Кирилл Воробьев - Пономарь

Среди наших людей: потери тридцать два человека, ранения разной степени тяжести получили двести девяносто семь человек! Я не понимаю, как такое могло случиться?

Изъято четыре тысячи триста восемьдесят два ствола огнестрельного оружия. Более двух тысяч единиц холодного оружия.

Эти показатели меня радуют.

Далее. Веществ, похожих на наркотики, конфисковано несколько сотен килограмм. По самым скромным подсчетам, их должно было быть раза в три, а то и в четыре, больше. Общее количество денег и ценностей пока не подсчитано, но сумма конфискованного приближается к полутора миллиардам рублей.

Наконец, самое неприятное. Вор в законе Рыбак – не задержан. Анализируя ход операции, можно с высокой степенью вероятности предположить, что произошла утечка информации. Причем в последний момент подготовки. Иначе, бандиты успели бы подготовиться гораздо лучше.

Подробнее мы обсудим все завтра.

Сейчас – все свободны.

Капитан Дроздов. Задержитесь.

Петр Никитович подошел к начальнику.

– Вот что, Дроздов... – Начал Лев Петрович, – передай своему Дарофееву от меня огромное спасибо.

– Слушаюсь! Вытянулся Петр Никитович.

– Вольно! Расслабься, ты... Вот что я хочу тебя спросить... Посоветоваться, даже... Может ли Игорь Сергеевич найти нам Рыбака? А?

Дроздов вздохнул:

– Я и сам его об этом просил.

– И что?

– На Рыбака работает какой-то черный маг. Он держит его под защитой.

– Это что за мистика такая? Вот уж не думал, что сидя в этом кресле буду выслушивать про черных магов!..

– Однако, это так.

– Ну, ладно, экстрасенсы, ясновидение, это еще можно понять и принять. Но магия?.. – Недоумевал полковник. – Короче так. Даю тебе неделю. Делай что хочешь, но Рыбак должен быть здесь! С Дарофеевым, без него, как хочешь...

Лев Петрович провел ладонью по вспотевшей вдруг лысине и отпустил капитана.

Впервые за много месяцев Игорь Сергеевич пропустил вечернюю медитацию. В пьяном виде заниматься этим было для него недопустимо.

Он знал, что некоторые его коллеги употребляют спиртное для лучшей работы ясновидения. Дарофеев же всегда стремился сохранять трезвость мысли. Поэтому, даже когда ему приходилось по какой-либо причине выпивать, он пытался нейтрализовать действие алкоголя. С такими навыками аутотренинга, как у Игоря Сергеевича, это было весьма просто.

Целитель множество раз наблюдал пьяные компании. Его удручало, что всегда на алкогольную энергетику слеталось множество тонких сущностей. Они витали между пьющих и подпитывались фонтанирующей из них энергией. А, если к тому же, человек был чем-то ослаблен, могли проникнуть и внутрь тела. С последствиями такого проникновения Дарофееву приходилось встречаться очень часто.

Сейчас же Пономарь сознательно отпустил тормоза самоконтроля.

После вторых “ста грамм” его развезло. Язык стал непослушным, голова – мутной. Он жаловался Константину, не заботясь о производимом впечатлении.

– Это я испортил Лизу... Она... Она талантливая... Была. А я ей поломал всю жизнь!..

– Да что ты наговариваешь? – Константин искренне возмущался, слыша такую самокритику.

– Не перечь! Я – колдун! А колдуна гневить нельзя!.. Я, там, не посмотрю, что ты брат и я тебя люблю. Заколдую! Ух!..

Игорь Сергеевич внезапно замолчал и уставился в одну точку.

– Что случилось?

– Погоди, Костя, у меня включилось ясно... Нет, просто видение. Но очень ясное. Я вижу, как слетаются на пир вампиры! Кыш, проклятые! Погодь. Сейчас защиту на квартиру поставлю. От этих тварей.

И Дарофеев картинно стал делать пасы.

На мгновение Косте показалось, что у брата началась белая горячка. Но потом он сообразил, что Игорь слишком мало выпил для такого эффекта, и уже с любопытством взирал на дарофеевское махание руками.

– Все! Помещение очищено! – Игорь Сергеевич встал, поклонился неведомо кому и рухнул обратно на стул. – Нет, Костя, во всем виноват только я! Я Лизу захомутал! Я сделал из нее домашнюю хозяйку. Я не уделял ей внимания! Представляешь? Такой женщине – и не уделял!

– Нет! Ты ее любил!

– Да, любил...

Дарофеев громко шмыгнул носом:

– Я был как поп. А она была моей собакой. Я не давал ей мяса!.. И я убил ее!

Он пьяно уронил голову на стол и продолжил уже из этого положения:

– Я думал, что смогу ее научить. Я думал, она станет моей помощницей. Мы будем работать на пару...

Он всхлипнул. Костя не перебивал, давая целителю выговориться.

– Она же училась этому! А я... А я заставил ее это бросить!.. Думал, сам... А вот не вышло... Работа, больные, бабки, бабки, бабки. Я променял ее жизнь на паршивые бабки!

Приподнявшись, Игорь Сергеевич залез в карман, достал бумажник, вытащил из него пачку купюр и остервенело бросил. Разноцветные бумажные прямоугольники закружились по кухне.

– Налей! Дарофеев протянул брату стакан.

Константин плеснул немного водки. Целитель выпил.

– Ну, все, Игорь, пора спать.

– Ты думаешь?

– Уверен.

Брат довел целителя до постели. Помог раздеться.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Костя...

Натянув на себя одеяло, Игорь Сергеевич горестно вздохнул и захрапел.

Ночью, после завершения работы милиции, за уничтожение рыбаковской группировки принялись люди Сивого.

Список, который дал Ивану Анатольевичу Дарофеев, содержал все схроны наркомафии. В отличие от урезанного варианта для милиции.

Список Сивого был полнее на двадцать позиций. В основном, это были тайные квартиры приближенных Рыбака. Но кроме них в документ входили и два самых крупных склада наркотиков, личный арсенал Рыбака, небольшая клиника, в которой занимались испытаниями на людях новых наркотиков, и небольшая комнатка в подвале, в которой стоял один-единственный компьютер, в котором хранилась информация о делах наркомафии.

После поступления приказа от Рыбака о варианте “А”, большинство из этих помещений было заминировано. Но после того, как операция кончилась, туда, на эти тайные базы стали стягиваться бандиты, которым удалось избегнуть задержания. Но там их ждали.

Сивый полагал, и не без оснований, что после визита спецназа, начнется некоторая неразбериха. Этим он и решил воспользоваться.

Рыбак был не первым, в истории криминального мира, кто решил “пометить” своих людей. Каждый член наркомафии имел татуировку на запястье, изображающую небольшую рыбку, ощетинившуюся множеством острых игл. В зависимости от положения в иерархии татуировка дополнялась.

В ней появлялись новые мелкие детали, она обретала разные цвета, увеличивалось количество шипов.

Началась эта традиция в одной из тюрем, в которой Рыбак проводил очередной срок заключения. По его статусу, как вору в законе, ему была положена собственная “женщина” – пассивный гомосексуалист из числа осужденных. И чтобы никто, кроме самого Рыбака не имел права им пользоваться, “подруге” на ягодице накололи контур рыбки. Выйдя на волю, Рыбак продолжил эту традицию.