Фридрих Незнанский - На исходе последнего часа

Старик поддел вилкой кусок мяса.

– А сколько уже потрачено? Ты об этом подумал? Если мы сейчас остановим войну, народ этого не простит.

– А я думаю, – набычился генерал, – что как раз мира народ и хочет.

Ибрагим покачал головой:

– Как хорошо, что от твоего мнения ничего не зависит.

Генерал скривил губы:

– Да, не зависит?! А если я завтра прикажу остановить боевые действия?

Старик усмехнулся, сплевывая в кулак косточку от оливки.

– Да на твои приказы полевые командиры плевать хотели! За деньгами они куда идут? А? Ко мне.

Генерал дернул головой.

– Очень хорошо. Так что от тебя почти ничего не зависит. Но ты не обижайся. Я тоже мало что решаю. Исход войны зависит не от меня. От Акпера.

Генерал вполголоса выругался:

– А вы не считаете, Ибрагим, что зависеть от Акпера еще хуже, чем от Москвы?

Ибрагим резко встал со стула.

– Не забывайся! – угрожающе сказал он, тряся своей длинной седой бородой. – Благодаря Акперу ты существуешь! И если бы не его деньги, мы давно бы проиграли войну! Щенок! Твое дело интервью телевидению давать, чтобы все думали, что ты здесь главный. Подсадная утка!

После гневной тирады старика генерал заметно стушевался:

– Ну хорошо. Если вы действительно так думаете, я подчиняюсь. – Генерал залпом выпил стакан вина.

Старик с облегчением вздохнул:

– Давно бы так. – Он пододвинул генералу вазочку с оливками. – Закусывай, сынок.

Несколько минут прошло в молчании, затем генерал нарушил тишину:

– Что я должен делать?

– То же, что и раньше. Сиди в своих горах и давай интервью журналистам, которые до тебя доберутся. Обо всем остальном мы сами позаботимся.

– Значит, – задумчиво сказал генерал, – вы меня окончательно отстраняете от руководства военными действиями?

– Ну что ты?! Мы определяем стратегию, а тактика возложена на тебя. Мы же во всем с тобой советуемся. Держим постоянную связь. Разве нет?… Кстати, почему я никак не могу до тебя дозвониться?

– Почему? Как не можете? – заволновался генерал, доставая из кармана мобильный телефон.

– Э-э, – махнул рукой Ибрагим, – ты отсталый человек! Это старье выбрось или подари детям. Погоди!

Он вышел из комнаты и возвратился через минуту.

– В следующий раз, вместо того чтобы лететь на вертолете, можешь просто позвонить.

И он протянул генералу свой радиотелефон…

Единственная проблема заключалась в том, что в Москве живет десять миллионов народу. Плюс-минус каждый день один миллион приезжих шастает туда-сюда. Поди найди среди них две тысячи человек, организованной толпой прикативших из Сочи.

Уже безрезультатно были проверены все гостиницы. Но ведь сколько существует всяких частных неизвестных заведений подобного рода, не знает никто. Рано или поздно «афганцы» должны были прорезаться, это точно. Если только Москва не была у них перевалочным пунктом. «Не тронь дерьмо – не будет вонять, – мрачно припомнил Турецкий банальную истину. – Это сколько же всего теперь дел висит на мне? Так, убийство Малахова – раз. „Рыжуха“, то есть золотое дело, – два. Еще Поляков – три. Если бы был до сих пор СССР – с Таллином тоже было бы мое. Придется объединять в единое следственное производство. Тоже еще морока…»

Скорее от бессилия, нежели с конкретной целью, Турецкий снова вызвал Полякова на допрос. Единственно, чего удалось от него за это время добиться, так это подробной схемы переправки золота и металлов за рубеж. Собственно, само по себе это было немалым достижением, но – вчерашним днем.

– Знали ли вы, что, так сказать, под командой вашего приятеля Герата находится фактически целая бригада хорошо тренированных людей? – Этот вопрос Полякову задал Трофимов.

– Первый раз слышу об этом. То есть я, конечно, знал, что у него были какие-то свои люди, но чтобы две тысячи?!

– В таком случае вам, очевидно, наплевать, что все они на днях приехали в Москву? – провоцирующе поинтересовался Турецкий.

Поляков промолчал. Трофимов внимательно смотрел на него.

– Все же зачем вы убрали полковника Малахова? – искренне недоумевая, спросил Трофимов. – Он ведь с Гератом был в приятельских отношениях. Не по-хозяйски как-то вы себя повели.

– Я ничего про это не знаю, – в сто первый раз повторил Поляков. – Не вешайте на меня всех собак. Вы же сами потом не разберетесь!

– Расскажите тогда о Герате Климове.

– Что именно?

– Все, что знаете. Как познакомились. На какой основе были заложены ваши отношения, – предложил Турецкий. – Чтобы избежать недоразумений и опрометчивой лжи, хочу сразу сказать то, что забыл прошлый раз. Поляком вас со слов мужа называет Вэлла Климова. И как раз в Сочи вы были известны именно под таким именем.

– Мы лежали вместе с ним в больнице, – устало сказал Поляков. – В глазной клинике у Федорова. Это было семь лет назад. Там очередь на операцию была сумасшедшая, и я помог ему влезть вперед. Дал кому-то очень много в лапу, уже не помню. У меня тогда была катаракта. А у него – вообще один глаз, и на том – чудовищная опухоль. Ну вот, вылечился, вернулся к себе в Сочи и через некоторое время позвонил в Таллин, уже хотел вернуть мне должок. Но я говорю: не надо, лучше вложи в какое-нибудь дело. Для смеха сказал, деньги-то ерундовые. Но процент дали – колоссальный. Так что он даже платить зарплату своим орлам стал из моих процентов, как бы сознательно сам себя передо мной повязал. А дальше – больше. Герат еще на бирже играл как сумасшедший. И все время выигрывал. Звонил мне раз в год, совета по этому поводу спрашивал, я что-то ему регулярно говорил. И Герат вбил себе в голову, что сильно мне обязан. Отучить его от этой мысли оказалось невозможно. Вот и все. К моему бизнесу он непосредственного отношения не имел. Вообще, странный был человек. Иногда мне казалось, что он немного, как бы сказать, в сексуальном отношении… Ну, вы понимаете, голубой. Но, наверно, я нафантазировал. Любимое выражение у него было – «суровая мужская дружба». Что еще? Любил играть во всякие идиотские игры на меткость. От дартса до бильярда. – Поляков посмотрел на Трофимова.

– Что-нибудь не так? – спросил тот.

– Нет, ничего. Я все рассказал, и мне надоело отвечать по нескольку раз на одни и те же вопросы, – зло сказал Поляков.

Турецкий нажал кнопку в столе, и за Поляковым зашел тюремный надзиратель.

– Ну почему этот чертов кронпринц вызвал сюда всю команду? – задумчиво спросил Турецкий.

– Ты уверен, что это именно он?

– Если я правильно отгадал, то он действительно перетащил их к себе. Батон ведь уже в могиле. Так что больше некому. Только – самому его высочеству.

– Что ты реально знаешь о Принце?

– Реально – ничего. Вплоть до того, что не уверен даже, существует ли такой человек. А что, лепит нам Поляков горбатого и – все дела. Жизнь прекрасна и удивительна. А сам все и проворачивал. Может, действительно придумал такой фантом, на который все можно списать. Как ты думаешь?