Кирилл Воробьев - Убийца для Пономаря

Все. Я вас, тех, кто выслушал меня до конца, предупредил. Предупрежденный – защищен. Желаю всем вам удачи...

Пожелайте и вы ее мне. До свидания...

Пономарь отвел глаза от объектива, вздохнул и развел руками:

– Вот и все...

– Снято! – Провозгласил Марк Миндасов. Он выключил камеру, извлек из нее кассету, аккуратно положил в полосатый футляр и лишь после этого спросил:

– А то, что вы говорили – правда?

После съемки Пономарь чувствовал странное опустошение, и он не сразу среагировал на вопрос телевизионщика.

– Да. – Ответил целитель после небольшой паузы. – Чистая правда... Я, конечно, опустил много деталей. Они не лишние... Они только для меня... Имеют ценность...

– Илья! – Закричал Марк. – Это бомба! Новое подтверждение конспирологии! Представляешь: в подвале сидит мужик и крутит всеми как хочет! Этакий серый кардинал! Помнишь китайское правило: настоящий правитель должен быть невидим и неслышим, народ о нем не должен ничего знать! Это ведь одно к одному!

– Эфир-то будет? – Спокойно спросил Поддубный.

– Сегодня в сетке есть свободные десять минут. Там должна быть только заставка с музыкой. Это, – Он погладил коробку с кассетой, – Пойдет туда.

– А во сколько? – Игорь Сергеевич стряхнул с себя оцепенение.

– С без десяти шесть до шести...

Дарофееву показалось, что Марк не до конца понимает, какой опасности он подвергается, так опрометчиво пообещав целителю выпустить его интервью в эфир. И целитель принял решение проконтролировать прохождение сюжета со своим участием. Рассудком Пономарь понимал, что даже его появление по телевидению мало повлияет на сложившуюся ситуацию, но таким образом он мог обезопасить хоть какое-то количество людей и, значит, это стоило делать.

Запоздало сообразив о риске со стороны журналистов, Игорь Сергеевич немедленно начал медитацию. На этот раз он расширил блок “черная дыра”, накрыв им и информацию о Поддубном и Миндасове. И, слегка прикинув, присоединил к ним брата, Корня и Изотова, забыв при этом охватить Розу– Свету. Конструкция не увеличилась в размерах, но ее топология несколько усложнилась.

Теперь следовало подумать и о редакции “61-го канала”. Отправившись туда в тонком теле, Дарофеев нашел двоих запрограммированных, среди которых был и выпускающий редактор. Нейтрализовав ГУЛовские структуры, целитель снабдил весь штат канала своими защитными программами и на этом успокоился.

Но сидеть сложа руки было не в правилах Пономаря. Да и визит нацистов на генеральскую дачу говорил о том, что за Дарофеевым следят. Поэтому, следовало обезопасить себя и с этой стороны.

Просмотрев окружающее квартиру, где он сейчас находился, пространство, Игорь Сергеевич выявил несколько носителей программ. Один из них находился в доме по другую сторону проспекта и, при неудачном стечении обстоятельств, мог разглядеть целителя в окне. Ликвидировав эту угрозу обнаружения, Пономарь тщательно просканировал окрестности еще раз. Нельзя было сказать, что носители программ кишмя кишели, но все же их было достаточно, чтобы, выйди Дарофеев на улицу, кто-нибудь из них мог бы его опознать, и тогда – жди новых нападений.

Но Игорь Сергеевич пока на улицу не собирался, зато следовало подумать об общем сборе для последнего визита в Хумск.

После визита телевизионщика и речи Пономаря, Рубленый стал относиться к Игорю Сергеевичу с таким почтением и предупредительностью, словно опекал самого Президента или Смотрящего России. Дарофеева это несколько раздражало, но приказам отстать мафиози не подчинялся и Пономарь смирился с его постоянным присутствием около себя.

Ехать, ехать, ехать в Хумск! Но Игорь Сергеевич не мог заставить себя отдать этот приказ. Казалось, все давно готово, но, проанализировав свои ощущения, Дарофеев вдруг понял, что его гнетет непонятная неудовлетворенность. Словно не сделана какая-то мелочь. Пустяк, без которого все это мероприятие не будет иметь ни малейшего смысла.

Пономарь заново стал анализировать расклад будущих событий. Вот они приезжают. Вот, положим, захватывают НИИЭБ, находят ГУЛа. Находят... А что делать с ним потом? Сказать: “Не делай больше бяку!”? Заковать в кандалы? Так ведь это не поможет... Его сила останется при нем. И лишить ее можно лишь погрузив этого деятеля в сон, парализовав его мозг. Но это все равно, что убить... А от убийств Игоря Сергеевича физически воротило. Он не мог сделать такое, да и позволить убить ГУЛа, хотя тот и преступник, целитель не мог.

Оставалось одно: найти способ парализовать только способность ГУЛа проецировать свою волю на других, лишить его этого оружия, которым он пользуется столь гениально безрассудно. Сам Пономарь такого способа не знал. Но, возможно, его мог подсказать Информаториум...

Выйдя в высшие информационные сферы, Игорь Сергеевич без труда нашел гигантский синий шар. По нему, как обычно во всех направлениях двигались, переплетаясь красные полосы. И внезапно в их игре целитель уловил какой-то смысл. Но анализировать свое открытие времени не было, и Дарофеев влетел внутрь Информаториума.

Здесь все было знакомо. Стул, экран.

– Здравствуй. – Мысленно сказал Пономарь. – Могу ли я задавать вопросы и получить на них доступные моему пониманию ответы.

– Да. – Высветилось на экране.

Но после первого же вопроса целителя, Игорю Сергеевичу показалось, что информационный центр сошел с ума. На экране, сменяя друг друга с лихорадочной быстротой, пронеслись пейзажи, страницы текстов, неизвестные Дарофееву символы. От их мелькания зарябило в глазах и Пономарь попросил прекратить эту свистопляску. Экран очистился.

– Могу я узнать, как можно максимально ослабить способность человека, называющего себя ГУЛ, проецировать в тонкие тела людей структуры собственного изготовления?

– Нет. – Ответил Информаториум.

Игорю Сергеевичу стало ясно, что сила желания хумского гения остаться неизвестным, ненайденным, и страх потерять свою способность столь велики, что они смогли воздействовать на саму структуру информационного центра, заставив тот заблокировать любые сведения по ГУЛу.

В первый раз целитель встретился с таким прямым отказом. Раньше, если Пономарь и получал отрицательный ответ, он был как-то мотивирован...

– Какие основания для отказа? – Вежливо спросил Дарофеев.

Экран ненадолго померк, а потом на нем высветилось: “Объективных причин нет.”

– Тогда прошу дать мне запрашиваемые данные...

Хотя Информаториум не был материальным образованием, Игорю Сергеевичу показалось, что в его недрах заскрежетали невидимые шестерни. Банк данных явно решал дилемму: подчиниться желанию отдельной личности или честно выполнять возложенную на него создателями задачу. И чувство долга победило.