Картер Браун - Труп не может больше ждать

- Он умеет плавать? - поинтересовался Джонни.

- Понятия не имею. - Рафаэль пожал плечами, - Я не стал ждать, выясняя это. Ты же понимаешь, я был раздражен. Вот поэтому-то я и вернулся сюда, я решил, что, может, мне удастся разбить хоть несколько голов, кого-нибудь убить, сделать что-нибудь для разнообразия: мне надоело, что всякие неприятности случаются со мной, и я подумал, что будет лучше, если они станут случаться с другими.

- Ты приехал как раз вовремя! - сказал Джонни. - Сделай мне еще одно одолжение, ладно?

- Только скажи что, амиго, и все будет в порядке. Рафаэль церемонно поклонился.

- Отвези Мевис домой в своей машине, - сказал Джонни, - Сегодня вечером мне предстоит еще кое-что сделать, прежде чем я смогу лечь в постель.

- Ты хочешь сказать - ночью, - поправила я. - Уже половина второго. Джонни не обратил на мои слова никакого внимания.

- С удовольствием, амиго! - сказал Рафаэль.

- Эй, подождите минутку! - слабо сказала я. - Я не...

- Значит, решено, - сказал Джонни. - Вам лучше поторопиться. Когда эти типы придут немного в себя, они, скорее всего, выскочат наружу и станут стрелять во всех, кто попадется им на глаза. Затем он влез в машину, завел мотор и уехал. У меня не оставалось иного выбора, как ехать с Рафаэлем. Всю дорогу до дома я молчала, сказала только, как короче проехать. Когда мы добрались до дома, было уже начало третьего. У дверей я поблагодарила его за то, что он подбросил меня.

- Одно удовольствие, чикита, - холодно сказал он. - Я провожу тебя до квартиры - Это, собственно, ни к чему, - растерянно сказала я. - Я все еще зла на тебя, Рафаэль. Я не забыла, что ты ушел и оставил меня в комнате с этой змеей Артуро!

- Я тебе уже говорил раньше, что я твердо знал, что ты с ним справишься, Мевис, - мягко сказал он. - Если бы ты хоть раз вскрикнула, Рафаэль Вега ворвался бы в комнату.

- Ха! - сказала я.

- Я обещал Джонни, что прослежу, чтобы в твоей квартире не было ничего, чему быть не положено, - сказал он, - Я не могу нарушить обещания, данного другу.

- Ну хорошо, - согласилась я, - Но ты быстренько все осмотришь и сразу же поедешь домой, понятно тебе?

- Все, что скажешь, чикита, - послушно кивнул он. Мы поднялись в мою квартиру, я открыла дверь и включила свет. Рафаэль, как ищейка, осмотрел все со своим большим пистолетом в руке, а я просто стояла, скрестив руки, и наблюдала за ним. Когда он пошел на кухню в третий раз, я решила, что с меня вполне достаточно.

- Спасибо за все, мистер Вега! - многозначительно сказала я. - Во всей квартире осталось только одно, чему здесь не место, - это ты! Спокойной ночи!

- Чикита, - он остановился и посмотрел на меня с болезненным удивлением. Но я был уверен, что ты предложишь мне выпить хоть рюмочку на ночь.

- Скорее на утро, - сказала я, - Не то чтобы я была наивной девочкой, хотя по моему виду трудно сказать, но тем не менее я люблю поспать, когда представляется такая возможность. А ты иди домой!

- Чикита! - настаивал он. - Я бы не хотел заставлять тебя делать что-нибудь, но могу ли я напомнить тебе, что если бы не Рафаэль Вега, ты все еще была бы пленницей Милройда?

Мне не хотелось признаваться в этом даже самой себе, но тут он был прав он действительно избавил меня от такой судьбы, о которой я даже думать боялась. Потому что стоило мне вспомнить об этом доме, как у меня перед глазами сразу же вставала эта горилла Чарли.

- Ну что ж, - уступила я. - Но только одну рюмочку, а потом - до свидания!

Он взял с собой в кухню открытую бутылку и вернулся спустя полминуты с двумя стаканами в руках.

- Я сказала - только одну рюмку! - напомнила я ему.

- Но вторая для тебя, чикита.

