Бретт Холлидэй - Смертельный выстрел

– Нет,– последнее слово Майкла Шейна прозвучало тихо, но с оттенком завершенности. Подняв левую руку, он пробежался пальцами по своей рыжей шевелюре и взглянул на своего друга. Взгляд его выражал изумление, граничащее с тревогой.

– Ради всего святого, Тим,– продолжал он, пытаясь придать своему голосу убедительность.– Я же не психиатр и не консультант по брачным делам, верно?

– Верно,– с горечью согласился Тимоти Рурк.– Ты частный детектив, тебе платят за расследование убийств – разве ты можешь быть заинтересован в том, чтобы предотвратить убийство? Это же твой хлеб. Но, черт побери, я надеюсь, что ты все же поймешь меня. После того, как прошлой ночью Ральф исповедался передо мной, я буду чувствовать себя последним негодяем, если не сделаю хоть что-нибудь.

– Ты уже кое-что сделал,– Шейн по-прежнему пытался сохранить спокойствие. – Но я в любом случае не занимаюсь такими делами.

Детектив откинулся на спинку стула, поднял кружку и сделал небольшой глоток, оценивая вкус пива. В кабинке на двоих, расположенной в дальнем конце бара «Джо», на несколько секунд воцарилась тишина.

– Не говори ерунды! – резко сказал Рурк.– Если парень стоит на краю пропасти и готовится прыгнуть вниз, то дело касается каждого, кто может помочь. Даже какой-нибудь прожженный, циничный, рыжий ублюдок, вроде Майкла Шейна, не станет отворачиваться, когда парень собирается прыгнуть. Он, по меньшей мере, может крикнуть и предупредить о последствиях.

– Ну ладно,– миролюбиво сказал Шейн.– Ты видел и слышал, что твой друг Ральф Ларсон собирается совершить убийство. Надеюсь, ты кричал достаточно громко, чтобы он услышал твой призыв. Если он не послушал тебя, то почему он должен слушать меня?

– Я только что объяснил тебе. Зайди к его жене и поговори с ней, как строгий дядюшка. Все дело в ней, вернее, в ее идиотизме. Если она вобьет в свою глупую головку, что толкает мужа на убийство, то ей придется прекратить шашни. Черт возьми, Майк, ведь до тех пор, пока Ральф не начал работать на Уэсли Эймса, они были отличной парой. Всего лишь три года назад я был шафером на их свадьбе.

– Тогда тебе сам Бог велел сыграть роль строгого дядюшки,– добродушно заметил Шейн.– Я тебе и в подметки не гожусь. С какого перепугу она станет меня слушать?

– Она прислушается к твоим словам именно потому, что ты посторонний человек. Ты должен напугать ее, Майк. Не говори ей, что виделся со мной; вообще – не упоминай моего имени. Тебя в городе все знают: от одного твоего имени ее проберет до самых печенок. Расскажи ей какую-нибудь байку. Скажем, что тебя наняла миссис Эймс, чтобы ты шпионил за ее мужем и за Дороти. Тебе даже не потребуется посвящать в дело Ральфа, если ты сам этого не захочешь. Тебе нужно лишь встретиться с его женой и хорошенько надавить на нее. Убеди ее, что если она не прекратит свои встречи с Уэсли Эймсом, то угодит прямиком в ад.

– Ты даже не знаешь, встречается ли она с Эймсом. Если я правильно тебя понял, у ее мужа нет ничего, кроме подозрений. Она ведь ни в чем не призналась Ральфу, так?

– Вроде бы нет. Я даже не уверен, прозвучало ли обвинение в измене. Прошлой ночью Ральф был пьян в стельку. Он был практически невменяем, но абсолютно убежден в том, что Уэсли Эймс заигрывает с его женой, а она отвечает взаимностью. Ральф в точности не знает, удалось ли им хоть раз переспать вместе, и это приводит его в бешенство. Он по-прежнему без ума от Дороти и безумно ревнует ее.

– Какая чушь! – с отвращением произнес Шейн, осушив кружку.– Ты знаешь мое отвращение к ревнивым мужьям, готовым убить каждого, кто скажет пару комплиментов их женам. Ни одна женщина на свете не стоит этого. Почему бы твоему другу не бросить ее? Пусть она продолжит свои внебрачные игры.

– Он молод, и он любит ее,– сердито ответил Рурк. Взяв свою кружку обеими руками, он поморщился и сделал большой глоток.

– Ты можешь сидеть тут и разглагольствовать сколько тебе угодно, Майк,– продолжал он.– Но это ничего не меняет. Есть двое чудесных молодых людей, втянутых в историю, которая, если никто не вмешается, непременно закончится убийством. Вот и все.

Рурк выглянул из кабинки, нашел взглядом официанта и поднял вверх два пальца. Убедившись, что заказ принят, он повернулся к Шейну и закурил сигарету.

– Уэсли Эймс играет наверняка,– желчно сказал он.– Он стопроцентный сукин сын, но у него хорошие манеры, смазливая физиономия и неограниченный счет в банке. Его колонка сплетен печатается в сорока газетах. По всей стране добрые люди с жадностью набрасываются на последние слухи о похождениях очередной знаменитости в клубах Майами. Стоит ему пальцем поманить – и половина совершеннолетних баб в городе будет готова лечь к нему в постель. И вот он манит пальцем Дороти Ларсон, жену простого безвестного репортера. Как ты думаешь, что ей остается делать?

Официант принес пиво и поставил кружки на стол. Шейн нахмурился и снова запустил пятерню в свою шевелюру.

– С другой стороны, зачем ему это понадобилось? – спросил он.

– Ты имеешь в виду – манить пальцем Дороти Ларсон?

– Да. Если он может выбрать любую…

– Ну, во-первых, Дороти знает, как себя показать… впрочем, сам поймешь, когда увидишь ее. Очаровательное дитя. Кроме того, ее окружает некая аура невинности, что делает ее вдвойне привлекательной для таких ублюдков, как Эймс. Потому-то Ральф и влюблен в свою жену. Он и к Эймсу нанялся ради того, чтобы заработать побольше денег для Дороти, он ни в чем не хотел ей отказывать. Кстати, это также могло послужить побудительной причиной для Эймса: он любит поиздеваться над людьми, чья жизнь зависит от его щедрости. Кто знает, что творится в голове у подонков вроде Уэсли Эймса?

– Ты расписываешь его как человека, которого и убить-то не грех.

– Черт возьми, он этого заслуживает! Если бы наше общество было устроено правильно, то человек, убивший Эймса, получил бы медаль вместо смертного приговора. Но общество, к сожалению, еще не дотянулось до настоящей морали, поэтому нам надо остановить Ральфа.

– Почему бы не поговорить с Эймсом? – спросил Шейн.– На мой взгляд, это было бы разумнее, чем обращаться к миссис Ларсон. Ведь Эймс теряет больше, чем все остальные.

– Он рассмеется тебе в лицо,– заявил Рурк.– Этой историей ты здорово потешишь его чувство собственного превосходства. Нет, это невозможно. Остается лишь один выход, Майк. Пусть Дороти Ларсон осознает, что она играет даже не с огнем, а с ядерной бомбой. Ты ведь не знаешь Ральфа; ты не слышал его слов прошлой ночью. Но я все слышал, и я по-прежнему люблю этого парня, будь оно все проклято. Мне было бы приятно услышать, что Эймс сдох, но я не хочу, чтобы Ральфа из-за этого отправили на электрический стул.