Robert van Gulik - Поэты и убийство

– На моей карточке написано, что я Сун Лян, торговый посредник из Кантона, – объяснил судья. – Видите ли, я дальний родственник вашей жены. По пути в столицу захотел посмотреть на вас.

Темное лицо Хвана озарилось. Повернувшись к сидевшей на скамейке у стены женщине, склонившейся над лежащим на колене вязаньем, он воскликнул:

– Наконец-то один из твоих родных вспомнил о тебе, женщина! Это брат Сун Лян из Кантона! Пожалуйста, заходите, сударь! У вас за плечами долгая дорога.

Женщина вскочила. Судья приказал носильщику передать ей свои покупки и подождать его у уличного лотка напротив.

Торговец посудой провел его в маленькую комнатку, служившую и спальней, и гостиной, и кухней. Хван грязной тряпкой вытер засаленный стол. Судья опустился на бамбуковый стул и сказал женщине:

– Третий дядя написал мне из столицы, что ваши родители умерли, сестра, но дал мне ваш адрес. Проезжая, я подумал, что загляну к вам и передам скромные подарки к сегодняшнему празднику.

Открыв сверток, она радостно смотрела на ткань. Судья дал ей около сорока лет. Ее лицо было правильным, но худым и морщинистым. Пораженный Хван воскликнул:

– Брат, вы слишком щедры! Милосердное небо! Такая красивая ткань! Как смогу я когда-нибудь отплатить вам за такой подарок?

– Очень просто. Дозвольте одинокому путнику разделить праздничную трапезу с его сородичами! Кое-что я взял с собой.

Он поднял крышку корзины и передал Хвану коробку рогаликов. Хван не отводил глаз от содержимого корзины – Целых две утки! Женщина, бережно их разрежь! И возьми из лавки новую миску и чашки. Для сегодняшнего праздника я сберег небольшой кувшинчик вина, но и не мечтал, что у меня будет к нему мясо! Да еще такая дорогая копченая утка!

Он налил судье чашку чая, а затем вежливо осведомился о семье гостя в Кантоне, о состоянии дел, о дороге. Судья Ди рассказал убедительно звучащую историю и добавил, что должен сегодня же снова пуститься в путь. Он заметил:

– Сейчас мы съедим одну утку, а второй вы сможете поужинать.

Хван поднял ладонь.

– Что еще случится до ночи, брат! – торжественно возгласил он. – Наедимся досыта теперь.

Повернувшись к жене, которая слушала его с улыбкой на измученном заботами лице, он сказал:

– Обещаю тебе, женщина, что больше ни одного дурного слова о твоей семье не слетит с моих уст. Она робко глянула на судью и сказала:

– Видите ли, брат, после того страшного дела ни у кого не хватает смелости посещать нас.

– О деле генерала толковали даже далеко на юге, – заметил судья, – Грустно, что ваша сестра наложила на себя руки, но если смотреть на это с более широкой точки зрения общесемейных интересов, все было к лучшему. Избавило нас от вовлечения в дело.

Когда Хван и его жена согласно кивнули, он спросил:

– А что случилось с Ивэнем?

Хван хмыкнул:

– С Ивэнем? Года два назад слышал, что он стал образованным человеком. Но он, слишком задрал нос, чтобы вспоминать о своей тетке.

– А почему ваша сестра покончила с собой? С ней дурно обращались в генеральском доме?

– Нет, не так, – медленно ответила женщина, – С ней обращались хорошо. Особенно после того, как она родила генералу сына, крепкого, красивого малыша. Но моя сестра была…

– Она была проклятой… – начал Хван.

Но жена быстро его прервала.

– Что за грязный язык у тебя!

И повернувшись к судье, продолжала:

– Право, она не могла справиться с собой. Может быть, тут отец виноват.

Она подавила вздох и разлила вино.

– Знаете ли, до пятнадцати лет это была тихая, послушная девочка, любившая животных. Однажды она принесла домой лисенка. Увидев его, отец испугался, потому что это был черный лисенок, оборотень. Он сразу же его убил. С моей сестрой случился припадок, и с тех пор она очень изменилась. Торговец скобяным товаром смущенно глянул на судью.

– В нее вступил развратный лисий дух. Его жена поддакнула.

– Отец нанял даосского жреца, но его заклинания так и не изгнали лисий дух. В шестнадцать лет она заглядывалась на всех парней округи. Она была хорошенькой, и матери приходилось с утра до ночи смотреть за ней. Наконец, старуха, сбывающая в большой дом гребни и пудру, сказала отцу, что первая жена генерала Мо подыскивает для старого хозяина наложницу. Отец был очень обрадован, и после того, как сестру показали первой жене и она ей понравилась, сделка состоялась. Все шло хорошо. Приходилось тяжело трудиться в большом доме, но первая жена давала ей новую одежду к каждому празднику, а после родов Ивэня ее вообще перестали бить.

– Сама все испортила, потаскуха! – пробормотал Хван. Он жадно опустошал чашку. Его жена убрала со лба седеющую прядь.

– Однажды я встретила на рынке служанку первой жены, которая сказала, что мне повезло с сестрой, не забывающей родственников и каждую неделю требующей позволения их повидать. Тут я поняла, что происходит что-то страшное, ведь моя сестра – не навещала нас более полугода. Однако позднее она появилась. Она ждала ребенка, и не от генерала. Я проводила ее к повитухе, которая давала ей пить разные средства, но бесполезно. Она родила девочку. Генералу сказала, что у нее сделался выкидыш, а ребенка бросила на улице.

– Вот какой она была! – гневно выкрикнул Хван. – Жестокой, бессердечной женщиной-лисой.

– Она страдала, что ей приходится так поступать! – возразила жена. – Завернула ребенка в кусок шерстяной индийской ткани, чтобы он не простыл. Дорогой, шафранового цвета материал, вроде тех, что носят буддисты.

Увидев изумленное выражение лица судьи, она торопливо закончила:

– Извините, брат. История совсем не радостная! Уже так давно это было, а я все еще… Она расплакалась. Хван похлопал ее по плечу.

– Перестань, не надо слез в такой чудесный день. И повернувшись к судье:

– Видите ли, у нас самих нет детей. С ней всегда так, когда она об этом вспоминает. Ну, короче говоря, генерал все узнал. Один из его носильщиков рассказывал мне, как старик кричал, что затащит ее и ее приятеля в зал и мечом отсечет им головы. Она повесилась, а генералу не удалось отрубить голову ее любовнику, потому что на следующий день пришли императорские солдаты, и ему самому отрубили голову. Странен мир, брат! Давай выпьем еще. На, выпей и ты, женщина.

– Кто был ее любовником? – спросил судья.

– Этого она мне так и не сказала, – ответила женщина, вытирая глаза. – Только одно, что это очень ученый господин, который знает все ходы и выходы в большом доме.

– Рад, что ты правильно выбрал сестру! – крикнул Хван. Лицо его раскраснелось, – Моя старуха работает, не покладая рук, берет на дом шитье, и так мы сводим концы с концами. Но в мужских делах ничего не понимает. Хотела, чтобы я перестал вносить в свою гильдию взносы! Я говорю ей, нет, продай наше зимнее платье! Если мужчина никуда не входит, он словно бродячая собака! И был прав. Этот твой кусок материи, брат, позволит нам много лет нарядно одеваться. Хорошо это и для моего дела, люди любят видеть за прилавком прилично одетого продавца.