Фридрих Незнанский - Перебежчик

– Я их там не нашел, – сказал он негромко. По-видимому, нормальная громкость голоса в салоне Алины Прокофьевны не позволялась никому, кроме хозяйки.

– Конечно, я их, наверное, выпила… – она снисходительно махнула рукой и снова посмотрела мне в глаза в поисках сочувствия. Пожалуй, с Петей Савельевым они очень подходили друг другу, подумал я.

– А все-таки, – спросил я, – где вы сами стали бы его искать?

– Что, много денег потеряли? – лениво улыбнулась Алина Прокофьевна. – Шучу, шучу. И ничего у вас не выпытываю. Есть одна девушка, она мне как-то звонила… Я потом списала ее номер с определителя, хотя она мне его не давала… Вольдемар, принеси мой телефонный альбом, ты знаешь, о чем речь и где он лежит.

Пока Вольдемар снова искал, теперь уже альбом, я постарался окинуть взглядом многочисленные художественно выполненные фотографии в живописных рамках, которые были развешаны по стенам. В основном там были разного рода экстравагантные мужчины в самых разнообразных одеяниях и позах.

– Вам нравится? – заметив мой интерес, спросила хозяйка. – Я фотохудожник. Мои работы выставлялись… Кстати, Наташенька, вы здесь никого не узнаете? – она снова прищурилась. Явно проверяла нас на вшивость.

– Да вот же Петя! – бросился я на выручку Наташе, ткнув пальцем в одну из фотографий. – Не узнаешь уже?

Признаться, я сам узнал его не без труда. Петр Александрович на большом снимке был изображен под пальмами в одних плавках в обнимку с какой-то дамой в «бикини».

Жуир, подумал я. Ловелас, можно сказать. Проще говоря, хахаль, мать его так. Алиментщик треклятый.

Жил двойной жизнью, как любили у нас выражаться во времена разборок персональных дел на общих собраниях – популярных развлечениях широких масс после водки и телевизора.

Хороший был следователь Петя Савельев, ничего не скажешь, да вот в один прекрасный день стало ему обидно, что начальство его недооценивает. (Это вовсе неудивительно на фоне другого очевидного обстоятельства – женщины Петю явно переоценивали.)

– Ой, правда! – воскликнула Наташа, прижав ладони к щекам. – Неужели он? А с кем это?

Вопрос был бестактным. Не узнать хозяйку, которую, по правде говоря, я тоже распознал не сразу, было верхом неприличия.

– Простите, а вы на самом деле его знали? – насторожилась Алина Прокофьевна. – Вы ведь не те, за кого себя выдаете…

Еще немного, и она укажет нам на дверь. А все потому, что Наташа явно переиграла. Ну никак она не тянула на простушку, которую соблазнил Петя Савельев. Впрочем, она с блеском выполнила программу минимум – добраться до Алины.

– Святая правда, – сказал я. – Вы уж простите. Мы – его бывшие товарищи по работе в прокуратуре, которые теперь вынуждены расхлебывать последствия его бурной деятельности…

Прищуренный взгляд Алины сменился внимательным. Это произошло потому, что Наташа сняла с себя маску соблазненной и покинутой. Ее лицо теперь было по-комиссарски суровым.

– Вот оно что, – задумчиво произнесла Алина, нервно барабаня пальцами по столику. – Да вы кушайте, кушайте…

– Хотел бы отдать должное вашей проницательности, – сказал я. – Но поймите, у нас не было иного выбора…

– Бросьте… – отмахнулась хозяйка. – Какая там проницательность, если сразу не разглядела этого козла… Так где ты там, Вольдемар? – крикнула она.

– Нигде не могу найти! – отозвался он из другой комнаты.

Алина продолжала о чем-то напряженно думать.

– А сколько ему дадут, – поинтересовалась она, – если найдете?

Старая любовь не ржавеет, подумал я. Уже жалко его стало… Надо бы с ней поаккуратнее.

– Если поймают – один срок, явится с повинной – другой, – ответил я.

Алина никак на это не отреагировала и стала в упор разглядывать Наташу. Похоже, ей полегчало, как только выяснилось, что они не соперницы. Стало быть, она так и осталась вне конкуренции. Хоть она и была бывшей женой, но это не мешало ей оставаться ревнивой.

– Что вы так на меня смотрите? – спросила Наташа.

– Я помогу вам его отыскать, если вы согласитесь стать моей моделью, – ответила Алина. – У вас изумительное лицо, на фотографии вы будете куда лучше, чем в жизни.

– Спасибо, – сказала Наташа. – Но сначала вы нам его найдите.

– Я так и вижу вас в греческой тунике, полуобнаженной и с гроздью винограда возле коринфской колонны где-нибудь на берегу моря, – продолжала Алина.

– Только вам придется поторопиться, – вздохнула Наташа. – Я на первом месяце. Уж это я вам не соврала.

– Верю, и вам беременность к лицу, – согласилась Алина, коротко взглянув в мою сторону, как если бы угадала во мне будущего отца. – Так мы договорились?

– Если он мне разрешит, – кивнула в мою сторону Наташа.

– Ну ладно, – сказала Алина, подумав. – Об этом потом. Давайте о Савельеве. Видимо, я должна предварительно обзвонить всех его жен и любовниц. Почему-то они все меня находят, говорят, что он им ставил меня в пример. Возможно, потому, что это он их бросил, а я была единственная, кто бросила его. И это до сих пор не дает ему покоя. Он как бы отыгрывается на них, понимаете? И они мне звонят, жалуются на него. Впрочем, если вы мне поможете, я могу поискать вместе с вами этот альбом, где записан один телефон последней его девицы, с которой он спутался совсем недавно… Хотя у меня до сих пор нет ее фотопортрета.

В это время вошел вспотевший Вольдемар со сбитой набок прической и с огромным альбомом в руках.

– Нашел? – спросила она. – Ну, слава богу. А то я уж подумала, что придется искать тебя… Вот видите, – она распахнула перед нами эту своего рода записную книжку с фотографиями и номерами телефонов под ними вместо имен и дат. – Так я лучше их запоминаю. Имена, фамилии – не помню. Помню лица. И цифры. Поэтому я им сразу предлагаю сфотографироваться…

– Хотите создать общество «Женщины, брошенные Савельевым»? – не удержался я.

Наташа тоже не удержалась и прыснула.

– А тут нет ничего смешного, – пожала плечами Алина. – Так оно и есть. Можете считать, что это общество уже создано. Иногда мы созваниваемся, вместе собираемся, пьем чай, я их фотографирую… Они во всем меня слушаются, поскольку я единственная, кто сумела преодолеть козни и чары Савельева. И я их учу, как противостоять подобным кобелям. Вы только не подумайте, милочка, будто я всех наших мужиков причисляю к этой разновидности фауны, – сказала она, положив руку на плечо Наташи. – Если бы я так подумала о вашем Юре, я бы такого при нем не сказала. Хотя кое-что подсказала бы вам из моих наблюдений, если бы мы с вами остались наедине. Например, тогда, когда вы придете ко мне сниматься…

– Мы охотно выслушаем вас, но только вместе, – сказала Наташа. – А сейчас хорошо бы получить телефон последней девицы Савельева. Вы обещали.