Миньон Эберхарт - Стеклянный башмачок

– Но никого ведь не арестовали, – заметила Рут, стараясь увидеть его глаза.

– Они с этим не спешат. Джил и горничную убил один и тот же человек, чтобы скрыть тайну смерти Кристел. Потому так важны алиби по гибели Джил. А оно есть только у Стивена, и то с твоих слов.

Разговор этот она вспомнила утром, когда полиция показала ей свою находку.

Сейчас она прижалась к мужу, признавшись, что боится. Страшно, когда открывается дверь, страшно, когда кто-то входит. Дрожь берет от любого шороха.

Брюль перевел разговор на другую тему, заговорив про карточки из истории болезни.

– Их забрала горничная, и сама мне в этом сегодня призналась. И позабыла о ней, пока не началось следствие. Потом напугалась, увидев зеленые пятна, пришла ко мне и во всем призналась. Я попросил их принести, она поднялась к себе, но тут меня вызвали в клинику. Полиции я пока не говорил, хотел выиграть еще несколько дней.

Рут промолчала, что слышала его разговор с горничной, но не рассказала о нем полиции.

Уходя, Брюль посоветовал жене как следует выспаться.

Утром она узнала, что полицейские нашли существенную брешь в алиби Стивена.

Гросс, который принес ей завтрак, казалось, состарился на двадцать лет. Впервые он разлил кофе, но рут даже не заметила.

Вскоре появился Эйнджел. В саду нашли разбитую пластинку. "Ночная арабеска" Стивена Генри.

– Вы утверждали, мистер Генри находился в студии и играл на рояле, когда в доме появилась мисс Гарднер?

– Да, я слышала музыку.

– Что он играл?

Рут молча показала на пластинку.

– Вы можете утверждать, что играл он, а не звучала пластинка?

– Нет, не могу.

– Значит, он мог уйти из комнаты. Запись длинная, времени у него хватало.

– Да, но я этому не верю.

– Разбитая пластинка была тщательно спрятана. Причина могла быть одна: чтоб никто не узнал о ее существовании.

Взглянув на Рут холодными голубыми глазами, Эйнджел сказал, то если бы не эта находка, ее уже арестовали бы.

Рут просто онемела. Придя в себя, она спросила:

– И как Стивен все это объяснил?

– Он говорит, что пластинка разбилась давно, но спрятал он ее, полагая, что иначе не поверят в его алиби. Может быть, это и правда. Но если пластинка не была разбита в день убийства... Вы говорите, миссис Гетрик, что он все время повторял один и тот же кусок?

– Сейчас мне уже трудно вспомнить. Я столько раз все это повторяла на допросах... Но повторялась одна и та же часть. Это точно. И неудивительно – Стивен очень любит эту вещь.

– Я изучил его аппаратуру. Она снабжена многими новинками, способными творить просто чудеса. Запись легко могла звучать больше двадцати минут. У него было время для встречи с мисс Гарднер, и время дать ей что-то выпить...

– Но ведь для такого нужны веские причины!

– Он был обручен с мисс Пильхем...

Лейтенант тут же сменил тему и сообщил, что бармен, опознавший Джил – тип подозрительный. Его давно искали по подозрению в краже. Теперь он припомнил и спутника Джил. Полиция умеет развязать язык.

– Но Джил была одна...

– Стала бы она тогда заказывать два коктейля? Да еще выливать один из них в цветок? Судя по всему, она вообще не пила. Значит, вначале она отказалась выпить, потом спутник ее уговорил и поднес второй коктейль. А по дороге от стойки подсыпал в него яд. Бар рядом с нашим домом, так что спутником вполне мог быть Стивен Генри.

Заметив, как внимательно Рут вслушивается, лейтенант сказал:

– Письма писал тот, кто что-то знал. Фэнк полагает, он нащупал ниточку. Если вы не виновны, это для вас крайне важно.

– Я даже не догадываюсь, кто это сделал, – призналась Рут.

Эйнджел попросил пригласить Фэнка. Когда тот пришел, лейтенант велел:

– Покажите ей карточку из истории болезни!

– Нашли? – удивилась Рут.

– Да, нашли в комнате горничной. Она была скомкана и брошена в корзину для мусора. Но почему – нам никогда уже, наверно, не узнать.

– Можете взять, миссис Гетрик, – кивнул Фэнк. – Отпечатки пальцев мы уже сняли.

Рут просмотрела бумагу. Последний лист датирован днем смерти Кристел. Весь текст аккуратно вписан почерком Джил.

– Узнаете? – спросил Эйнджел.

Рут кивнула.

– Тогда прочтите!

Рут внимательно прочитала все до конца, не скрывая разочарования. Все вполне обычно: назначения, два визита Энди в одиннадцать утра и шесть вечера, относительно нормальная температура, нормальный пульс. Может быть, именно в этом все и дело?

– Что-нибудь нашли, миссис Гетрик?

Рут разочарованно пожала плечами.

– Ничего... Но ведь Кристел говорила, что лекарство горчит. А тут о нем ни слова. Если что-то нужно было изменить, Джил бы обязательно отметила.

– Больше вы ничего не можете сказать? – спросил Эйнджел, не скрывая недовольства. Видимо, он надеялся, что записи приоткроют тайну преступления.

– А где остальные карточки? – спросила Рут.

– Похоже, их уничтожил убийца. Как вы объясните, что горничная вырвала и выбросила именно этот лист?

– Не мог он оторваться случайно?

Ее опять попросили рассказать, что она видела в студии Стивена.

И так несколько часов подряд. Когда допрос закончился, Рут вышла из комнаты и внезапно наткнулась на Мэгги. Странно, но вопреки обыкновению девочка смотрела на нее так, словно искала поддержки.

– Рут! – начала она, но тут же отвернулась и стремительно кинулась вниз по лестнице.

– Мэгги! – окликнула Рут.

– Мне ничего не надо! – бросила девочка и помчалась дальше.

Рут долго смотрела ей вслед, гадая, было ли это попыткой примирения.

Из библиотеки слышался голос Элис. Там находился Гай, который при виде Рут поспешно собрал бумаги и кинулся к выходу.

Элис же обратилась к Рут.

– Я рада, что могу с тобой поговорить. Нам нужно внести ясность. Чем бы все ни кончилось, мы с Брюлем любим друг друга.

Рут с любопытством посмотрела на Элис. Блистательная мисс Пильхем держалась внешне спокойно, но бешено бьющаяся жилка на шее ее выдавала. Почему Элис нервничала? Не в состоянии понять, Рут спросила:

– Но вы же невеста Стивена?

Элис, казалось, удивилась.

– При чем тут Стивен? Он был только прикрытием, чтобы Кристел не догадалась о наших с Брюлем отношениях. Стивена стоило только поманить... Я рассказываю это, чтобы ты поняла, что значит для меня Брюль. И я для него тоже. Или ты в него влюблена и ничего не замечаешь? Если бы не моя доброта, я бы и разговаривать с тобой не стала. Ты мне не веришь?

– Нет, – отрезала Рут.

– Давно пора понять, что Брюль любит меня. Какой же смысл его удерживать? Он уже давно раскаялся, что на тебе женился! Любит – то он меня!

– Зачем тогда весь этот разговор?

– Дай Брюлю развод, когда все кончится. Ты должна попросить его об этом.