Джеймс Чейз - Гриф — птица терпеливая («Репортаж из драконовых гор»)

— Но разве вы не упомянули о том, сэр, что намерены вернуть перстень Мерсиалу?

— Совершенно верно. Но перстень, а не его наймитов.

Не уловив мысль шефа, Так промолчал.

— Разве нашим зулусам не захочется устроить для разнообразия охоту на человека?

— В этом можно не сомневаться, сэр.

— И я так думаю. В них все еще много от дикарей. Конечно, такой вариант может оказаться излишним. Наши предприимчивые друзья могут просто заблудиться. Так что помогите славной четверке. Позаботьтесь о том, чтобы их старания были вознаграждены, и представьте мне соответствующее доказательство.

— Слушаюсь, сэр.

— Должен признаться, что такого рода охота меня позабавила бы. — Сжав и без того тонкие губы, Каленберг добавил:

— После того как четверку поймают и перстень вернется ко мне, я отправлю его Мерсиалу по почте. — Продолжая изучать лицо Така, Каленберг потер подбородок. — Нам нельзя допустить ни малейшего промаха. Нельзя, чтобы хотя бы один из них уцелел. Как вы полагаете, сколько у них шансов против моих ста зулусов и джунглей?

Поразмыслив, Так покачал головой:

— Ни одного, сэр.

— И я того же мнения. — Плантатор помолчал, вспомнив о фотографии, которую он запер у себя в столе. — Жаль только женщину.

— Что-нибудь еще изволите, сэр? — поднялся на ноги его личный помощник.

— Да. Принесите мне перстень. После того как Так ушел, Каленберг нажал на клавишу на переговорном устройстве.

— Пришлите ко мне Кемозу, — произнес он. Спустя несколько минут в кабинет вошел скрючившийся от старости негр-банту в ослепительно белой одежде из тика. Кемоза служил еще отцу Макса и теперь возглавлял прислугу из темнокожих, которых держал в ежовых рукавицах. Он выжидающе остановился перед хозяином.

— Старый колдун все еще в имении? — спросил тот.

— Да, хозяин.

— Я что-то не вижу его. Я думал, он умер. Старик промолчал.

— Отец говорил мне, что человек этот хорошо изучил яды, — продолжал Каленберг. — Это правда?

— Да, хозяин.

— Ступай к нему и скажи, что мне нужен медленно действующий яд, способный убить человека через двенадцать часов. Как ты думаешь, у него найдется такой яд?

Кемоза кивнул.

— Вот и отлично. Яд этот мне понадобится к завтрашнему утру. Позаботься о том, чтобы его надлежащим образом наградили.

— Слушаюсь, хозяин, — поклонился старик и ушел.

Пододвинув к себе какой-то юридический документ, Каленберг принялся изучать его. Несколько минут спустя появился Так. В руках у него был небольшой стеклянный футляр, в котором на бархатной подушечке лежал перстень Борджиа.

— Оставьте его у меня, — произнес Каленберг, не поднимая глаз.

Положив футляр на стол. Так удалился. Дочитав документ, Каленберг взял в руки футляр и, откинувшись на спинку стула, снял его крышку и извлек перстень. Вынул из стола лупу часовщика, вставил в глаз. Несколько секунд изучал перстень, прежде чем обнаружил микроскопических размеров замок, закрытый алмазом, открывавший крохотный резервуар, в который наливался яд.

Участники экспедиции покинули отель «Рэнд интернешнл» утром, в самом начале девятого, и направились к Гаррисмиту по шоссе номер 16.

На всех были рубашки, шорты, гамаши, башмаки на толстой подошве и панамы с полоской шкуры гепарда. Все мужчины уставились на Гею, устроившуюся на переднем сиденье «лендровера». Одежда и оснастка ловко сидели на ней. И снова Феннела кольнуло чувство неутоленного желания.

Кен Джонс сел за руль, а Гарри с Феннелом расположились на заднем сиденье. В машине, до отказа набитой снаряжением, вчетвером было тесновато, тем более что каждый захватил с собой рюкзак с личными вещами. Их сунули на заднее сиденье между двумя пассажирами. Было пасмурно, душно, и, когда выехали из города на широкое шоссе, все облегченно вздохнули.

— Придется поскучать, — заметил Кен. — До Гаррисмита двести километров. Потом мы свернем с главного шоссе в сторону Бергвилля. К ленчу прикатим в Мейнвилль, там прихватим проводника, а потом через джунгли поедем к лагерю. Вот тогда повеселитесь: дичи будет достаточно.

— А кто приглядывает за «птеродактилем»? — спросил Гарри, подавшись вперед. — Не бросил же ты его прямо в джунглях?

— Я нанял четверых банту, чтобы его охраняли, — засмеялся Кен. — Я их знаю. Ребята надежные. Машину доставили только вчера. Беспокоиться нечего.

Гея призналась, что Йоханнесбург не пришелся ей по душе:

— Не понравился мне он.

— А кому он нравится? — возразил Кен. — Кейптаун — другое дело, а уж от Дурбана вы были бы без ума.

Пока спидометр «лендровера» накручивал милю за милей, трое его пассажиров болтали без умолку. Лишь Феннел, как заметил Гарри, угрюмо молчал. Наклонившись вперед (тяжелая сумка с инвентарем медвежатника стояла у него под ногами), он неотрывно смотрел своими свиными глазками на спину Геи и лицо — в те минуты, когда она оборачивалась. Путешественникам то и дело попадались похожие на муравейники хижины туземцев, бесцельно слонявшиеся банту и маленькие ребятишки, которые пасли тощих, унылых коров и стада коз.

Гея засыпала Кена вопросами, на которые тот едва успевал отвечать. Медвежатник на их болтовню не обращал никакого внимания. Единственное, что его заботило, — это как остаться с Геей вдвоем. А уж там-то он ее уломает. До черномазых ему не было никакого дела, так что лучше бы Кен этот заткнулся.

В третьем часу пополудни все четверо оказались в центре Мейнвилля. Неряшливо выглядевшая площадь была окружена роскошными деревьями в цвету. Слева — почта. Рядом с ней лавка, которой владел абориген. Через дорогу магазин, принадлежавший голландцу, который, казалось, торговал всем, чем угодно, начиная от башмаков и кончая микстурой от кашля. Сидевшие под деревьями банту с любопытством разглядывали приехавших. А двое лениво помахали Кену, который поприветствовал их в ответ.

— По-моему, вас тут все знают, — заметила молодая женщина.

— А то как же. Умею находить общий язык. Мне эти парни по душе, и они меня помнят.

Объехав вокруг площади, Кен повернул в сторону большого обшарпанного гаража. Затем въехал в ворота.

Едва он вылез из «лендровера», к водителю подошли два банту и поздоровались с ним за руку. Кен заговорил с ними на африкаанс, и те, сияя улыбками, закивали.

— Ну вот и лады, — заявил он, обращаясь к своим спутникам. — Все свои вещи можете здесь оставить и сходить в отель пообедать. Я так готов съесть хоть быка.

— А черномазые не сопрут что-нибудь? — спросил Феннел.

— Это мои друзья, — внимательно посмотрел на медвежатника Кен, сжав губы. — Так что все будет в целости и сохранности.

— Ну что ж, раз ты так уверен… — отозвался Феннел, вылезая из автомобиля. Остальные трое их спутников уже оказались под ослепительными лучами солнца. После того как экспедиция выехала из Йоханнесбурга, небо очистилось от туч и солнце нещадно палило.