Фридрих Незнанский - Просроченная виза

– И какое отношение, повторяю, имеет этот Игорь к убийству Силина?

– Так он его и… уделал.

– В Каменке?

– А где ж еще!

– Вот как! Значит, он был там с вами, Греков?

Да что ж это за язык-то такой?! Хочешь сказать одно, а делаешь только самому себе хуже! Но тут же родилась и новая мысль.

– Ну был он. Как бы за старшего. А кто велел, я не знаю. Он говорил: надо отвезти одного фраера подальше, он знает куда, для серьезного базара. Помочь надо. Поехали. Он его, Силина, значит, вывел из дома, посадил в машину. Я в другой сидел. На даче они ушли в дом, чего говорили, не слышал. Потом выходит один, шубу фраера на себя надел, шапку. «Поехали обратно, – говорит. -Я за ним сам потом вернусь, пускай отдыхает». Ну мы и поехали обратно.

– Куда?

– А в Подольск. Там у Кирюхи своя машина стояла. «Девятка» красная. Сел и уехал.

– И все? А оплата услуг?

– Дал «штуку» баксов, – неохотно как бы сознался Хмырь. – На всех.

– И сколько же вас, щербинских, было в двух машинах?

Хмырь даже вспотел. Опять прокололся! Выходит, надо называть своих. И он решил «вспомнить» Бабона – водилу.

– Да вдвоем и были…

– Это и в «мерседесе» и джипе? – удивился следователь. – А зачем же столько шума? Вот сторожа показали, – он нашел соответствующую страницу протокола, – что в «мерседесе» сидели четверо. То есть получается, вы все, включая Силина, его телохранителя, вас и вашего напарника, ехали в «мерседесе». Ничего не понимаю, этот джип, что же, сам по себе ехал? И без водителя, и без охраны? Если вы сейчас скажете, что в джипе ехали люди Игоря, то на кой черт тогда вы ему понадобились? Нестыковка, Греков. Думайте лучше.

Окончательно сам себя запутал Хмырь и разозлился. Но вовремя успел подумать, что в данный момент собственная задница дороже остальных.

– Еще двое наших ехали в джипе. Мы потом в него и пересели. А «мерседес»…

– Напомню. Вы только что сказали, что Кирюха уехал в своей красной «девятке». Куда же девался после вашей операции силинский «мерседес»?

– Не знаю. Мы его в Подольске оставили. Возле «Зингера».

– А этот ваш Игорь, он знаком с Алексеем Грызловым?

Грызлов для Хмыря был запретной темой.

– Не знаю, – словно заведенный, повторил он.

– У нас имеются данные, – следователь снова перелистнул страницы дела, – что ваш знакомый Кирюхин Игорь Владимирович, Кирюха по-вашему, вместе с человеком, очень похожим по описанию свидетелей на Алексея Евгеньевича Грызлова, навещал недавно вдову Силина в ее квартире. А вы, лицо достаточно близкое к Грызлову, даже не знаете, были ли они знакомы? Странно. Позвольте вам не поверить. И приехали они, между прочим, как и уехали позже, именно в силинском «мерседесе». Факт подлинный. Что скажете?

– Скажу. Только запишите это как мое чистосердечное признание.

– Это мы посмотрим. Говорите. Я записываю.

– Когда мы возвращались из Каменки, Игорь подробно рассказывал, как он это… в общем, дрючил вдову. И говорил, что снова к ней поедет. Так вот я подумал, что, может, она сама и заказала ему, своему ё…, мужа?

В свете тех сообщений, что Платонов недавно слышал в Генпрокуратуре у Турецкого, эта мысль Грекова не показалась ему такой уж абсурдной. Из собственной практики он знал ситуации куда более изощренные, когда ради денег, вольной жизни, тех же любовников жены заказывали собственных мужей их же телохранителям. «Проклятый мир!» – мог бы пафосно воскликнуть какой-нибудь начитанный интеллигент, а это всего лишь обыкновенная бытовуха…

– С того дня вы виделись с Кирюхиным?

– Нет, – Хмырь резко и отрицательно замотал головой.

– А с Грызловым?

Вот же гад этот следак!

– Откуда?

– Это что ж опять у вас получается? Кто-то нанимает вас, вы оказываетесь, по сути, соучастником убийства, а ваш непосредственный бригадир о том ни сном ни духом? А между прочим, у нас имеются показания свидетелей, что в тот день, когда вы были задержаны во дворе фирмы «Алко-сервис», там же находился и Грызлов. Только Синий, в отличие от вас, ушами не хлопал, а спрятался, пока шел в офисе обыск. А потом вышел, и его многие видели. Тут их показания, могу дать посмотреть. Так что ж вы делали в тот день на фирме?

Полная фигня получается… Выходит, следак-то знает побольше Хмыря! И про Синего ничего для него не секрет. И тут снова перевернулось в мозгах Грекова сообщение Ленчика о маляве с воли. Кому нужна его жизнь? Как же раньше-то не сообразил! Да ведь это только один Синий и мог приказать! И только его слово может быть услышано в Бутырке. Да хоть тем же и Босым… Значит, это Синий его приговорил?! А он тут, будто целка какая, корчит из себя!

– Пока вы вспоминаете, Греков, задам вам попутный вопрос. Что конкретно вынудило вас срочно просить следствие принять ваши признательные показания? Я правильно сформулировал ваше настойчивое желание? Или, может быть, контролер что-то напутал?

Видел Платонов, как безумно мучается этот Хмырь от необходимости оправдаться и в то же время чего-то всерьез опасается. Но поскольку «клиент», как говорится, дозрел, следователь вовсе не собирался давать ему спуску. Раз начал колоться, колись до конца. Полумерами тут уже не обойдешься. И тот, видно, решился.

Греков заговорил о той маляве, что пришла в Бутырку. Выдвинул и свое предположение, кому нужно, чтобы он замолчал поскорее и желательно навсегда. Таковыми он и назвал Игоря Кирюхина и Алексея Грызлова. Но тут же сам и поправился, что Кирюха в авторитетах никогда, по его сведениям, не ходил, тем более не был «законником» и, значит, в тюрьму маляву с приказом кинуть не смог бы. Получается, что либо помог ему Синий, раз их вместе видели, либо это – инициатива лично Синего. Причем Кирюху он называл более активно. Вроде бы как его он не боялся, а при упоминании Синего – просто вздрагивал.

Он был действительно напуган – это видел Платонов. Но чем помочь-то ему? Попросить тюремное начальство перевести подследственного в другую камеру? А где гарантия, что и там не достанут? В другое СИЗО? Нужны серьезные обоснования, а не слова об угрозах, которые заключенный вполне мог и придумать, чтоб хоть как-то изменить свое положение. Можно, конечно, поговорить с Грязновым и попросить того, чтобы он помог перевести Грекова, скажем, в «Петры», то есть в следственный изолятор Петровки, 38. Но стоит ли овчинка выделки?

Так, рассуждая вслух, подвел Платонов Хмыря к мысли о том, что забота следствия об охране его грешной жизни может быть осуществлена лишь в обмен на полнейшее признание. Без всяких «если» и «может быть». Без встречных условий и оговорок. Вот в этом случае, так сказать в порядке исключения, можно попробовать помочь Семену Грекову на какое-то время «затеряться» для тех, кто поставил на нем крест.