Фридрих Незнанский - Я убийца

И действительно, у Музея восточных искусств оказалось свободное место. Гордеев задом протиснулся и встал в общий ряд, заехав левыми колесами на тротуар.

И он не видел, как на противоположной стороне бульвара в это же мгновение из притормозившего черного джипа выскочила Лика, оправила короткое платьице и побежала через дорогу прямо перед машинами.

Небо еще светлое, но солнца уже нет. Оглушительная жара спала. Только от раскаленного асфальта все еще пышет.

А на бульваре под листвой на песочных дорожках прохладнее и дышится легко. Все скамейки плотно заняты. Тут и замученные жарой и суетой приезжие отдыхают с чемоданами на коленях, жуют что-то, доставая из кульков. Тут и веселые компании развязных парней – разлеглись на газоне с батареей пивных бутылок, хохочут, как дикари, бесцеремонно разглядывая снизу ноги проходящих мимо девиц.

Гордеев с удовольствием вспомнил, как и он совсем, кажется, недавно вот так же… И подносы, сплошь уставленные полными пивными кружками, и тарелки, доверху засыпанные розовыми горячими креветками… И милые подружки…

На голове многострадального памятника голуби дерутся за место на лысине.

– Добрый вечер! – Перед Гордеевым появилось «мимолетное виденье». – Вы не меня ждете?

В легком сиреневом платье Лика была просто неотразима!

– Вас! – громко заявил Юрий, просто пожирая сияющую Лику восторженными глазами.

И тут его посетила она гениальная мысль! Но с таким чудовищным опозданием! Как было бы уместно преподнести ей букетик цветов! Но поздно! Она уже здесь.

Лика подошла совсем близко, непринужденно взяла Юрия под руку. А Гордеев, с высоты своего роста осмотревшись и заметив невдалеке цветочный ларек, постарался направить движение в ту сторону.

– Мне почему-то кажется, – шепотом сказал Гордеев, склонившись к даме, – что я всегда ждал. Честное адвокатское! Вас. Только вас.

– Не обманывайте себя. А меня вам не трудно обмануть. «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!» – засмеялась Лика. – Смотрите, фонари зажигаются!

Потрескивая и помигивая, распугивая сонных голубей, над их головами, над темными кронами деревьев зажглись и засверкали неоновые пузыри уличных фонарей.

– Уважаемая Лилия Никитична. Простите меня. Я на мгновение покину вас! – галантно расшаркался Юрий и бросился к цветочному ларьку.

– Только на мгновение! – крикнула Лика ему вслед.

У ларька Гордеев беспардонно оттолкнул мальчишку, придирчиво выбиравшего кремовые розы, и почти крикнул продавщице в тесное окошко:

– Барышня! Не отвлекайтесь! Вернитесь к работе. Мне, пожалуйста, гербер. Штук девять. Розовые, желтые. Да, оранжевую тоже. Вон ту, красную! Нет, потемнее! И упакуйте получше!

Расторопная продавщица моментально все сделала, как надо.

Расплатившись, Гордеев выхватил букет, обернулся…

Лики нигде не было! Только пара неторопливых пенсионеров, поддерживая друг друга и с внешней стороны синхронно опираясь на палочки, ковыляли по дорожке бульвара к памятнику крестьянского поэта Сергея Есенина.

– Ау! – донеслось из-за спины Гордеева.

– Боже мой! – Юрий прижал герберы к сердцу. – Как вы меня напугали! Я подумал…

– Боязнь утраты подчеркивает радость обладания, – заметила Лика, снова беря Гордеева под руку. И будто ненароком прижалась грудью к его локтю.

– Какие мудрые слова! – почти без усилия восхитился Гордеев.

А на проезжей части улицы в открытом окне черного джипа, стоящего посреди движения с мелькающими аварийными сигналами, сверкнуло стекло объектива видеокамеры.

Снимающему было хорошо видно счастливое лицо адвоката Гордеева, смущенная улыбка Лики, яркий букет…

– Это вы мне? – Лика взглядом показала на цветы.

– От всего сердца! От имени и по поручению восторженных зрителей! В краткой приветственной речи я хотел бы прежде всего отметить, что все мы…

А сам в это время цинично подумал, что было бы неплохо срочно навести справки о ней: кто, откуда, где работала, с кем? Почему позвонила ему? Наверное, Татьяна Федоровна спешит, не дождалась естественного хода событий, форсировала встречу, рассчитывая на сокрушающий сексуальный эффект, подослала своего «агента влияния». Значит, где-то попал на болевую точку. И это обнадеживает.

– Не ломайте себе голову, – мягко сказала Лика. – Никакой приветственной речи не нужно. Я к вам по делу. Надеюсь, что вы мне не представите счет за консультацию?

– Уверяю вас! Ни за что! По крайней мере, за эту встречу.

– Честное адвокатское?

– Во!

– Ваш номер телефона я получила от режиссера Вадима Викторовича Локтева. Вы с ним знакомы?

– Раньше только заочно, как и все зрители. По телевизору, в журналах. А теперь… И лично знаком.

– Я снималась в его фильме. В роли Дездемоны.

– Я знаю.

– Конечно, это мечта любой актрисы. Сниматься у такого режиссера! В такой роли! В такой постановке! Он – гений! Новатор искусства! Он открывает перед мировым кинематографом двери в новую эпоху!

«Ну и хитра Татьяна!» – поразился Гордеев.

Вполуха слушая восторженные славословия Лилии Никитичны, Юрий попытался вычислить, где же он коснулся волшебной ниточки, за которую можно вытащить продувную продюсершу Гризун?..

Черный джип проехал метров пятьдесят и снова замер посреди улицы. И снова показался объектив видеокамеры. В видоискателе Лика и Гордеев – они перешли дорогу перед самым джипом, прошли между прохожими, остановились у открытого кафе.

– Не хотите чашечку горячего кофе? – предложил Гордеев.

– С удовольствием! – Лика села за свободный столик. И пока Юрий заказывал кофе у стойки, помахала кому-то букетом.

Черный джип выключил аварийную мигалку, подъехал ближе и встал почти у Лики за спиной.

– Сейчас принесут, – Юрий сел напротив Лики. – Так в чем же ваше дело? Надеюсь, что я вам действительно и по-настоящему нужен и смогу помочь.

– Честно говоря, – замялась Лика, – это я вам нужна. Я много знаю о картине, о кухне производства. Что, где, когда? Задавайте вопросы.

– Каждая секунда с вами полна неожиданностей, – улыбнулся Юрий. – Хорошо. Скажите-ка мне… Вот о чем…

– Разрешите, я сяду поближе? – Лика села рядом и оказалась лицом к черному джипу. – Чтобы не кричать на все кафе. Везде прячутся шпионские уши! – засмеялась она. – Так что же вас интересует?

В джипе снимающий надел маленькие наушники и подключил штекер в гнездо контроля звукозаписи.

– Милая, милая Лилия Никитична, – соображает Гордеев. – Я хочу вас спросить… Так много вопросов. С чего бы начать? – И он облизнулся, покосившись на ее полуобнаженную грудь.

– Ваш кофе! – Официант поставил две чашечки и плетеную соломенную тарелочку с пирожными. – Что-нибудь еще принести? Есть холодная минеральная вода. Мороженое?