Дик Фрэнсис - Торговец забвением

— Но… Допустим, вы попробовали один сорт на вкус. Смогли бы вы потом выделить его среди ряда проб? Или сказать, что здесь этого сорта нет?

— Возможно, — ответил я и выжидательно уставился на Джимми, но тот, казалось, весь ушел в себя. Пожав плечами, я двинулся за следующей партией льда, высыпал его во второе корытце, затем принес и вскрыл четвертый ящик шампанского.

— Все это довольно некрасиво, — неожиданно заметил он.

— Что именно?

— Я бы хотел, чтоб вы прекратили возиться с бутылками и послушали меня.

В тоне его я уловил раздражение и тревогу и, поставив бутылки в третье корытце, медленно распрямился и взглянул на него.

— Давайте выкладывайте.

Он был старше меня на несколько лет, знакомство наше в основном сводилось к встречам во время моих визитов к Готорнам — в качестве поставщика спиртного, иногда — просто гостя. Он был всегда любезен со мной, но этой любезности недоставало теплоты. Примерно то же можно было сказать и о моем к нему отношении. Он был третьим сыном в семье английского графа, владельца скаковых лошадей, но унаследовал от отца лишь аристократическую фамилию и никакого имущества или состояния. И то, что работал теперь на Джека Готорна, являлось, по общему мнению, следствием того, что у него не хватило ума преуспеть в Сити. Да и сам я с легкостью принял бы это суждение, если б не Флора, не ее искреннее восхищение Джимми и его деловыми качествами. Впрочем, я не слишком задумывался об этом. Какое, собственно, мне дело.

— У одного из клиентов Джека есть ресторан, — сказал он. — «Серебряный танец луны», недалеко от Ридинга. Нельзя сказать, что высший класс. Обед и танцы, иногда выступает певец. Словом, почти забегаловка, — произнес он это ворчливо, но без упрека. Он просто описывал фактическое состояние дел.

Я равнодушно ждал продолжения.

— На прошлой неделе он пригласил на обед Джека, Флору и меня.

— Очень мило с его стороны, — заметил я.

— Да, — Джимми взглянул на меня, скосив глаза к носу. — Именно… — затем настала небольшая пауза. — Еда была нормальная, но что касается выпивки… Послушайте, Тони, вы, наверное, слышали, это Ларри Трент, один из клиентов Джека. Он содержит у нас пять лошадей. Платит аккуратно, тик-в-тик. Не хотелось бы возводить на него напраслину, но… Короче, то, что написано на этикетке, по крайней мере, одной бутылки в его заведении, совершенно не соответствует содержимому.

Произнес он эти слова с каким-то почти болезненным отвращением, я едва удержался от улыбки.

— Ну вообще-то такие вещи случаются, — заметил я.

— Да, но это же незаконно! — возмущение в голосе.

— Разумеется, незаконно. А вы уверены…

— Да, думаю, да. Уверен. Но потом подумал: может, перед тем, как объясниться с Ларри Трентом по этому поводу, вы сами попробуете их бурду? Я хочу сказать, может, это его сотрудники дурят ему голову, а сам он… э-э… Вообще-то за такие штуки на него можно подать в суд, как вам кажется?

— Ну а в тот вечер, когда вы там были, вы что-нибудь сказали ему по этому поводу?

Джимми был явно шокирован.

— Что вы, как можно! Мы же были его гостями! Это было бы просто неприлично, неужели вы не понимаете?

— Гм, — буркнул я. — Тогда почему бы вам не сказать сегодня, в чисто приватной беседе, что вы думаете о его напитках? Возможно, он будет только благодарен. Нет, предупредить стоит в любом случае. Не думаю, что он тут же в гневе заберет от вас всех своих лошадей.

Джимми болезненно поморщился и отпил еще глоток.

— Я сообщил об этом Джеку. Он считает, что я ошибаюсь. Это не так, уверяю вас.

Секунду-другую я пристально смотрел на него.

— Послушайте, — сказал я наконец, — а что вас, собственно, так беспокоит?

— Что? — Удивление его было неподдельным. — Как это что? Это ведь обман, разве нет? А человека всегда раздражает, когда его обманывают.

— Да, — вздохнул я. — А какие именно напитки вы заказывали?

— Мне показалось, что и вино не слишком отвечало написанному на этикетке, но сперва как-то не придал этому значения. Ну, знаете, как бывает… Но этот их «Лэфройг»…

Я нахмурился.

— Виски из Ислея?

— Именно, — кивнул Джимми. — Так называемое тяжелое солодовое виски. Мой дед любил его. Давал мне попробовать капельку, когда я был еще совсем маленьким. Помню, еще мама страшно возмущалась. Смешно, но человек не забывает вкуса того, что попробовал в детстве… Ну а сам я потом еще неоднократно пил это виски… Они подали «Лэфройг» к кофе среди прочих напитков. Я увидел этикетку и страшно обрадовался. Ностальгия, воспоминания о прошлом, все такое прочее…

— И это был не «Лэфройг»?

— Нет.

— Что же тогда?

Он несколько растерялся.

— Вот я и подумал, может, вы поймете. Ну, когда попробуете.

Я покачал головой.

— Нет. Тут нужен настоящий эксперт.

Лицо его стало совершенно несчастным.

— Лично мне показалось, то был самый расхожий дешевый сорт. Подделка, а никакое не солодовое виски.

— Все же вам лучше поговорить с мистером Трентом, — сказал я. — Пусть сам займется этой проблемой.

Он вставил робко:

— Мистер Трент, он собирается быть здесь, у нас.

— Тем более, — заметил я. — Удобный случай.

— А вы… э-э… мне кажется, если б вы поговорили с ним сами…

— Нет уж, увольте, — решительно заметил я. — С вашей стороны это будет выглядеть дружеским предупреждением. Но, когда подобные высказывания исходят от виноторговца, это будет воспринято как смертельное оскорбление. Так что извините, Джимми, но я с ним говорить не стану.

— Так и знал, что вы откажетесь, — смиренно заметил он. — Но попытаться все же стоит… — Он налил себе еще виски, бросил в бокал кубик льда, а я, наблюдая за этими его действиями, вдруг подумал, что истинные ценители виски никогда не употребляют его со льдом, и усомнился в адекватности его восприятия «Лэфройга».

Тут в шатер легкой упругой походкой вошла Флора, пухленькая и радостная, в вишнево-красном шерстяном платье. Огляделась и удовлетворенно кивнула.

— Что ж, очень нарядно и мило, не правда ли, Тони, дорогой?

— Просто отлично, — ответил я.

— А когда помещение наполнится гостями…

— Да, — подтвердил я.

Она была банальна, доброжелательна и наделена эдаким уютным неброским шармом образцовой матери семейства и домохозяйки. Она действительно являлась матерью троих детей (не от Джека), которые регулярно звонили ей по телефону, и очень любила поболтать о них, зайдя ко мне в лавку. И, как правило, заказывала вдвое больше обычного, если новости от них приходили хорошие. Джек был ее вторым мужем, всегда оттаивал под ее крылышком, однако, по ее словам, ревновал к детям. Просто удивительно, какими тайнами и секретами делятся люди с виноторговцем! Чего мне только не доводилось узнать о самых разных людях.