Кирилл Воробьев - Последняя битва Пономаря

А теперь подробнее об этих и других новостях...

– На самом деле еще хуже. – Константин нащупал кнопку на дигитальнике и выключил телевизор. – Банды совсем распоясались. Грабят, убивают прямо на улицах и средь бела дня!

– Космэтисты? – Спросил Игорь Сергеевич, и так зная ответ. Но Косте надо было выпустить эмоциональный пар и этот вопрос служил лишь предлогом.

– Они, суки! Весь криминалитет теперь под Космэтикой. На улицу уже просто так не выйдешь! До смешного доходит. Ребята видели как двое космэтистов дрались. Один другого ограбить хотел. Не признал своего... Так они кулаками друг по другу молотят, а толку – нуль. Так и разошлись, каждый при своем.

У меня, после твоей программы, весь день щека дергалась не переставая, представляешь? Каждую секунду что-то творилось! Каждую секунду!

Так что сегодня если ты не сектант – то, считай, труп. А у тебя самого-то как тут?

Целитель тут же ухватился за предложенную тему и с кучей лишних деталей рассказал все, что удалось узнать за этот день. Выслушав, Константин задумался.

– Так, говоришь, взорвут тебя завтра утром? – Сказал он после недолгой паузы.

– Взорвут. – Кивнул Пономарь.

– Ну, что, перебирайся ко мне, что ли? – Предложил Дарофеев-младший.

Игорь Сергеевич не возражал. За час все необходимое было собрано в три сумки, и вскоре Форд Пономаря уже двигался в сторону Проспекта Вернадского.

Первый раз, за прошедшие пять или шесть дней, Корню удалось нормально выспаться. Правда, условия в подвале Драйвера не были похожи на привычную обстановку квартиры Николая Андреевича. Широкую трехспальную кровать «Ленин с нами», здесь заменяла узенькая раскладная лежанка, но белье оказалось чистым, а абсолютные темнота и тишина способствовали полному расслаблению.

После того, как компьютерщик рассказал хозяину о своих последних открытиях, Репнев долго переваривал эту информацию, пытаясь найти ей хотя бы какое-то применение. Но все оказалось тщетным.

Наличие людей, которые в силу каких-то причин не могут стать адептами Космэтики, являлось сведениями важными, но безнадежно устаревшими. Не было сомнений в том, что именно на них сейчас идет крупномасштабная охота космэтистов. Секта не считается ни с какими материальными потерями, лишь бы поскорее уничтожить этих... Кого? Очевидно, потенциально опасных для нее людей. Но чем они могут быть опасны Космэтике, и как это могло бы выразиться в жизни, Николаю Андреевичу, как он сам подозревал, было уже не узнать. По прикидкам Драйвера за последние три-четыре дня по Москве и области убито уже 97% неподдающихся. А уничтожение остальных, хотя и может затянуться, и стать вариантом очередной «охоты на ведьм», уже дело самого ближайшего будущего.

Перебирая самые невероятные варианты дальнейшего развития событий, Репнев все никак не мог найти в них места для себя. Получалось, что при абсолютно любом раскладе он или будет уничтожен, или станет членом секты. На Дарофеева надежды было мало. Ну, что один человек сможет сделать с такой гигантской организацией? А по сведениям того же Драйвера, количество космэтистов перевалило за пять миллионов. Половина их обитала в Москве, но и в других городах существовали десятки первичных ячеек.

И получалось, что единственным выходом оставалось самому стать сектантом. И продать им всю свою братву. Уже осознав это и, почти приняв такое решение, Корень вдруг засомневался. Ведь держится же еще Рыбак. Значит, он на что-то надеется. Но наркоделец не такой человек, чтобы со всеми, даже временными союзниками, делиться своими планами. Помощи, или намека от Владимира Ивановича ждать не приходилось.

Но, Репнев вдруг махнул рукой на гордость и амбиции.

– Драйвер! – позвал Корень.

Компьютерщик тут же появился. Не раз мафиози задавал себе вопрос, покидает ли он вообще когда-нибудь этот подвал? На что тратит свою, немалую, надо сказать, зарплату? Но спросить самому как-то не было удобно...

– Свяжи меня с Рыбаком. – Стараясь говорить так, чтобы это звучало не приказом, а просьбой, сказал Николай Андреевич.

Драйвер вышел, чтобы через несколько секунд вернуться с телефонной трубкой:

– Рыбак на связи.

– Приветствую. – Преувеличенно бодро прокричал Репнев в микрофон.

– Здравствуй, здравствуй. – Чувствовалось, что на другом конце линии Кикоз ухмыляется. – Должен сказать тебе спасибо.

– За что? – Искренне удивился Корень.

– За генетических уродов. – Совершенно серьезно произнес Зарайский и, слыша, что Николай Андреевич лишь недоуменно сопит в трубку, пояснил, – Ну, тех, что не поддаются Космэтике.

– И что ты с ними собираешься делать?

– Войско. – И опять в голосе Рыбака не было и грана ехидства.

– Вот как... Знаешь... Наверное... – У Корня внезапно разыгрался приступ мигрени и он тщился сформулировать свой уход из альянса, но никак не мог подобрать необходимые слова.

– Короче, ты уходишь в секту. – Даже не предположил, а констатировал Кикоз.

– Да. – Облегченно вздохнул Репнев.

– Тогда у меня к тебе единственная просьба. Всех тех уродов, которые есть у тебя передай мне. Они все равно не жильцы. Ты сам это знаешь.

– Хорошо. – Приступ головной боли прошел, и Николай Андреевич вдруг понял, что отдал в руки Рыбака, минуту назад ставшего врагом, свой козырь, своего жертвенного агнца, которого он с гораздо большей пользой мог преподнести Космэтике, как дар доброй воли. – Только я уже иду в секту. Если успеешь их взять – они твои. Нет – не обессудь.

– Ничего, мои люди оперативны. – Пообещал Кикоз и отключился. Репнев отдал трубку Драйверу:

– Пошли ему список всех неподдающихся. Немедленно. Как пошлешь, возвращайся. Бери всех, кто здесь есть. Идем в ближайшую секту...

– Видите ли... – Компьютерщик неуверенно затоптался около двери. – Так получилось, что здесь идти некому.

Казалось, Рыбак нисколько не удивился, узнав о том, что Пономарю известно местонахождение святая святых Корня, его компьютерного аналитического центра. Владимир Иванович сам предложил для встречи это место, буквально несколько минут назад перешедшее в его владение.

Произошло это, надо сказать далеко не случайно. Наркоаналитики уже успели обратить внимание, что в этом подвале произошла всего одна диверсия Космэтики. После нее один человек, сектант, исчез, и после этой «чистки» более никаких неприятных «случайностей» не происходило. А стоило появиться информации о «неподдающихся», как все встало на свои места.

И гуманная, по сути, акция спасения обреченных, превратилась в небольшую, но победу Кикоза над Космэтикой. Репнев отбыл в неизвестном направлении, оставив Зарайскому то, чем в любом случае не смог бы больше воспользоваться. Такая потеря значила крайне много для организации Николая Андреевича. Для той, старой криминальной структуры. Но ныне, когда все воротилы нелегального бизнеса примкнули к Космической Этике, когда из десятков крупных и сотен мелких образовалась единое мощное преступное сообщество, утрата какого-то аналитического центра казалась просто мелочью.