Фридрих Незнанский - Ошейники для волков

Ангелина перевела взгляд на мощные, волосатые руки водителя и аж вздрогнула, когда он вдруг заговорил:

– Не знаю, может, мне чудится, но нас, кажись, пасут.

– Кто? Где?

Ангелина завертела головой:

– Тачка сзади тащится. Красный «опель».

Ангелина всмотрелась:

– Точно пасут! Давно заметил?

– Минут десять поглядываю.

– Может, по пути?

– Может. Только мы уже два раза поворачивали после того, как я их засек.

– Значит, надо проверять. Есть у нас возможность?

– Возможность всегда есть. Только если они знают, куда мы едем, могут для вида и отстать.

– Откуда им знать, куда мы едем?

– Телефон подслушали…

– А я не говорила никому, куда собираюсь.

– И стрелку никому не назначали на это время?

Ангелина посмотрела на Колю, оценила:

– Соображаешь! Но встреч никому нигде не назначено.

– Тогда поводим, – без особой охоты согласился Николай.

После нескольких маневров на узких улицах центра убедились, что слежка действительно идет, причем в открытую.

– Видно, менты, – неуверенно предположил водитель.

– Так что? – нервно спросила Ангелина. – Кого они пасут, меня или тебя?

– Меня-то за что? – обиделся Николай.

– Мало ли!…

Огрызалась Ангелина просто так, по привычке. Она почти не сомневалась, что слежка идет за ней. Как в таком случае скроешься из страны незаметно? Надо еще ехать в офис. Взять чековую книжку, штамп, печати и бланки выездных документов. В свое время она позаботилась о том, чтобы муж где только можно наоставлял своих подписей на бланках с изящным логотипом «Спектр». Теперь осталось наставить печатей, распечатать соответствующие приказы и командировочные предписания – и можно отправляться… Ангелина то и дело поглядывала на красный «опель».

Скрываться и прятаться в уже засвеченной автомашине не имело смысла. Поэтому решили остановиться на большой стоянке.

Выбравшись на мокрый асфальт, она подобрала полу длинного кожаного пальто и нарочито громко сказала:

– Подожди меня, Коля, минут через десять поедем.

Тот кивнул и, к счастью, не стал уточнять куда, иначе пришлось бы тратить и без того дорогое время на очередную ложь.

В холле перед входом в помещение телекомпании стояла толпа курильщиков, ее работников. Завидев ее, они поздоровались вразнобой и долго смотрели вслед. Нехорошо как-то смотрели, отметила Ангелина.

В приемной все разъяснилось.

Навстречу ей из-за своего небольшого черного стола выкарабкалась полненькая секретарша Валя.

– Ой, у нас такое случилось, Ангелина Николаевна!…

– Что?! – коротко и почти спокойно прорычала ей в лицо начальница.

Валя подобралась вся и отрапортовала:

– Украли все кассеты!

– Когда?

– Ночью, наверное. Ребята пришли, дверь взломана…

– В милицию обращались?

– Не… Я сейчас!

– Подожди. Не торопись, как голая в баню! Хорошо, что не растрезвонили раньше времени. То-то конкуренты порадовались бы! Кто обнаружил пропажу?

– Сережка. Он раньше всех приходит.

– Так. Он тут?

– Да.

– Пусть зайдет.

В ожидании программиста-дизайнера Ангелина спокойно собирала в большой деловой портфель все необходимое для того, чтобы больше в эту контору не возвращаться. У нее был повод лишний раз похвалить себя за осторожность и предусмотрительность. Самые лучшие передачи, которые сделал Юрка, спрятаны совсем в другом месте. Те, которые прошли в эфир, докажут высокий профессионализм тележурналистки Ангелины Ивановой, другие, свеженькие, хорошо продадутся, особенно последняя, над которой особенно трясся бедный муженек…

– Вызывали? – входя, спросил парень.

– Заходи, Сережа, рассказывай, что стряслось.

– Дело было так. Я притащился, как обычно, раньше всех.

– Дверь была открыта?

– Какая? Входная? Нет. Все, как обычно, на сигнализации. Пришел, значит, закипятил кофейку, сел эффекты порисовать к этому клипу, что мы с Чумаковым делаем. Пошел кассету взять, на которую запись делали, сунулся в кладовку, а там весь шкаф пустой ни чистых, ни записанных. После я метнулся оборудование проверять…

– Ну и?…

– Все на месте. Тут я решил пока шухер не поднимать.

– Почему?

– Простой видеоворишка сюда не попадет, вот я и подумал: может, какие-нибудь конкуренты пошли на самое пошлое воровство. Дальше я решил, что ночью вынести отсюда кассеты не позволила бы охрана, я имею в виду всю кучу. А по частям – это ж сколько мороки! Я предположил, что все кассеты тут, в здании. Возможно, те, кто украл, потихоньку их тут просматривают, чтобы выбрать нужные.

– Разумно, – похвалила Ангелина.

– В общем, я пробежался по некоторым помещениям.

– Смысл?

– Нарваться на наши кассеты. В несколько комнат меня не пустили после того, как я представлялся. Я записал в какие.

Неплохой парень, не без ума, мог бы стать помощником, но все это уже не вовремя, подумала между делом Ангелина.

– Спасибо, Сережа, ты сделал все правильно. Теперь я займусь нашей проблемой. И вот что, часа через три, если от меня не поступит другого распоряжения, пригласи милицию. Попроси, чтобы приехали из Московского уголовного розыска, скажи, что пропали очень важные материалы.

– Хорошо, – кивнул парень.

Ангелина отпустила дизайнера, чтобы продолжить торопливые, но аккуратные сборы.

В это время зазвонил телефон. Немного поколебавшись, она подняла трубку:

– Слушаю.

– Где кассета? – спросил напористый молодой голос.

– Какая?

– Мы знаем, что ты дура, но не настолько же!

– «Мы»? И кто такие «мы»?

Ангелине стало страшно, но она старалась говорить не только спокойно, но и с издевкой.

– Не твое дело! Много будешь знать – не доживешь до старости! Так где кассета? – повторили вопрос.

– Что, все краденое уже проверили?

– Ну почти, – подтвердил говорящий.

– Поторопитесь. Скоро по вашим следам помчится МУР! – крикнула Ангелина, бросила трубку и торопливо сунула в портфель оставшиеся документы. Надо было срочно ехать домой, за вещами, но чтобы туда добраться, надо было найти другую машину.

Антон Скользкий и сам уже почти забыл, что настоящая его фамилия Слизовский. А тем более этого не обязаны были знать ни враги Антона, ни друзья, которые всегда могут стать врагами. Такова уж специфика бизнеса, в мутных волнах которого пока еще с удачей для себя купался бандит Скользкий.

Его прошлое уложилось в три долгосрочных отсидки, не считая, естественно, детства и ранней юности. Из тюремных университетов он вышел, так сказать, с дипломом о высшем образовании, то есть имея звание вора в законе. Как и всякому человеку, ему было что скрывать, но от обычного обывателя с его достаточно мелкими грешками Скользкий отличался масштабностью проступков как по линии закона власти, так и по закону воров.