Фридрих Незнанский - Месть предателя

Татьяна улыбнулась, положила фотографии на стол, попрощалась и вышла.

– Какие будут предложения? – спросил Грязнов Юрия, когда дверь за Татьяной закрылась.

– Мне необходимо встретиться с Булгаком, – ответил Гордеев. – Может, у него найдется для меня свободный часик?

– График пребывания довольно плотный.

– Буду просить Щербину, чтоб тот помог мне с ним встретиться.

– Я тоже попытаюсь тебе поспособствовать, – сказал Грязнов. – И Татьяну подключу. Может, что-то и получится.

– Просто ради этого разговора не хотелось бы лететь в Канаду, – вздохнул Гордеев.

Встречу назначили в холле «Балчуг-Кемпински». Здесь остановился бывший житель Бессарабии Олег Булгак – престарелый миллионер из Канады и коллекционер произведений современных российских художников.

Этот пятизвездочный отель располагался в центре столицы, возле Москвы-реки. Из его хрустально прозрачных окон было удобно рассматривать звезды и кирпичные стены Кремля, расположенного на противоположном берегу. Оба берега в этом месте соединял Большой Москворецкий мост, проехав под которым Гордеев включил правый поворот, свернул на улицу Балчуг и остановился у дома номер один.

Юный швейцар услужливо распахнул перед Юрием первые двери отеля, за которыми находились еще одни. Толкнув вторую вращающуюся дверь, Гордеев оказался в холле. До встречи с Олегом Витальевичем, назначенной на тринадцать тридцать, оставалось минут десять.

Адвокат окинул глазами шикарный холл, где прежде бывать как-то не приходилось, а вот сотрудник охранной службы отеля бросил вопросительный взгляд на его туфли. И в этом вопросе явно читалось подозрение. Уж это сразу усек Юрий Петрович.

Вообще-то он знал, конечно, что «дорогостоящая» публика может позволить себе надевать «дешевенькие» костюмы, сшитые у суперклассных кутюрье, или даже обыкновенную молодежную джинсу, но вот обувь, наручные часы и некоторые другие мелочи туалета, вроде бриллиантовой булавки для галстука, просто обязаны стоить целое состояние. Причуды богатеньких.

У Юрия не было явных примет как «нового русского», так и западного бизнесмена, – видимо, поэтому и возникло у охранника это подозрение: обычные люди сюда не заходят. Даже шикарной трубки, как у Вадима Райского, у него не было. Ну не за что было зацепиться взгляду охранника. Однако он не подошел с расспросами или предложением оказать какую-либо помощь, а отошел к входной двери, не выпуская посетителя из поля зрения.

В холле стояли журнальные столики, окруженные мягкими кожаными креслами. Гордеев занял одно из них. Откуда должен был появиться миллионер, он не знал, а потому сел лицом к выходу, чтобы видеть весь холл. Слева от него находилась стойка бара, справа – двери лифта, воспользоваться которым можно было, только имея специальную магнитную карточку.

В тринадцать двадцать восемь двери лифта открылись, и из его обшитой красным деревом кабины вышла Татьяна, а за ней «нечто» в светлых мешковатых джинсах и рубашке навыпуск, которая должна была скрадывать выпирающий живот. «Нечто» было определенно мужского пола, в очках и ниже среднего роста.

Татьяна быстро окинула глазами холл гостиницы, увидела Гордеева, что-то сказала своему пожилому спутнику, после чего они оба направились в сторону Юрия, который поднялся из кресла навстречу им.

Татьяна представила Булгаку Юрия.

– Добрый день, господин Гордеев, – сказал Олег Витальевич и протянул адвокату слабую руку.

– Бунэ зиуа, домнул Булгак -Добрый день, господин Булгак (рум.), – ответил Юрий, здороваясь.

– Ого-го! – воскликнул канадец и пристально посмотрел в глаза Гордееву.

Вместо старческой похоти, о которой говорила Грязнову Татьяна, Юрий увидел в глазах коллекционера весьма живое любопытство.

– Думнявоастрэ куноаштець лимбэ ромынэ? -Вы говорите по-румынски? (рум.) – поинтересовался Булгак.

– К сожалению, свои знания в румынском я уже исчерпал, – смущенно ответил Юрий.

– Однако сюрприз вы мне все-таки сделали! – сказал довольный Булгак. – Давно я не слышал родной речи.

Он замолчал. И по его внезапно погрустневшему взору можно было догадаться, что на него нахлынули ему одному ведомые воспоминания.

– Однако, – Булгак вновь вернулся к действительности, – сюрприз вы мне все-таки сделали! Давно я не говорил на родном языке… Странно, но у вас, Юрий Петрович, хорошее бухарестское произношение, которое в нынешней Бессарабии, простите – в Молдавии, наверно, и не услышишь. Я, по крайней мере, его не слышал ни у местных писателей, ни у политических деятелей. Хотя в Кишиневе в последнее время я бываю довольно часто. Да, этот край всегда был чьей-то провинцией. То России, то Румынии, то Советского Союза. А они себя называют второй Швейцарией, и, знаете, может быть, правы. В культурном плане Швейцария – такая же провинция. Своих культурных корней, таких, какие есть у России, Англии, Германии или Италии, или… ну, не буду перечислять… у нее нет!

Неожиданно для себя адвокату Гордееву удалось расположить к себе Булгака одной-единственной фразой, сказанной на румынском языке, простым приветствием в сущности. Юрий, по всей видимости, затронул тайные струны души человека, который не по своей воле покинул когда-то свою родину.

– Вы мне нравитесь, молодой человек, – сказал Булгак. – Честно вам скажу. Сначала я не хотел с вами встречаться. Вообще. Но Игорь Щербина меня уговорил. Я уважаю его талант. И только поэтому я согласился… – Булгак посмотрел на Татьяну и добавил: – Ну и Танечка, естественно, за вас просила. За то время, что нахожусь в Москве, я полюбил эту девочку. При ней говорю. Татьяна мне как внучка. А внучке не откажешь, поэтому сначала я выделил на вас десять минут. Ну а теперь, когда вы меня расположили к себе, думаю выкроить для вас несколько больше. – Булгак огляделся. – Где бы нам сесть? Здесь, в холле, шумно… А что скажет профессионал? – он обернулся к Татьяне.

– Лучше в кафе. На первом этаже, – порекомендовала она. – Там в это время еще никого нет.

– Идемте, – согласился Булгак.

Татьяна оказалась права. В кафе сидело всего несколько человек. Они занимали три столика в глубине помещения. Татьяна, как ответственная за клиента, выбрала столик в наиболее безопасном месте.

– Что будете пить и есть? – спросил Булгак и перебил возможные возражения: – Ведь в России так положено, не правда ли? Хозяин угощает. А я себя в некотором роде ощущаю хозяином. Бизнес, понимаете?

Гордеев неопределенно пожал плечами.

– Учтите, Юрий Петрович, что платить вам я не позволю. Лишь на этих условиях я буду с вами беседовать, – продолжал настаивать миллионер, хотя Юрий, в общем, и не возражал.