Кирилл Воробьев - Пономарь

– Хорошо.

– Так. Теперь, думай о звонившем, – Голос Виктора Анатольевича моментально стал суровым, казалось, что трубку перехватил какой-то другой человек. Человек сильный и безжалостный как к себе, так и к окружающим. Игорь Сергеевич уже не раз работал с ним в паре и знал, что надо делать. Он уселся, прижал трубку плечом, и растопырил пальцы, соединив большие и указательные, так, чтобы между ними образовывалось подобие овала. Эта мудра, композиция из пальцев, должна была успокоить целителя и придать ясность его мышлению. Обычно эффект наступал через две-три минуты, но сейчас Пономарь не стал его дожидаться, и старательно принялся вызывать в памяти голос звонившего.

– Вижу, – после минутного молчания сказал Виктор Анатольевич, – Во-первых, ты крепко на него завязан. У вас были какие-то дела. Во-вторых, он на тебя зол. Зол и очень опасен. Тебя ждет крутая проработка по каузальному телу [4] Каузальное тело. – В оккультизме, одно из семи тел человека. Отвечает за восприятие происходящих с индивидуумом событий. . Он вышел на твой семейный эгрегор [5] Эгрегор – Биоэнергетическая нематериальная сущность, объединяющая по какому-либо признаку или принципу группу людей и отвечающая за их развитие, как группы. , так что посоветуй всем твоим быть поаккуратнее.

– А кто это?

– Не вижу, он хорошо заблокирован. Я нашел только его связи с тобой, да и то они плохо просматриваются.

– Все?

– Увы, да... – Голос Виктора Анатольевича снова изменился и стал более похож на человеческий. Игорь Сергеевич перехватил трубку рукой:

– Спасибо.

– Не трусь, Пономарь! Чуть что, звони в колокола – поможем чем сможем!

– Спасибо... – И Дарофеев аккуратно нажал на рычаг телефона.

Он снова попытался припомнить, кому и как он мог насолить. Милиции? Мафии? Пойманным с его помощь бандитам? Но про его работу на «органы» знали лишь трое... А про связь с «крышей» и того меньше.

Он позвонил домой. Долго никто не отвечал, потом загромыхала музыка и на ее фоне девичий голос сказал:

– Светлана Игоревна слушает.

– Света, это я. Мать дома?

– Не-а. Она машину взяла и на шопинг поехала, а потом к Марине.

– А ты вечером дома? – Поинтересовался Дарофеев, заранее зная ответ.

– Не, я ухожу...

– Опять к этим?.. – Он хотел сказать сурово, но голос сорвался и эта фраза получилась чуть ли не жалобно-просящей.

– Да, не-е, папка. У меня что, друзей мало?

– Смотри! Влипнешь в настоящую историю – спасать больше не буду.

– У меня пока молодость. – Прервала девушка. – А ее надо прожить так, чтобы всю жизнь потом помнить. А то буду я старушкой, а приключений никаких и не было...

– Тебе не идет философствовать. А из дома – не выходи!

– Ну, па-а!..

– Из дома – ни ногой, я сказал! Ну, все, скоро буду.

Дочь Игоря Сергеевича, Светлана, в 14 лет вдруг обнаружила, что в мире, кроме учебы, и родителей, знающих все, но подающих эти знания с непререкаемо-менторским тоном и видом, от которых девушку тошнило, существуют еще и удовольствия. Четвертый год она пыталась совместить их со школой.

Авторитет родителей неудержимо падал. У жены Игоря Сергеевича, Елизаветы Игнатьевны, оставались еще какие-то крохи влияния на дочь, но и они таяли с каждым днем.

Ее ночные отлучки сильно тревожили Дарофеевых. В последнее время они стали случаться все чаще и чаще. Света уходила вечером пятницы, а возвращалась лишь в воскресенье днем. Усталая, раздраженная, с лихорадочно блестящими глазами.

Однажды Дарофееву даже показалось, что на руках дочери он увидел следы от инъекций. Но на следующий день они пропали. А проверять, не показалось ли ему, с помощью ясновидения Игорю Сергеевичу все время что-то мешало: то изматывающая работа, то какие-то неотложные дела… Оставалось только надеяться, что этот порок не превратится в устойчивую привычку. А уж хронических наркоманов он на своем веку навидался вдосталь.

Беда же Игоря Сергеевича состояла в том, что полностью избавлять от этого пристрастия он не умел. И целитель с ужасом представлял себе свою беспомощность, если наркомания поглотит и его дочь.

За окном стемнело и Пономарь лихорадочно стал собираться.

Как только он погрузил в дипломат карточки пациентов, раздался требовательный звонок в дверь. Быстро спрятав в стенной сейф коробку с золотым крестом, Дарофеев пошел взглянуть, кого принесло в такой неурочный час.

В глазок Игорь Сергеевич с полминуты рассматривал неурочных визитеров. Три молодых человека, которых обволакивала смутно знакомая неприятная аура. Этих парней одетых в кожаные куртки со множеством молний и металлических заклепок Дарофеев не знал. У одного длинные волосы, другой – аккуратно пострижен. Третий, безвольно опустил голову и поддерживаемый за руки, висел между ними.

– Кто? Что надо?

– Здесь экстрасенс принимает? – спросил стриженый.

– А что случилось?

– С сердцем плохо...

Несмотря на просьбу и «Кодекс целителя», предписывающий оказывать помощь всем страждущим, ни открывать, ни помогать им не хотелось.

Игорь Сергеевич даже шагнул назад, но из-за двери послышался очень натуральный стон.

– Прием закончен! – Резко сказал Дарофеев, и, памятуя о своей репутации, добавил: – Не могу, устал.

– Ну, хоть что-нибудь то сделайте!

– Хорошо, – Смилостивился Игорь Сергеевич, – Подождите немного.

Вернувшись в комнату, он порылся в висевшей на стене аптечке. Держал ее Дарофеев как раз для таких случаев. Иногда прямо во время сеанса некоторым пациентам становилось плохо, и их приходилось отпаивать валерьянкой или давать валидол.

Как раз оставалась последняя таблетка и Дарофеев, накинув предварительно цепочку, приоткрыл дверь и протянул таблетку:

– Это валидол, держите...

Ответа он не услышал. Дверь сильно толкнули, и Игорь Сергеевич, потеряв равновесие, упал на пол, все еще сжимая в руке лекарство.

Поднимаясь, он увидел, как в щель просунулась рука и стала лихорадочно шарить по обивке, нащупывая конец цепочки.

Изо всей силы Игорь Сергеевич ударил ногой по двери.

Но было поздно. Цепь, со слабым звоном, упала и в проем ввалились все трое. Один из них держался за руку и злобно смотрел на Дарофеева. Двое других – улыбались, и в этих улыбочках не было ничего человеческого. Все произошло в какие-то секунды. Резкий, незаметный глазу удар по уху – и мгновенно оглохнув Дарофеев повалился на пол.

«Если ногами – то убьют…» – промелькнуло у него.

– Что, фрайер, под крутого косишь? – голос доносился будто издалека.

Игорь Сергеевич отчаянно замотал головой.

– Врешь, сука!

И тяжелый армейский ботинок впился в солнечное сплетение. Дарофеев судорожно выдохнул и отключился.