Фридрих Незнанский - Московский бродвей

– Почему? – спросил Турецкий.

– Другого выхода не было. Машина сломалась. Так вот, я собираюсь передать объединенное дело о покушениях на звезд и на Анжелику тебе?

– Ну Костя, – развел руками Турецкий, – у меня же это…

– Дело по ставропольскому маньяку? – подсказал Меркулов.

– Точно. И еще дело по банку… Так что хлопот полон рот. А ты еще хочешь повесить…

– Саша, ничего не поделаешь. Бородулина я отстраняю, а людей больше нет. Так что выручай.

Турецкий немного поцокал языком, но потом все же согласился.

– Ну и ладно. Теперь ноги в руки, бери Юру – и за киллером. А если его вдруг там не окажется, ищите следы. Тут тоже Юра пригодится. Он тебе по дороге много чего расскажет.

Вскоре мы с Турецким ехали по моему вчерашнему маршруту. Сзади нас сопровождал микроавтобус с оперативниками и еще один автобус с охраной, в которого предполагалось посадить моего киллера.

Александр Борисович внимательно выслушал историю о моих вчерашних похождениях и задумался.

– Думаю, Юра, – наконец сказал он, – ты прав. Дейнекин связан с криминальным бизнесом, слухи об этом давно ходят. Но только слухи. А вот поймать его за лапу никому еще не удавалось. Да и сейчас, думаю, не удастся. Даже если эта команда, которая тебя преследовала, окажется действительно ментами, доказать, что это именно Дейнекин дал приказ отправиться на подмогу киллеру, будет невозможно. Эти отморозки, как правило, просто так не раскалываются.

– Почему? Ведь киллер звонил напрямую ему самому.

– Ну а приказ выехать группе отдал не Дейнекин, а кто-то еще. Так как крупная фигура всегда окружена массой подручных, каждый из которых знает только часть того общего дела, которым все заняты.

– Но как же все-таки объяснить тот факт, что киллер звонил непосредственно Дейнекину?

Турецкий задумчиво перебирал мелочь в кармане брюк.

– Вот это действительно интересно. Знаешь, киллером-то его называть пока рано… Он ведь еще никого не убил.

– Но ведь пытался! – возразил я.

– Попытка не пытка, как любил говаривать Лаврентий Павлович Берия. Настоящий киллер не пытается, он убивает. Точно продумывая каждую деталь. Наверняка. Это его работа, понимаешь?

– Да. Ну а как вы объясните…

– Пока не знаю. Но думаю, если все наши догадки верны, то такая крупная фигура, как Дейнекин, не послал бы на задание киллера-неумеху. И уж тем более не стал бы входить с ним в контакт.

– Ну, Александр Борисович, тогда я не знаю, что и подумать, – развел я руками. Действительно, как объяснить действия заказчика, а тем более киллера… То есть, по догадкам Турецкого, не киллера, а… Черт побери, как же его назвать… Нет, я положительно зашел в тупик.

– Одно ясно, – продолжал Турецкий, – на подмогу обычному, нанятому киллеру никакая группа бы не выехала. Ведь переговоры с ними ведутся через третьи-четвертые лица. Чтобы потом никто не смог нащупать эту цепочку. Практически никто. Ну а тут – напрямую с заказчиком… Не знаю… Либо у Дейнекина с этим типом какие-то особые отношения, либо он сам звено в какой-то цепи.

– То есть? – не понял я.

– Ну сам подумай, Юра. Зачем Дейнекину, начальнику ГУВД Москвы, заниматься разными дрязгами в музыкальном бизнесе? Не думаю, что он с этим как-то связан. А вот те люди, которым Дейнекин чем-то обязан, что-то должен… Понимаешь?

– Вообще-то да. Анжелика рассказывала о каком-то Георгии Ильиче, который и предложил ей некую махинацию с контрафактными дисками… Этот Георгий Ильч хвастался, что «крыша» у него находится на Петровке, 38. Сопоставляя некоторые факты, я делаю вывод, что это и есть Дейнекин…

– Точно! – воскликнул Турецкий. – Нет, Юра, тебе определенно нужно возвращаться в прокуратуру. Светлая голова, а пылится неизвестно где.

– Кроме того, Анжелика рассказывала об упорных слухах, бродящих в музыкальной среде, что московская милиция покровительствует музыкальным пиратам.

– Знаешь, Юра, – улыбнулся Турецкий, – если ты спросишь мое личное мнение, то я отвечу: почти не сомневаюсь, что это именно так. Посмотри, сколько в городе ларьков, где продают пиратские диски! Думаешь, трудно их закрыть? Ничего подобного. Это дело одной недели, максимум двух. А раз эти ларьки не закрывают, более того, их становится все больше, значит, у их владельцев есть покровители. И достаточно высокие. А высокие покровители бывают там, где большие деньги. А там, где большие деньги, обязательно бандиты, кровь, убийства…

– Но это значит, что мы не сможем выйти на настоящего заказчика никогда?

– Конечно, – беспечно пожал плечами Турецкий. – Вспомни, сколько громких убийств было раскрыто?

– Пожалуй, некоторые раскрываются, правда немногие.

– Вот-вот. Немногие. Потому что даже если киллеру удалось выжить, его не убрали, а доблестные сыщики исхитрились его поймать, то все равно эти дела трудно доказываются на следствии и в суде. И боятся они не исполнителей, а заказчиков. Наемный убийца будет молчать, ибо знает: тот, кто общался с ним, а вероятнее с его представителем, просто пешка, человек, скорее всего, случайный. И рассказав о нем следователю, он не облегчит свою участь…

– Почему же? Ведь чистосердечное признание…

– Да, иногда оно и облегчает наказание. Но если это признание привело к раскрытию преступления. А тут никакого раскрытия все равно не последует. Ну допросят этого человека, ну скажет он следователю, что в тот день, когда произошли переговоры, он мирно спал в постели с любовницей. Где-нибудь на Кипре. И ничего. А киллер пострадает. Его могут найти и отомстить.

Турецкий вздохнул и закурил. Мы уже подъезжали к нужному повороту.

– Самое главное, Юра, – продолжал Турецкий, – что следователь тоже это все прекрасно понимает. И если когда-то и удается все-таки раскрыть хорошо организованное заказное убийство, то это значит, что следователю очень повезло. А преступнику, наоборот, не очень. Так что, Юра, хорошо, если этот киллер твой начнет сразу колоться. А если не начнет? Ему, знаешь, жизнь дороже, чем те несколько тысяч долларов, которые он получил за свой неудачный выстрел.

– Ясно, – вздохнул я, – если мы не разыщем заказчика, значит, мою подзащитную действительно обвинят в организации покушений на Симеонова и Давида Консона.

– Ну, – протянул Турецкий, – это еще неизвестно. Если будут достаточные основания, то да…

– А если нет… – задумчиво протянул я.

– Если нет, то у нас образуется висяк.

– Кому же висяк нужен? Я знаю, что вы с ними боретесь.

– Да нет, лично я не борюсь, – весело ответил Турецкий, – по мне, пусть лучше будет висяк, чем невиновный человек в тюрьме.

– В том-то и дело, – задумчиво сказал я, – хотя я и сам-то до сих пор не знаю, виновна она или нет…