Владимир Болучевский - Танцы в лабиринте

- Только вы отметьте, пожалуйста, там... ну, где положено, что сдал я вам все сам, по собственной воле. Это можно?

- Подумаем, - вздохнул Волков.

- Я же ведь ни разу еще... ну... этим не пользовался. Я же только вчера все вот это вот в руки-то взял! Меня ж шантажировали! А у меня дочка маленькая, пять лет. У вас дети есть?

- Вроде нет... - в раздумья пожал плечами Волков.

- Ну вот. Куда ж мне... От дур-ра-ак!.. ~ Кап-два опять крепко хлопнул себя ладонью по лбу.

- Спокойнее, - мягко сказал Петр. - Давайте уж... по порядку.

- Ну да. Хорошо. То есть мы пока... без протокола?

- Без протокола.

- Хорошо. - Он на несколько секунд задумался. - Когда ж это было-то? С полгода... нет, больше. Короче, где-то по осени, в августе, отпуск у меня был как раз. Ага. Жена с дочкой на даче были, а я в город приехал, что-то мне надо было, уже и не помню. Ну и... что греха таить, встретил я приятеля очень давнишнего, зашли мы с ним - тут рядом, там наливают - по сто грамм выпили, еще по сто. А он в гости собирался, к своему какому-то приятелю, ну... в результате, вместе мы с ним и поехали. Я потом, если надо будет, имена, фамилии - все вспомню. Ну вот... а он, приятель-то, к которому мы в гости пришли, художник. Мы у него в мастерской были. Компания там веселая, натурщицы, все такое, ну... чего объяснять? Короче, выпил я крепко. Крепко выпил. Там и заночевал. Да! А до того, ну, как это... "дело к ночи", я у приятеля -- где, мол, ты теперь? Он мне - там-то и там-то, а ты? Ну и я, спьяну-то: "Преподаю потихоньку". Он: "Ну? Молодец! А где?" А меня ну как за язык кто-то тянет: "Да в Ленинского комсомола. На ракетной кафедре..." Ну и все. Вроде к этой теме больше и не возвращались. Ну вот... А утром я просыпаюсь - башка-а... Теплая и мягкая, как жопа, и что-то в ней булькает. Приятеля моего нет, а рядом со мной зато лялька в койке. И хозяин улыбается. И на столе все уже стоит.

Короче, тормознулся я там, почитай, на неделю.

Все как в тумане. Кто-то приходит, кто-то уходит, а я анекдоты травлю да истории разные. А все хохочут.

Ну... выбрался я, короче, из мастерской этой на свет Божий уж и не помню на который день и поехал на дачу. Жене что-то наврал, она подулась-подулась, да и отошла. Я уж и забывать обо всем этом стал, но тут, перед Новым годом самым, - звонок телефонный:

- Денис Григорьевич?

- Я, - отвечаю.

- Здрасте, - говорят, - надо бы встретиться.

- А вы кто? - спрашиваю.

- Да вам мое имя ничего не скажет, - отвечает. - Вы подъезжайте лучше вот по такому-то адресочку, там и поговорим.

- Никуда я не поеду, - это я ему говорю, - пока не представитесь и не скажете, что вам нужно.

- А он смеется:

- Да вы не волнуйтесь, мы с вами знакомы, только имени моего вы все равно не вспомните. Мы с вами выпивали вместе в мастерской у Алферова, в августе, припоминаете?

- И что? - я ему говорю, а у самого сердце уже нехорошо так как-то... тук-тук...

- Короче, вот вам адрес, - он уже с напором, - и приезжайте сегодня. В двадцать ноль-ноль. Можете?

- Могу, - я ему отвечаю. И поехал. Седов пожал плечами и, плеснув в свой стакан водки, потянулся к тому, что стоял напротив Волкова. Тот накрыл свой стакан ладонью.