- Видишь ли, я почти никогда не пью, - раздраженно сказала я.

- Но ты должна со мной выпить. Отказ обнаруживает плохие манеры, чикита, нежно сказал он. - Я бы не хотел напоминать тебе - ведь я прирожденный герой, и для меня это пара пустяков, - но если бы я не спас тебя сегодня от Милройда.., то...

- Хорошо, хорошо! - я выхватила из его руки стакан. - Я пью за героя! Трижды виват Рафаэлю Веге Великому!

- За это и я выпью, - сказал он.

- Твое здоровье, - сказала я.

Я опрокинула виски одним глотком и сунула стакан ему обратно в руку.

- А теперь, когда мы выпили по рюмочке на ночь, спокойной ночи! Он выглядел удивленным.

- Ты этого хочешь, чикита? Я должен уйти? Прямо сейчас?

- Если не скорее, - согласилась я. Он печально наклонил голову.

- Тогда я уйду. Я не буду принуждать тебя ни к чему, хотя твоя красота сводит меня с ума, и огонь горит в моей крови, и я содрогаюсь, глядя на твои прелести.

Очень медленно он поднял правую руку и снял очки.

- Адье, чикита, - печально сказал он.

И это меня доконало. Я вовсе не забыла, какое это произвело на меня впечатление, когда я отдыхала в его стране. Я взглянула на него, и сердце мое растаяло, как мороженое на горячем блюдечке. Мои колени ослабли, ноги подкосились, и я едва успела добраться до кушетки.

- Ты можешь еще немного посидеть, - прошептала я. - Это нехорошо с моей стороны выгонять тебя после того, как ты спас меня от Милройда. Но ты не должен оставаться здесь долго, по крайней мере, не больше, чем несколько часов!

- Ты так бесконечно добра к обожающему тебя Рафаэлю, чикита, - мягко сказал он, и в следующую секунду оказался почти совсем рядом со мной.

Я посмотрела ему прямо в глаза, и если раньше я еще могла как-то сопротивляться, то сейчас от этого не осталось и следа.

- Как чудесно, - мечтательно проговорила я. - Откуда у тебя такой взгляд?

- Я не знаю, - задумчиво сказал он. - Но я думаю, что от матери. Она сначала вышла замуж за голубоглазого американца, но он покончил с собой через два года после свадьбы.

- Это ужасно! - сказала я. Рафаэль пожал плечами.

- Он пил слишком много текелы и однажды решил выступить против свирепого быка. Вместо тряпки он взял передник моей матери. Это был для него печальный день: передник был голубой, в то время как рубашка его была ярко-красной...

- Мне жаль... - сказала я.

- Не жалей, - сказал Рафаэль. - Мать моя целый год ходила в трауре, затем она снова вышла замуж. На этот раз за кареглазого южанина, который был моим отцом.

- Но я не вижу никакой связи, - сказала я.

- Я много об этом думал, - рассудительно сказал он. - Я думаю, мать очень любила моего отца, но у нее была еще светлая память об американо. Другого объяснения я не вижу. Как еще могло получиться, что я родился с одним голубым, а с другим карим глазом?

- Подумать только! - сказала я. - Изумительное сочетание. У меня внутри все так и переворачивается.

- Может быть, ты надо мной смеешься? - холодно спросил он.

- Нет-нет, что ты! - быстро ответила я. - Наоборот, я сразу же стала слабой и безвольной. Его рука скользнула по моей талии.

- Это чувство возникает у тебя здесь, чикита? Я попыталась было собраться с силами для последнего сопротивления, но потом взглянула на Рафаэля и решила, что это совсем ни к чему. Потом Рафаэль наклонился ко мне, и я почувствовала, что плаваю в этих замечательных глазах. Его губы тронули мои, и это было все равно, что поднести спичку к жестянке с бензином. Какое-то короткое мгновение я собиралась оттолкнуть его, потом вспомнила, что говорила моя мама, и расслабилась. Моя мать относилась к тому типу людей, о которых обычно говорят "широких взглядов". И всю семью мама воспитала в таком же духе. У меня-то совершенно точно широкие взгляды, и моего брата можно обвинить в чем угодно и, вероятно, вполне справедливо, но не в отсутствии широких взглядов. Уж я-то повидала таких людей...