Вильям Хорстберг - Сердце Ангела

– Чем могу помочь? – спросила она и, несмотря на тщательно поставленную дикцию, в голосе ее слышалось мелодичное «калипсо» [Песни негритянского происхождения у народов Вест-Индии.] Карибского моря.

Я сказал первое, что пришло в голову:

– У вас есть корень «Джон-Завоеватель»?

– В порошке?

– Мне нужен целый корень. Разве действие амулета не зависит от его формы?

– Мы не продаем амулеты, сэр. У нас гомеопатическая аптека.

– А как назвать эти штуки на витрине? Патентованными лекарствами?

– У нас есть кой-какие новинки, но немного.

– Я пошутил, извините. Не хотел вас обидеть.

– Ничего страшного. Скажите, сколько «Джона-Завоевателя» вам нужно, я взвешу.

– Нет ли поблизости мисс Праудфут?

– Я – мисс Праудфут.

– Мисс Эванджелина Праудфут?

– Я Эпифани. Эванджелина была моей матерью.

– Вы сказали «была»?

– Мама умерла в прошлом году.

– Мне очень жаль.

– Может, оно и к лучшему. Она долго болела. Лежала пластом несколько лет.

– Она оставила вам милое имя, Эпифани, – сказал я. – Оно вам идет.

Ее лицо цвета кофе с молоком порозовело.

– Она оставила мне гораздо больше. Эта аптека дает прибыль уже сорок лет. Значит, у вас дело к маме?

– Нет, мы никогда не встречались. Я надеялся, что она ответит на некоторые вопросы.

Топазовые глаза Эпифани потемнели.

– Вы что, легавый?

Я улыбнулся. На моих медовых устах уже отпечаталась было визитная карточка журналиста из «Взгляда», но я предположил, что девушка слишком умна, чтоб попасться на эту байку, и поэтому сказал:

– Частная лицензия. Могу показать фотокопию.

– Спрячьте вашу грошовую фотокопию. О чем вы хотели поговорить с мамой?

– Я ищу человека по имени Джонни Фаворит. Она напряглась. Словно кто-то прикоснулся к ее затылку ледяным кубиком.

– Он умер, – сказала она.

– Нет, он жив, хотя многие думают, что умер.

– Для меня разница невелика.

– Вы знали его?

– Никогда не встречались.

– Эдисон Суит сказал, что Джонни – друг вашей матери.

– Это было до моего рождения.

– А ваша мать говорила когда-нибудь о нем?

– Послушайте, мистер… как-вас-там, даже если мать мне что-нибудь говорила – с чего вы взяли, что я буду болтать об этом? Я пропустил ее реплику мимо ушей.

– Меня интересуют последние пятнадцать лет. Вы, или ваша мать, не встречали его?

– Повторяю, мы никогда не встречались, а меня, кстати, знакомили со всеми друзьями матери.

Я вытащил бумажник – тот, в котором носил наличные, – дал ей карточку своей конторы «Кроссроудс» и вздохнул:

– Ну ладно. На особую удачу я и не рассчитывал. Там, на визитке, номер телефона моего агентства. Я хочу, чтобы вы позвонили, если что-нибудь вспомните или услышите о ком-то, кто встречал недавно Джонни Фаворита.

Она улыбнулась, но весьма прохладно.

– Зачем вы его преследуете?

– Вовсе не преследую: просто хочу узнать, где он находится. Она сунула мою карточку в стакан, стоявший на кассовом аппарате.

– А если он умер?

– Мне заплатят в любом случае.

На этот раз на лице ее заиграла настоящая улыбка.

– Надеюсь, вы отыщете его под шестью футами земли.

– Меня это не опечалит. Пожалуйста, не выбрасывайте мою визитку. Никогда не знаешь, как повернутся обстоятельства.

– Это верно.

– Спасибо. Извините, что отнял у вас столько времени.

– Так вы не захватите с собой «Джонни-Завоевателя»?

Я расправил плечи.

– Неужели похоже, будто я в нем нуждаюсь?

– Мистер Кроссроудс… – начала она и рассмеялась от всей души, – вы похожи на человека, которому всегда нужна помощь, – чья угодно.

Когда я вернулся в «Красный петух», оказалось, что музыканты уже отыграли отделение и Пупс сидит на том же табурете. У его локтя пенился бокал с шампанским. Протискиваясь через толпу, я закурил сигарету.

– Нашел, что искал? – равнодушно спросил Пупс.

– Эванджелина Праудфут умерла.

– Умерла? Вот жалость-то. Она была настоящей леди.

– Зато я поговорил с ее дочерью. Хотя она ничем не смогла мне помочь.

– Может, тебе выбрать для своего очерка кого-то другого?

– Не думаю. Это дело интересует меня все больше. Пепел с сигареты упал мне на галстук, оставив пятно рядом с суповым, когда я стряхнул его.

– Кажется, вы довольно хорошо знали Эванджедлину Праудфут. Не могли бы вы рассказать подробнее о ее романе с Джонни Фаворитом?

Пупс Суит грузно слез с табурета и встал на свои маленькие ножки.

– Ничего не могу рассказать тебе, сынок. Я слишком пузатый, чтобы прятаться под кроватями. Да и работенка уже подоспела.

Он блеснул своей «звездной» улыбкой и направился к оркестровому пятачку. Я затрусил рядом, словно преданная ищейка.

– Может быть, вы помните кого-то из ее старых друзей? Тех, кто знал Джонни и Эви, когда они были вместе?

Пупс уселся за рояль и оглядел комнату, отыскивая взглядом своих припозднившихся музыкантов. Обегая глазами столики, он процедил:

– Пожалуй, потешу себя музыкой. Глядишь, и вспомню что-нибудь.

– Я не спешу. Могу слушать вашу игру хоть всю ночь.

– Посиди хотя бы отделение, сынок. – Пупс поднял резную крышку кабинетного рояля. На клавишах лежала куриная нога. Он резко захлопнул крышку и заорал:

– Не стой над душой! Сядь где-нибудь. Мне пора играть.

– Что это было?

– Ничего особенного. Забудь.

Забыть? Это была нога курицы, покрывающая целую октаву, – от острого желтого когтя на чешуйчатом пальце до окровавленного обрубка над суставом. Под пучком белых перьев находилась завязанная бантиком черная лента. Вот так «ничего особенного»!

– Что происходит, Пупс?

Гитарист сел на свое место и включил усилитель. Глянув на Пупса, он покрутил ручку громкости. У него было скверно с фоном.

– Ничего такого, о чем тебе следует знать, – прошипел Пупс. – Я с тобой не разговариваю. И после отделения тоже. Никогда!

– Кто вас преследует. Пупс?

– Проваливай!

– При чем тут Джонни Фаворит? Пупс заговорил – медленно, чеканя слова, не обращая внимания на появившегося за его спиной басиста.

– Если ты не уберешься отсюда к чертям собачьим, то пожалеешь, что твоя беленькая, нежная задница родилась на свет!

Я встретился с беспощадным взглядом басиста и огляделся. Кругом полно народу. Я вдруг понял, как чувствовал себя Кастер на холме у Литтл Бигхорна. [Кастер, Джон Армстронг (1839-1876) – офицер кавалерии США, в двадцать три года дослужившийся до бригадного генерала. Вынужденный напасть с небольшим отрядом на превосходящие силы индейцев сиу у Литтл Бигхорна, в 1976 году, он потерпел поражение, и его отряд был разбит наголову. На месте его гибели сейчас устроено Национальное кладбище и установлен монумент в честь Кастера.]