- Понял. - Кавторанг поставил бутылку. - Ну, а я хряпну. Ну вот... Короче, приезжаю, встречает меня мужик. Улыбчивый такой. И дальше... ну все, как в кино, - чай-кофе предлагает, водочки, а потом кассету ставит, видео, а там... мама дорогая!.. Мало того, что я с девкой этой барахтаюсь как умалишенный, я еще каким-то там иностранцам на пальцах доказываю, какие американские ракеты говно против наших новых разработок. И, блядь, что-то ведь там на салфетке карандашиком чирикаю и пальцем тычу. В общем, ничего такого особо секретного я, конечно же, не выкладываю, все в общих чертах, но все так смонтировано, что... я же там слова всякие произношу: "Гранит", "Гранат", "Шквал". Короче, попади эта кассета куда надо, мама дорогая... Я, пока ее смотрел, аж взмок. Почему-то мне не кто-то там, а особист наш сразу представился. Сука он у нас редкостная, и фамилия у него - Шарудило... А этот улыбчивый и говорит: "Вы не переживайте. Вы думаете, что вы один такой, что ли? Не один, я вас уверяю. И ничего такого особенного от вас и не требуется. Живите себе, как жили, но только про кассетку эту помните. А месяца где-то... через три-четыре вам связник наш посылочку небольшую передаст с инструкциями. Ну и аванс какой-никакой. А там видно будет". С тем я от него и ушел. А он мне, уже в дверях, на прощание: "Да! Только вы уж не теряйтесь никуда, пожалуйста, а то нам вас через политотдел разыскивать придется. Или как он у вас там теперь называется?" И смеется, гад. Ну... я желваками-то поиграл и ушел. А что делать? Не к Шарудиле же идти... - Седов отстранение замолчал.

- Продолжайте, продолжайте, - напомнил о себе Волков.

- Что? А, да... Никому я ничего не сказал, конечно. Месяц прошел, два, три. У меня даже мысль такая глупая появилась, что, дескать, может, само собой рассосется. Может, забыли про меня? Не-ет... - Кап-два хищно оскалился. - Как же... Звонят тут третьего дня, интересуются:

- Как семья? Как служба?

- Ничего, - говорю, - вашими молитвами. Короче говоря, назначают встречу. Я подъезжаю куда сказано, останавливаюсь, связник их ко мне в машину садится ни пароля, никаких этих глупостей. "Денис Григорьевич?" - вот как вы. "Я",отвечаю. "Вам посылка",- и пакет мне, вот этот. И все. И собирается выходить. И вот тут-то мне в жопу тачка - бум! Место там широкое, проехать можно, я плотно у поребрика стоял. А он в меня все-таки впилился. Ну явно нарочно. И лоб такой здоровенный из-за руля выскакивает и ко мне. Ну, думаю, все. Вот и приехали. Только я-то себе арест иначе представлял, группа захвата, то-се... Смотрю, и правда, он игру какую-то затевает - идет ко мне один (второй в машине остался) и начинает под бандюгана такого отвязанного косить.

- Ну чего, - говорит, - баран, ментов будем вызывать? Расскажешь, как обгонял, как подрезал... Или на месте разберемся и разойдемся по-хорошему? - А сам на связника мое-то поглядывает.

- Лучше бы на месте, - это я ему говорю. - Только у меня денег с собой нет.

- Ничего-ничего, - это уже связник говорит. - У меня есть, я заплачу, а вы езжайте. Лоб этот на связника смотрит и говорит:

- Отвечаешь?

- Я заплачу, правда.

- Покажи деньги.

- Вот... - Связник мой доллары вынул и показывает. - Сколько?

- Ну... тут считать надо. Ладно, ты езжай, командир, так и быть, -- это он мне. - Мы тут сами разберемся.

И связник на меня тоже смотрит и говорит:

- Езжайте.

Я и уехал. Что там за игры... Связнику-то было важно, чтобы я с посылкой этой как можно скорее оторвался, это понятно. Ну а этим двум... Я не знаю. Слишком хитро это для меня. Волков задумчиво молчал. Капитан поскреб щетину на подбородке и плеснул себе водки.

- Я-то, как отъехал, в гараж махнул,- продолжил он, выпив налитое одним большим глотком. -- Ну... не в себе маленько был явно. Думаю - машину спрячу, посылку выкину, и все. Оторвался же вроде. Связника этого они явно сейчас повяжут, про меня говорить ему не с руки, это уж всяко, вот и выскочил! А потом, в гараже уже, посидел, подумал... "Нет, - говорю сам себе, - поздно, Клава, пить боржоми.