Фридрих Незнанский - Бархатный губернатор

Пленка, а также увеличенные фотографии боевиков, в том числе и Барсука, были лично переданы подполковником Васильевым Г. В. начальнику Ставропольского управления ФСБ генерал-майору Макееву Н. И. После этого нашу группу отозвали в Ставрополь.

Выводы. В органах Ставропольского краевого управления ФСБ работает хорошо сплоченная, коррумпированная группа старших офицеров, во главе которой стоит начальник краевого ФСБ генерал-майор госбезопасности Макеев Н. И.

Следователи Синица Ю. Я. и Лесовой Б. Е. вели расследование из рук вон плохо, не проверяя важных показаний свидетелей следственным путем, не включая в протоколы допросы свидетелей, показания, изобличающие должностных лиц, что говорит как об их связях с преступниками, так и о выполнении ими противозаконных указаний руководителей краевой прокуратуры.

Заместитель начальника отдела

Ставропольского краевого управления ФСБ

подполковник Г. Васильев.

Капитан А. Васильев

Старший следователь

Ставропольской крайпрокуратуры

Н. Рагозин.

Старшему следователю

по особо важным делам

при Генпрокуроре РФ

старшему советнику юстиции

Турецкому А. Б.

ОБЗОРНАЯ СПРАВКА.

В соответствии с вашим требованием ежедневно составлять обзорную справку о проделанных мероприятиях сообщаю следующее.

П е р в о е. Допрошенный в качестве подозреваемого сержант Зимовец признался в соучастии в убийстве прапорщика Грищука Л. С.

В т о р о е. Подполковник Сизов М. Н. покинул свою квартиру, нарушив тем самым ваше постановление о пребывании под домашним арестом, и теперь место его нахождения неизвестно.

Т р е т ь е. Будучи в нетрезвом состоянии, начальник УВД Ставропольского края генерал-майор Маркуша Р. В. вел себя безобразно. Когда я обратился к нему с просьбой помочь организовать розыск подполковника Сизова М. Н., он оскорбил меня в нецензурной форме, что и было зафиксировано мною с помощью подслушивающего устройства японского производства.

Стажер Г. Латышев.

Прочтя последний пункт справки, Турецкий рассмеялся.

– Зафиксировал! Хитрове-ец! – проговорил он вслух.

Турецкий начал просматривать материалы, лежавшие в объемистой папке, собранные полковником Геннадием Поповым. Попов и четыре следователя следственно-оперативной группы «Пантера» работали над КАКТом и фирмами, имеющими связь с этой компанией. Поработали они основательно. От экономических выкладок, фамилий и цифр с большим количеством нулей у Турецкого начало покалывать в висках. Теневые деньги отмывались через коммерческий Ставропольский банк «Грот», напрямую связанный с московскими коммерческими банками. Этого было достаточно, чтобы начать работу с банком «Грот».

Турецкий отодвинул папку с документами, закурил. Прошло восемь дней со дня его прибытия в Ставрополь, а головка края во главе с губернатором как жирела до сих пор, так и жирует. Более того, Турецкий приметил, что начальники краевых управлений ФСБ, УВД и даже краевой прокурор начали относиться к нему суховато. Причина – их уверенность в своем могуществе. К тому же приближался день открытия съезда РПДП в Кисловодске, куда прибыли десятки делегатов. В городе-курорте давно уже работали сотрудники «Пантеры», так что Турецкий имел представление не только о прибывших делегатах, но и о вещах более любопытных.

К примеру, не успел Крест выехать из своего особняка, как об этом получил шифровку московский «важняк». Через пару часов засуетились и краевые начальнички, в том числе и сам губернатор. Разумеется, все точки, где могла быть назначена встреча, были взяты под наблюдение. Для этого пришлось задействовать множество людей, но Турецкий пошел на такую операцию, отлично понимая, как это необходимо.

Было установлено, что машины начальников УВД и ФСБ, а также губернатора подъехали около шести вечера на дачу Колесниченко, что возле озера Сенгилей. Туда же прибыли машины Креста и его охранников. Прибывшие на дачу разъехались через два часа пятнадцать минут. Большую помощь оказали Турецкому майор Богданов и его непосредственный начальник полковник Холмец, что было для «важняка» приятной неожиданностью.

Подключиться к расследованию убийств дали согласие девять человек из управления внутренних дел, за которых майор поручился головой. «Есть хорошие ребята, есть, – повторял Богданов. – Не все скурвились». Турецкий беседовал с ними и понял, что еще многим и многим не нравится положение в крае. Необходимо лишь действие и уверенность в том, что не пострадают семьи сотрудников, о себе же они не беспокоились. Постепенно накапливались факты, но они не были столь значимы, чтобы предъявить обвинение в убийстве кому-либо конкретно. К уголовной ответственности за совершение злоупотреблений Турецкий мог уже привлечь любого из краевых начальников, но он не делал этого, так как хорошо знал, чем все это кончается. Александр за время своей следовательской работы научился ждать и теперь искал лишь случая, то есть накопления доказательств, чтобы нанести неотвратимый удар головке края.

Турецкий не забывал о разговоре с директором ФСБ. Тот сообщил об агенте, внедренном в структуры края, но пока агент не подавал признаков жизни, хотя иной раз Александру и казалось, что тот или иной из сотрудников, за которых поручился майор Богданов, вполне мог оказаться агентом ФСБ.

Турецкий отлично понимал, что хватать надо крупную рыбу, и хорошо бы сразу губернатора. Вот почему он так настойчиво добивался конкретных улик на Колесниченко в деле похищения Супруна. Он даже съездил с Федором Степановичем на виллу возле Минвод, из которой тот так удачно скрылся. И съездил не зря. Лесник Гришуня, к которому они заглянули, припомнил, что в тот день на дачу губернатора прилетал вертолет. Он уверял, что вертолет был губернаторский. «Мне ли не знать? – кипятился Гришуня. – Скажи ты ему, Степаныч! Мне ли не знать? Я его по звуку отличу, а не то что по виду! Губернаторский. Приземлился и поднялся. А до этого парни прибегали. Искали кого-то». – «Меня», – улыбнулся Супрун. «Неужто? На кой?» – «Телевизор у тебя есть?» – «Гляжу-у. Смотреть, правда, нечего. Одни бабы голые!» – «Бабы голые, – рассмеялся Турецкий. – А говоришь, нечего!» Гришуня сплюнул. «Значит, тебя, – проговорил он задумчиво. – У меня на сеновале мужичок спал. Заблудился. Они на сеновал-то будто ошпаренные кинулись».

Лесник сразу узнал по фотографии Сидорчука. «Этот был. Точно. И второй похож… А ты что про телевизор-то спрашивал, Степаныч?» – «Двадцатого вечером смотри. Выступать буду. Все узнаешь. А я ведь у тебя в тот день побывал», – улыбнулся Супрун. «Ну?!» – не поверил лесник. «В огороде ты копался, а я по телефону набрякивал». – «Не приметил… Ты когда на охоту-то приедешь? Куропатка пошла». – «Не до куропаток, Гришуня», – вздохнул Супрун. «Почему же? – возразил Турецкий. – Сделаем кое-какие делишки и приедем. Меня примете?» – «Большой начальник?» – спросил у Супруна Гришуня. «Немалый». – «Поважнее наших?» В ответ Федор Степанович лишь развел руками. «Я к тому, что охотятся-то тут только большие начальники. Бумагу берут у самого хозяина!» – «А если без бумаги? – спросил Турецкий. – Не сошелся я как-то с вашим хозяином». – «Можно, – ответил старик. – Если со Степанычем, и если язык умеешь держать за зубами».