Жанна Свет - Роман

Снаружи бушевала буря, а в доме было тепло и тихо: окна она успела задраить раньше. Спустившись в подвал, она разожгла огонь в водогрее, чтобы все промокшие и озябшие могли бы принять горячую ванну, а сама занялась ужином.

Вдруг обе собаки залаяли и помчались в холл.

Входная дверь с треском распахнулась, и в дом ввалились дети, Зойка и Николай с Толиком, которые несли какого-то человека, бывшего, явно, без сознания. Зойка поддерживала другого, который шел сам, но, хромал и одной рукой придерживал на весу другую, лицо у него было окровавлено, одежда, мокрая и грязная, кое-где была порвана.

Появление этой группы было встречено яростным лаем и рычанием обоих псов. Они хрипели и скалились на идущего раненого, что заставило его побледнеть еще сильнее, он пошатнулся и чуть не упал. Зойка подхватила его и помогла сесть в кожаное кресло.

Алла остолбенела, увидев эту картину.

— Что случилось? — только и смогла промолвить она.

— Мы их на шоссе у въезда к нам нашли. Ехали на мотоцикле, ветром их сбило на полном ходу. Алла Сергеевна, их нужно переодеть, и покрывало какое-нибудь дайте, чтобы обивку на диване не испачкать.

Когда пострадавшие были переодеты, умыты, перевязаны и уложены в мансарде, Алла вызвала Николая в кухню и шепотом, чтобы не услыхали остальные, сказала:

— Николай, их нужно в больницу!

— Это невозможно, в городе нет электричества, генератор в больнице испорчен…

Тут в кухню ворвались дети и хором закричали:

— Мам, представляешь, у Машки аппендицит! Ей только успели операцию сделать и шов зашить, свет погас!

— Вы откуда знаете?

— Мы в больнице были. Темнотища, генератор не работает, нянечки стали свечки зажигать!

— Ага, а тут приезжают дядя Коля с Толиком и Зойка с ними…

— Толик, где же вы были, почему домой не вернулись?

— Да мы с Зоей погулять пошли. Договорились, что приеду за ребятами в шесть. Звонил вам, звонил — не ответил никто, ну, я поехал за ними, а их нету, в больнице у подружки, говорят, мы туда, а потом и Николай приехал…

— Мам, какой шторм ужасный! Мы еле проехали — волны почти до шоссе доставали, сейчас уже, наверное, достают…

Юлька стала толкать брата, чтобы тот умолк и не выдавал матери лишнюю информацию, но Алла уже успела представить себе, что было бы, если бы волна достала до шоссе, и побледнела.

— Мамочка, успокойся, все ведь обошлось, все хорошо.

— Так значит, врач не сумеет проехать…Я подумала, что, может быть, съездить за врачом.

— Что вы, вот утром увидите — весь пляж будет под водой, а ведь шоссе за туннелем ближе к морю подходит, чем ваш участок.

— Что же с ними делать?

— Во-первых, нужно попробовать их напоить и накормить чем-нибудь горячим. Перевязал я их по всем правилам, сыворотку противостолбнячную вколол, болеутоляющее. Нужно еще снотворного им дать. А утром посмотрим, будем действовать по обстановке. Вкусно пахнет! Покормите нас?

Все собрались на кухне за большим обеденным столом. Псы лежали снаружи: в кухню им заходить запрещалось, а поели они раньше — Алла всегда кормила их до людей, чтобы собаки не завидовали.

Алла смотрела на своих невольных домочадцев и думала, как по-разному все едят, и как манера есть выдает характер человека.

Толик ел истово, как и полагается молодому человеку, солдату, которому надоела казенная кухня. У него, что называется, « за ушами трещало», а лицо выражало блаженство.

Николай ел со сдержанным аппетитом, быстро, но не жадно.

Зойка лениво ковырялась в тарелке и еле жевала, весь вид ее выражал скуку. Несколько раз она вынимала сигарету из кармана своей бессменной курточки, но, словно опомнившись, быстро взглядывала на Аллу и прятала обратно в карман.

Алла порадовалась, что дети приняли ванну до ужина. Они сидели в своих пижамках и халатах такие чистенькие и умилительные, такой румянец сиял на их загорелых мордахах, что у нее заныло сердце в странном предчувствии непонятно чего.

Глаза у них слипались, но ели они довольно активно, правда, всего не съели и отправились спать, предварительно «клюнув» Аллу с двух сторон в щеки теплыми носами.

— Зубы почистите, — сказала Алла им вслед, и дети вышли из кухни. Ральф поплелся за ними.

Только— только Алла открыла рот, чтобы заговорить, как раздался дикий крик двух детских голосов, одного мужского и бешеный лай Ральфа. Николай тут же вскочив и, выхватив откуда-то из своей одежды пистолет, кинулся на крик. Рекс бежал впереди адъютанта,

Алла бросилась за ними.

— Держитесь за мной, — коротко кинул Николай ей, а сам широкими прыжками через несколько ступеней помчался вверх по лестнице следом за собакой.

На втором этаже возле кабинета хозяина жался к стене один из мотоциклистов — тот, что шел сам, — Ральф лаял, рычал и наскакивал на него с одной стороны, Рекс с другой, а на ковре сидели дети и плакали.

— Что здесь происходит? — мрачно спросил Николай, — Алла Сергеевна, отгоните собак, вас они слушаются.

— Да вот, я пить захотел… а дети… я не знаю…— он с ужасом косился то на собак, то на пистолет в руке Николая и был, судя по всему, напуган не меньше детей.

— Ребятки, что с вами, почему вы кричали? — обнимая и целуя детей, спрашивала Алла.

— Да-ааа, мы ид-дд-дем, а-а-а тут кто-то… мы ис… ис… испугались.

— Так ведь вы же знали, что наверху люди.

— Мы заб… забылиии…

— Вы есть хотите? — спросил Николай больного. — Кстати, питьевая вода у вас в комнате есть, я специально графин со свежей поставил.

— Да, не отказался бы, есть хочется. Не увидел я графин, извините.

— Да, при чем тут «извините»! Просто можно было не вставать, вам отдых нужен. А как ваш друг?

— Он спит.

Николай подошел к перилам и свесившись вниз позвал негромко:

— Анатолий, ко мне.

Толик выскочил из кухни, тоже с пистолетом в руке и примчался наверх.

— Проводи человека до кухни и покормите его, а мы с Аллой Сергеевной детей уложим.

Толик пистолетом велел больному идти вперед, но тот зашатался и ухватился за перила. Толик поддержал его, и они стали медленно и осторожно спускаться, причем ужас больного перед пистолетом, который Толик так и держал в руке, выражался в том, что он все старался отодвинуться от своего провожатого и спускался, почти лежа на перилах.

Николай и Алла с детьми поднялись в мансарду. Алла пошла с ребятами в их комнату, а Николай заглянул в спальню, где лежал пострадавший.

— Мамочка, ты посидишь с нами? — спросила Юлька.

— Конечно, мои хорошие, ложитесь и засыпайте, все будет в порядке.

Дети уснули быстро, и Алла спустилась в кухню, оставив перед дверью детской Ральфа.

Внутри у нее все дрожало мелкой дрожью, и она подумала, что нужно бы выпить рюмку коньяка, чтобы успокоиться.