Миньон Эберхарт - Рука в перчатке

Так, значит, он знал! И должен был дать детективам какое-то убедительное объяснение, иначе его давно бы арестовали. Однако уверенность в его голосе казалась деланной. Но времени на расспросы не оставалось – они уже вошли в столовую.

В камине во всю пылал огонь, красные шторы были задернуты, и вся семья сидела за столом.

Амелия сразу повернулась к ним.

– Кофе, дорогая? – спросила она самым любезным тоном, а Роули вскочил и отодвинул стул рядом с собой.

– Ну вот и ты, Даф, наконец-то, – вздохнул он. – Ты выглядишь вконец измученной. О чем тебя расспрашивали?

Казалось естественным, что все хотели знать о самых свежих новостях. Но для Дафны это желание выглядело зловеще, как будто она скрывала от них ползучий страх виновного перед расследованием. Впрочем, она решила не слишком задумываться, села на приготовленный Роули стул и ответила:

– Всего лишь общие расспросы. Ведь я не знаю ничего, может им помочь.

Джонни встревоженно вздохнул.

– Ах, детка, когда только они оставят тебя в покое? Я пытался им внушить, что ты ничего не знаешь, но Уэйт такой упрямый...

– Ах, да, – внезапно вспомнила Дафна, – меня перестали допрашивать, когда узнали, кто была женщина в такси.

– Женщина... – произнесла Амелия и осеклась, но реплику подхватила Гертруда:

– Женщина в такси! Меня про нее тоже спрашивали. Настаивали на том, что вечером тут кто-то был, а в полночь удалился. Я говорила им, что это невозможно. Но, значит, кто-то все же был. Однако...

– И кто это был, Дафна? – поинтересовался Джонни.

Роули продолжал невозмутимо молчать, и в разговор вмешалась Амелия:

– Меня тоже спрашивали, но я сказала, что никто не мог находится в доме без моего ведения, ибо Лейн мне сразу сообщил бы. Между прочим, если они все же кого-то нашли, она наверняка приезжала к кому-то из нас. Возможно, хотела побеседовать с Беном.

Она подала Дафне чашку кофе.

– Надеюсь только, эта дама не...

– Не имела прав на Бена? – взволнованно воскликнула Гертруда. – Ты думаешь...

– Я хотела сказать, – спокойно продолжала Амелия, – что это могла была быть его нынешняя или бывшая любовница.

– Это похоже на правду, Амелия.

– Все это очень неприятно. Отведай виноград, Гертруда. Однако в любом случае хорошо бы с делом разобрались без того, чтобы втягивать в него всех нас.

Роули занялся булочкой с маслом:

– Так ты говоришь, Дафна, они нашли женщину? Когда?

– Не знаю, но сейчас она здесь, в музыкальном салоне. Ее допрашивают.

– Так, – протянул Роули, – это уже лучше. Теперь они обо всем узнают.

– Узнают? – переспросила Амелия. – О чем узнают, Роули?

Внезапно доверительным тоном вмешался Джонни.

– Роули, ты хочешь сказать, что...

– Да, – кивнул Роули, – он прибыл вчера ночью. И хотел поговорить с Беном.

Джонни во все глаза смотрел на Роули. Гертруда пристально всматривалась то в одного, то в другого, и лицо ее постепенно багровело.

Амелия невозмутимо протянула.

– Вот так так...

И тут Гертруда отшвырнула стул и заорала:

– Я не остаюсь под одной крышей с этим типом. Это ты написал ему, Роули? Но ты же обещал мне, что больше никогда этого не сделаешь. Ты меня обманул! Вы все меня обманули! Кто решился впустить его в дом? Ты хотел позволить ему поговорить с Беном? О чем? Что вы все вместе надумали? Зачем ему говорить с Беном?

– Гертруда, – Амелия положила сестре на плечо свою ухоженную руку. – Полиция... Они тебя услышат. Перестань кричать. Ты же не ребенок.

– Я не ребенок, – кричала Гертруда, и голос ее звенел все сильнее. – Он...Мой сын Роули, за моей спиной!

– Успокойся, мама, сядь. Он хотел говорить только с Беном.

– О чем? – нервно спрашивала Гертруда, опершись обеими руками о стол. – Почему он хотел говорить с Беном? Стало быть, вы что-то задумали.

Роули поднялся со стула и резко бросил:

– Так ты только все испортишь, мама. И запутаешь при этом полицию. Совершенно бессмысленно кричать и ругаться. Он говорил, что должен обсудить с Беном коммерческие дела.

– Что за дела? – мгновенно насторожился Джонни. – Он не мог иметь с Беном никаких дел. Это смешно. Я не знаю, что он тебе, Роули, наболтал, но...

– Он ничего мне толком не сказал, только что его ренту урезали.

Амелия покосилась на Джонни, который нервно барабанил пальцами по столу. Под ее повелительным взглядом он не выдержал:

– Ну да. То есть, значит, нет. Это значит – да, дивиденды, как вы знаете, оказались невысоки. Наша рента поступает с малого пакета акций. Мы ничего не могли поделать. Пришлось затянуть пояса.

– Он прав, – буркнула Гертруда, – твой отец...

Джонни поднялся со стула и посмотрел на дверь.

– А, Арчи, привет. Заходи, поешь чего-нибудь.

Джонни нервно поерзал, потеребил усики и поспешил вокруг стола навстречу Арчи, чтобы пожать ему руку. Амелия не слишком любезно заметила:

– Итак, Арчи, ты появился вновь.

После чего позвонила Лейну.

– Лейн, поставьте прибор для мистера Арчи.

– Спасибо, Амелия, – поблагодарил Арчи Шор – стройный темноволосый мужчина, очень похожий на своего сына Роули. Только выглядел он более подвижным, да глаза его неутомимо сверкали. – Очень любезно с твоей стороны... Ну, как твои дела, Гертруда?

Гертруда, багровая и молчаливая, пристально смотрела на него. Сочувственно приподняв брови, он повернулся к Дафне.

– Я понимаю, это не слишком уместно, но все-таки прими мои соболезнования. Мне действительно жаль, дорогая, что такое случилось с тобой.

– Садись, отец, – холодно пригласил Роули. – Как тебя нашли?

Арчи Шор пожал плечами, сел за стол и взялся за еду. Дафна разглядывала гостя, пытаясь вспомнить, что же говорили о нем во времена его детства. Но это было слишком давно. Были долгие совещания с адвокатами и взрослыми членами семьи, Гертруда носилась по дому с красными глазами и гневным лицом. Потом дядя Арчи исчез, и детям про него запретили даже говорить.

Джонни старался как-то смягчить Гертруду.

– Сюда, Гертруда, садись. Нужно пытаться извлечь выгоду из того ужасного положения, в котором мы оказались после смерти Бена.

Он помедлил и добавил:

– Смелее, Гертруда.

Арчи оскалил длинные желтые зубы и иронически заметил:

– Правда, Гертруда, это так благородно с твоей стороны. Вообще очень любезно, что все вы меня принимаете. К тому же могу вас уверить, что мне это не легче, чем, например, тебе, Гертруда, только у меня манеры лучше.

– Арчи, прошу тебя, – взмолился Джонни. – Как до тебя добралась полиция?

– И как ты вдруг стал дамой из такси? – добавила Амелия.

– Остроумно, как всегда, Амелия. Я действительно уехал в такси, которое самым удачным образом оказалось у ворот, когда я в нем так нуждался. Впрочем, эту историю с такси я и сам не понимаю, – хмыкнул Арчи. – Но, однако, подвернулось оно как нельзя кстати.