтажного дома, где я снимаю трехкомнатную квартиру, и отперла входную дверь. Войдя, сразу же заподозрила что-то необычное — Маринкины туфли стояли в коридоре рядом со шкафом. Это могло означать или крах очередной версии про счастливую Джульетту, или смену дислокации счастливых влюбленных.

Честно говоря, я поежилась, представив, что сейчас мне навстречу выскочит Маринка в халате и попросит извинения за перенос свидания на мою территорию. А что? Для нее это запросто, тем более что был вторник, а не среда.

Однако пока никто не выскакивал. Может, не слышат?

Захлопнув замок и сняв туфли, я прошла на кухню, поставила сумку на табурет и, заглянув в гостиную, увидела там сидящую в кресле Маринку.

Она была все в том же сиреневом костюме, что и сегодня на работе, и сидела в кресле, поджав под себя ноги На полу рядом с креслом стояла открытая и уже почти ополовиненная бутылка водки — с незапамятных времен эта бутылка прижилась в моем холодильнике, и все никак не приходило ее время. Но вот наконец оно и пришло. Рядом с бутылкой стояла бронзовая пепельница, лежали пачка сигарет и зажигалка. На горлышке водочной бутылки торчал перевернутый маленький хрустальный стаканчик.

— Круто берешь, подруга! — присвистнула я. — Что случилось?

Я подошла к Маринке, ожидая услышать что-то вроде: «Он оказался подлецом…» Налицо была первая версия событий.

Но Маринка повела себя неожиданно.

Она соскочила с кресла и крепко схватила меня за руки.

— Я влипла, Оленька… — дрожащим голосом прошептала Маринка.

— Спокойно, — произнесла я и, приобняв подругу за плечи, легко погладила ее по спине, — ты только не волнуйся. Со всеми так бывает. Он тебя бросил?

— Ты не понимаешь! — вскричала она и отбежала на несколько шагов в сторону. — Меня уже, наверно, ищут, чтобы посадить в тюрьму!

Я изумленно посмотрела на нее и не сразу нашлась:

— Не поняла! А ну успокойся и рассказывай!

Маринка нервно передернула плечами, словно прогоняя судорогу:

— Я пришла ровно к шести, как и было в записке. Ты же знаешь, он не понимает такого, чтобы женщина немного опаздывала.

Сразу же напрягается…

Я подошла поближе к креслу, присела на пол и подняла Маринкину пачку сигарет «Русский стиль», выбила одну и прикурила от ее зажигалки.

— И что было дальше? — подогнала я подругу.

— А дальше — то! — опять разнервничалась Маринка, но подошла и присела на краешек кресла. — Я позвонила, и мне никто не открыл. Я потянула за ручку, дверь и открылась. Я вошла, а на полу в первой же комнате лежит его жена Инга, и горло у нее перерезано, и кровь хлещет… — Маринка разрыдалась. Остатки туши потекли у нее по щекам. Она вытерла под глазами пальцами и испуганно посмотрела на меня. Я, понятное дело, ответила ей спокойным взглядом, но все это было очень неприятно, честное слово.