Фридрих Незнанский - Главный свидетель

Адвокат Юрий Петрович Гордеев старательно ловил кайф.

Он потягивал из фарфоровой чашечки кофе, который специально для него сварила в стареньком уже, но вполне пригодном кофейном автомате секретарша юридической консультации No 10 Наталья Семеновна Хомячок. Такая вот чудная фамилия у милейшей женщины – правой руки великого шефа Генриха Афанасьевича Розанова.

А причина, по которой мог нынче смаковать персональный кофе из чашки из личного служебного сервиза самого «сэра Генри», заключалась в том, что Юрий Петрович завершил очередное, хотя, надо заметить, тягомотное, зато весьма денежное дело, а теперь подумывал, что было бы совсем неплохо устроить себе небольшой, но вшистко пшеемный, по польскому выражению, отдых.

Клиенткой была «высокородная пани», которая истово судилась с родней своего покойного супруга. Судиться было из-за чего, правда, бывшая пани уверяла, что делает это исключительно из принципа, а не из-за больших денег. Адвокат помог установить справедливость и был щедро награжден стремительно стареющей дамой благородных кровей, возможно рассчитывавшей на большее взаимопонимание со стороны Юрия Петровича. Но как бы там ни было, адвокату удалось избежать ненужных последствий, огранича свои интересы исключительно высоким заслуженным гонораром.

И теперь он находился в раздумье.

На улице зима, ветер сшибает с ног, и служащие господа юристы предпочитают просиживать в конторе в ожидании редкой клиентуры и перебиваясь консультациями, приносящими больше чести, нежели дохода. Ну, может, не столько даже и чести, сколько элементарного самоуспокоения: ведь никуда не денешься от обязанности проводить эти постоянные, практически бесплатные консультации населения. Когда ж еще ими и заниматься, как не в такую погоду?!

А вот Юрий Петрович за противным, сырым московским морозом с отвратительным ветром, несущим колючую поземку непременно тебе в лицо, безотносительно, в каком бы направлении ты ни двигался, видел глубокое темно-синее небо без единого облачка, обжигающее солнце и искрящийся снег вокруг, меняющий свою фантастическую цветовую гамму от вершины горы к долине. Другими словами, он вспоминал знаменитый в прежние времена Домбай, куда пару раз был занесен судьбой еще в студенческие годы. Недавно услышал в телепередаче, что позабытый всеми Домбай снова ждет гостей. И такая вдруг нахлынула ностальгия!

Он тогда же подумал, что было бы чертовски спортивно – ну примерно как у того лорда, что по совету егеря решил «взять» любовника своей распутной жены «на взлете», – пригласить Галку, мотануть с нею в Северную Осетию, где войной, слава богу, кажется, уже и не пахнет, и кинуться в ее объятия на высоте… сколько там?.. знал ведь когда-то… тысячи шестисот с чем-то метров! А что? Еще как спортивно! Вот только выяснить, где по нынешним временам нужно доставать путевки в этот лыжный рай, а заодно проверить, не врут ли журналюги, и вообще узнать, чем там нынче расплачиваются – деревянными или уже баксами? Или плюнуть на все да мотнуть прямо во Владикавказ, а там, на месте, и принять решение? Нет, тут все-таки стоило подумать… Опять же и Галку придется высвистывать из Сибири-матушки. А может ли она бросить все ради его каприза? Вон сколько условий возникает попутно… Или эту чертову Светку взять с собой? Она девка безотказная, а приключения как раз по ней. И скулить не будет в случае чего. Но – стерва. Правда, по настроению. Галка, конечно, поярче, слов нет…

И тут его сладостные прикидки, сопровождаемые блуждающей по лицу улыбкой, самым наглым образом оборвал вошедший Вадька Райский.

– Юре Петровичу! – сделал тот изысканный жест и шаркнул ногой.

– Ба, Вадик Андреич! – не вставая со стула, попытался изобразить нечто похожее и Гордеев, показав на стул. – Чем обязан?

– Там, – Вадим кивнул на дверь, – к тебе?

– Ой, блин! – спохватился Гордеев. – Совсем забыл! Задумался, понимаешь, размечтался.

– Появился подходящий повод?

– Ага. Вот брошу вас всех, лягу с подружкой в купе и укачу к едреной матери на юг, в горы, к солнцу и сложным наслаждениям. А тут ты! Со своими клиентами. Чего надо?

– Да ничего, – засмеялся Райский. – Сижу бездельничаю, чую, кофием пахнет, да не растворимым, а натюрель! Эва, да у тебя еще и чашка шефа? Откуда такие средства?

– Всего лишь милый презент, зануда ты жадюжная! С меня – букетик цветов приятной женщине, и вот я уже наверху блаженства.

– А ты, часом, не того? – недоверчиво протянул Вадим. – С чего это тебя вдруг на «хомячка-то» потянуло? Извращенец, – добавил ехидно.

Гордеев пожал плечами и ухмыльнулся.

– И он еще наверху блаженства! Или как тебя понимать?

– Или как, Вадик. Все, кончаем треп. Приму клиентку, знаю, что ей надо, и, возможно, загляну к тебе. Есть возражения?

– А там, – Вадим кивнул на дверь, – что-нибудь из ряда вон?

Знал причину настойчивого интереса коллеги Юрий Петрович. В последнее время за Гордеевым закрепилась не слава еще, нет, но, можно сказать, репутация достаточно преуспевающего адвоката, которому удаются так называемые «персональные дела». После почти полутора десятков выигранных процессов к Юрию Петровичу стали приходить клиенты по рекомендациям. Ну да, кому-то помог, тот немедля передал толкового адвоката приятелю – и покатилась известность, принося соответственно и персональные гонорары.

Является однажды роскошная мадам, вся в соку и при больших талантах. Не говоря уже об откровенных возможностях. И объявляет:

– Мне настойчиво советовала обратиться именно к вам лучшая подруга, мужа которой вы так успешно защитили. Его дело пересмотрели, и теперь уже он скоро вернется в лоно любящей его семьи. Мой дорогой Юрий Петрович! Она была в таком восторге от вас, что просто нету слов! У меня аналогичная ситуация… – Далее был извлечен из сумочки носовой платочек, коим промокнулись несуществующие слезки, а дама, кокетливо изогнув впечатляющую талию и нечаянно выставив роскошную коленку, продолжила жалобу: – Беда в том, что мой муж… – И так далее.

Конечно, сел супруг за дело, это с первых же слов ясно. Но при большом желании можно поискать, за что зацепиться, и попробовать сократить срок, который ему вменен соответствующей статьей УК. Оказалось же, что дама просит вообще немедленно освободить его из заключения! Это нереально, а более-менее реально здесь вот что…

И Гордеев терпеливо объясняет клиентке, лучшей подруге его такой же недавней клиентки, в чем может заключаться его помощь. Если это устроит ее.