Боб Гарсиа - Завещание Шерлока Холмса

– Как вы узнали это?

– Я передам вам подробности моего расследования. Пока скажу только, что мне относительно легко удалось отыскать старого слугу Дьюэна.

Я окунул перо в чернильницу и взял листок бумаги, чтобы не упустить ни слова из рассказа моего друга.

Холмс слово в слово передал мне свою беседу со стариком.

– Как давно вы знаете Марка Дьюэна?

– С самого его рождения. Я работал у его родителей. Он был мне, как родной сын.

– Замечали ли вы у него склонность к насилию?

– Меньше чем у кого-либо другого на свете. Мой молодой господин был хорошим человеком и любил правосудие. Он выбрал карьеру адвоката в соответствии со своим призванием. Он рьяно защищал права слабых и угнетенных. Он осуждал любое насилие и считал, что всякий конфликт можно разрешить мирными средствами.

– А его супруга?

– Она была такой же. Большую часть времени она проводила, занимаясь благотворительностью. Они были молоды и полны надежд. Оба мечтали сделать мир лучше.

– А жили они мирно?

– Да. Их союз был идеальным. Марк Дьюэн обожал супругу, и она отвечала ему взаимностью.

– При каких обстоятельствах она исчезла?

– Одним декабрьским утром за ней приехал кучер. Она должна была поехать в Лаймхаус и отвезти теплые вещи одной бедной семье.

– Вы когда-нибудь сопровождали в ее поездках?

– О нет! Миссис была очень отважной и никогда не позволяла сопровождать ее. Впрочем, с ней никогда ничего дурного не случалось. Бедняки знали и уважали ее. Но тем вечером она не вернулась.

– Полагаю, Марк Дьюэн немедленно заявил о ее исчезновении в полицию?

– Нет. Я предложил ему послать меня заявить в полицию, но он категорически отказался.

– Почему?

– Думаю, он хотел самостоятельно, своими силами вести расследование. С тех пор он почти все время проводил в поисках своей супруги, скрывая от близких свое отчаяние…

– А семья молодой женщины не беспокоилась?

– Родители обоих супругов скончались.

– Что именно предпринимал Дьюэн?

– Днем и ночью он обыскивал все закоулки, особенно вблизи Лаймхауса.

– Он больше не работал адвокатом?

– Нет. Все его проблемы тогда и начались. Одного за другим он потерял всех своих клиентов. Он больше не мог платить налоги. Пришли судебные приставы и изъяли мебель и ценные предметы. Он перестал платить мне жалованье. Но все равно я оставался с ним до конца.

– До конца?

– Я хотел сказать, до того как моего господина выселили и заключили в тюрьму Миллбэнк.

– У Марка Дьюэна не было собственных сбережений?

– Были, но он истратил их за несколько месяцев. После этого он стал брать деньги в кредит в банках и занимать у друзей. Уже через год он был полностью разорен и по уши в долгах.

– Куда ушли все эти деньги?

– Думаю, он тратил их на поиски супруги, или же…

– Или?

– Он платил шантажистам.

– Вот как! Ваш хозяин получал письма с просьбами о выкупе?

– Не знаю. Но я много раз наблюдал, как он вздрагивал, читая почту. Однажды он получил небольшой сверток. Открыв его, он страшно побледнел, и на лице его отразился настоящий ужас.

– Вам известно, что было в том свертке?

– Нет. Я стараюсь даже не думать об этом.

– Как он появился?

– Рассыльный передал его моему господину лично в руки. Он испытал шок, а затем впал в крайнее возбуждение. Он был в панике, бегал из угла в угол и кричал: «Мне нужны деньги! Я должен заплатить, это – единственный выход!»

– А потом?

– Я же сказал, его забрали в тюрьму Миллбэнк за долги.

– Вы его видели после этого?

– Я пытался, но начальник тюрьмы, Балтимор Компостел, отклонил мою просьбу, хотя она была вполне законной. Компостел стремится создать в тюрьме атмосферу террора. Многие из его заключенных кончали жизнь самоубийством или сходили с ума от одиночества и от услуг, которые он им навязывал. Кажется, он из одного садизма вырывал им зубы.

– Вы больше не получали никаких новостей от Марка Дьюэна?

– Нет. Но есть одна деталь, о которой я забыл сказать. Прямо перед тем, как его забрала полиция, он попросил меня найти кучера, который увез госпожу в день ее исчезновения. Я долгие месяцы только и делал, что ходил по всем стоянкам экипажей, но безрезультатно.

– Вы помните, как выглядел тот кучер?

– Я не очень хорошо рассмотрел его лицо. Он высоко поднял ворот одежды, и на нем были темные очки.

Ужасное дело Дьюэна начало принимать определенные очертания. Его супруга была похищена таинственным кучером одним декабрьским утром. Молодой адвокат, вероятно, получал письма с угрозами и поэтому не обращался в полицию. В конце концов он разорился, не в силах выполнить непомерные требования похитителя или похитителей. Он пытался отыскать следы своей жены в Лаймхаусе, но его посадили в тюрьму за долги. Удалось ли ему установить личности вымогателей за время своего пребывания в тюрьме? Может быть, там же он разработал и план мщения? Но как объяснить жестокое убийство Фостера?

Эти и другие вопросы роились в моей голове. Каким образом Майкрофт Холмс замешан во всей этой истории? И почему он использовал журналиста в качестве шпиона? Успел ли Фостер обнаружить что-то важное?

Ночь опустилась внезапно. Она застала меня в незнакомом месте, и я тщетно пытался отыскать дорогу. Плотный, удушающий туман поднимался от Темзы и незаметно наполнял все улицы.

Мне казалось, будто кто-то уже несколько минут преследует меня. Страх и острое чувство незащищенности стали одолевать меня, я вдруг ощутил на затылке чье-то ледяное дыхание. Я резко повернулся. Никого. Только стена тревожного тумана. По телу пробежала дрожь. Зачем я только оказался в этом месте в такое время? Искать Холмса в таком тумане – все равно что искать иголку в стоге сена.

Наступила мучительная тишина, будто весь город затаил дыхание, предчувствуя чудовищные события, затевающиеся во мраке.

Вдруг позади меня возникла тень, слегка коснулась меня и в тот же миг исчезла. Я обернулся и проткнул тростью воздух, заставив туман прийти в движение. И снова все погрузилось в молчание, тяжелое, гнетущее.

Внезапно меня охватила паника. Я бросился бежать, все во мне сжалось от животного страха. Я не знал, бегу ли я навстречу опасности или от нее. Мое дыхание стало частым, сердце билось как сумасшедшее. Я едва мог разглядеть окружающие предметы в слабом и рассеянном свете уличных фонарей и много раз спотыкался и падал, не видя земли.

Внезапно из ниоткуда возник человек, размахивая чем-то, что он держал в правой руке. Другой рукой он схватил меня. Невозможно было разглядеть его лицо. Я отчаянно попытался вырваться.

– Ватсон! Где же вы были? – голос Холмса звучал успокаивающе, но в нем была странная интонация, которой я раньше не замечал.