Картер Браун - Труп на сцене

- Ваш брат... Не скажете, почему...

- Не беспокойтесь по поводу Тэлбота. Он слишком дорожит своей работой, чтобы помешать нам. Другие слуги сейчас на кухне, а это в самом дальнем конце здания. Вы можете заняться со мной любовью, Эл, если, конечно, хотите. Я еще никогда не была с офицером полиции. Мне это кажется восхитительной мыслью. Естественно, вы должны вести себя в рамках приличия. Можете поцеловать меня, слегка пообнимать, но не больше. Мне понадобится совсем немного времени, чтобы понять, нравятся мне ваши действия или нет.

Рина достала меня. Я уже завелся. Поэтому быстро вскочил на ноги и зашел за кресло. Там я был в некоторой безопасности, но далеко не в полной.

- Прошу вас, - умолял я. - Я всего-то и хочу задать вам несколько вопросов.

- Разве вы не хотите заняться со мной любовью? - Ее громадные фиолетовые глаза стали еще больше. - Разве вы не считаете меня привлекательной? Или вы предпочитаете, чтобы я первая обняла и поцеловала вас?

- Я предпочитаю, чтобы вы сидели там, где сидите, и немного помолчали, прорычал я. Рина надула очаровательные губки.

- Ну, сейчас вы так грубы, да еще и кричите на меня, Эл. Вам что, брюнетки не нравятся?

- Я думаю, вы прекрасны. Мне нравятся такие прелестные брюнетки, как вы. Мне страшно хочется обнять вас и поцеловать, но я здесь на работе, и мне ее надо выполнять. Я полицейский, и мне платят именно за это. Еще вопросы?

- Да, я вижу, у вас высоко развито чувство долга, Эл. Мне не хочется менять систему ваших жизненных ценностей, все Э10 может привести ко всяким психологическим комплексам и неврозам. Поэтому задавайте свои вопросы, а когда вы с ними покончите, мы сможем спокойно заняться любовью.

Рина удобно расположилась на кушетке.

- Ну, вперед! - почти приказала девушка.

- У вас есть какие-либо предположения, почему был убит ваш брат? тщательно выговаривая слова, произнес у, восстанавливая дыхание. - Я понимаю, что некоторые вопросы могут затрагивать болезненные для вас темы, но надеюсь, вы осознаете, что...

- Болезненные? - Рина вежливо посмеялась. - Думаю, вы меня совсем не поняли, Эл. Я ненавидела своего братца с того момента, когда впервые пошла самостоятельно, и задолго до того, как произнесла первое слово. Он был жестоким и гадким. Вам, наверное, известно, что некоторые мальчишки любят обрывать мухам крылья?

- Вообще-то да, но...

- - А Джон был из тех, кто предпочитает выкручивать руки другим мальчишкам, чем отрывать крылья у мух.

- Тогда, - с сомнением в голосе начал я, - мне даже легче задать следующий вопрос: будете ли вы оплакивать смерть брата?

- Да ни в коем случае. Я буду ее праздновать. Я бы уже сейчас вдрызг напилась, если бы раньше не завязала с алкоголем. Вы, наверное, знаете, что алкоголь - это просто слабый наркотик. Он тоже формирует привыкание, а мне нравится быть совершенно свободной от привычек и давления извне.

- Правильно поступаете, - пробормотал я, - Но этим же причинам я и не курю.

- Но вы не прочь заняться любовью, в рамках приличия, разумеется?

- Это не имеет ничего общего с привычками, - улыбнулась девушка. - Тут дело в биологии. Вы же знаете, как опасно препятствовать ходу химических реакций, Эл. Это может...

Я заскрипел зубами.

- Я знаю. Это может привести к комплексам и неврозам!

- Вот именно. Я почти рыдал.

- Не догадываетесь ли вы, кто желал смерти вашего брата или почему он был убит?

- Конечно, я знаю, - твердо заявила девушка. - У всех, кто его знал, есть причины для убийства.

- Не могли бы вы кого-нибудь назвать конкретно?

- Ну, - задумчиво начала Рина, - это я сама, отец и Тэлбот. Потом наш повар, Элси - горничная и Дженнигз, садовник. Еще почтальон и...

- Смешно получается, - холодно констатировал я.

- Неужели?

Готов поклясться, ее удивление было абсолютно искренним.

- Кроме членов вашей семьи и слуг, знаете ли вы еще кого-нибудь?

- Не думаю. Последние три месяца Джон с нами не жил, вы же это знаете. А до того я старалась как можно реже видеться с ним. Так было безопасней.

- Безопасней?

- Когда мы встречались, Джон постоянно выделывал свои дурацкие штучки, объяснила Рина голосом, в котором неожиданно появились металлические нотки. Он мог завернуть мне руку за спину или пнуть по ноге или.., ну, в общем, штучки в этом роде. Он все еще оставался подростком. Эта постоянная страсть ко всему извращенному.., как он одевался, как говорил. То есть у вас большой выбор кандидатов а убийцы - это все, кто знал Джона, - радостно воскликнула Рина. - Я бы и сама не прочь была убить его.

Она положила ноги на кушетку, согнула их в коленях, потом вытянулась, закинув руки за голову.

- У вас есть еще вопросы, Эл? Или, может, займемся любовью прямо сейчас?

Можете мне не верить, но в конце концов ничто человеческое не чуждо и лейтенантам полиции. Я точно знал, что, если сейчас отклоню такое заманчивое предложение, потом не буду спать ночи напролет, проклиная себя. Я медленно приблизился к кушетке.

- Никто нам не помешает, - ласково проворковала Рина, - не нервничайте, Эл!

- Впервые в жизни я слышу такие слова от женщины, - только и смог выдавить я. Я подошел ближе.

- Может, вам не нравится мой подход к этому делу?

- Скорее всего, он просто слегка старомоден. Она встала с кушетки с кошачьей грацией, сняла очки и аккуратно положила их на столик. Когда она взглянула на меня, глаза ее затуманились, но не из-за близорукости. Она взяла мои руки и прижала их к своей груди, слегка отклоняясь от меня, после этого я в полной мере мог ощутить мягкость и нежность ее кожи под тонкой тканью рубашки. На секунду она еще крепче прижала мои руки к себе, и ее груди, казалось, захотели выпрыгнуть из моих ладоней. Девушка застонала.

- Вы меня совсем не знаете, - хрипло пробормотал я, в горле у меня пересохло.

- Тогда вам следует поближе познакомиться со мной, - радостно воскликнула девушка.

Я все сильнее прижимал свой торчащий, рвущийся наружу орган к ее телу.

- Ой, как мне это нравится, - промурлыкала Рина. - Очень нравится.

Она отпустила мои руки и, повернувшись, взялась за мой мужской символ.

- Это мне тоже нравится. - Она сжимала его и играла с ним, так что я чуть было прямо тут же не кончил. Она не отпускала его. Другой рукой Рина расстегнула оставшиеся пуговицы на рубашке, обнажив чудо своей медовой очаровательной груди. Удивительно розовые соски стояли торчком в ослепительном ореоле. Приподняв рукой одну грудь, она протянула ее мне. Я принялся осыпать ее поцелуями и, черт побери, будь я проклят, если вкус ее не напоминал мне мед. Я покусывал и пощипывал губами ее торчащий сосок.

Потом Рина расстегнула мои брюки, просунула руку, пошарила там и нашла мое орудие любви. Вытащила его. Предмет моей гордости дергался и дрожал в ее ладони.