Роберт Кемпбелл - Нам не страшен Хуливуд

– Ну и что? Никакой паники. И ни малейшей спешки.

– Шел дождь, и я не заметил, как эта колымага тащилась по Голливудскому бульвару на приличной, впрочем, скорости…

– И она в вас врезалась.

– Да нет. Это я в нее врезался.

– Вы получили телесные повреждения?

– Нет.

– Вы пьяны?

– Я выпил парочку бокалов…

– Полупьяны. Если я скажу, что вы наполовину пьяны, это будет корректно?

– Вполне.

Тиллмэн посмотрел в окно. Темнокожий полицейский оставил в покое труп водителя и присел на корточки возле обезглавленного тела под одеялом. Отдернув одеяло, он отскочил от тела с такой скоростью, что едва не повалился наземь на скользкой после дождя мостовой.

– А ваша спутница? – спросил Кейп. – Она ранена?

– Нет.

– Пьяна? Под наркотиком?

– Нет.

– Как ее зовут?

– Шила Эндс.

– Чем она занимается?

– Актрисулька.

– Объясните ей, чтобы вела себя любезно, однако не слишком любезно.

– Я уже отправил ее домой.

– Понятно. А Что с водителем той машины?

– Мертв.

– Плохо дело. Хотя, конечно, дождь. Скверная видимость.

Кейп, казалось, разговаривает сам с собой.

– Под дождем улицы в Лос-Анджелесе становятся скользкими, как стекло, – поддакнул Тиллмэн. – Вся грязь из недр земли просачивается на асфальт…

– Именно так. А во второй машине были пассажиры?

– М-м-да, – ответил Тиллмэн.

– Надеюсь, не ребенок. Правда же, не ребенок?

– Даже не знаю, как сказать.

– Может быть, домашнее животное?

– В машине было женское тело. Я хочу сказать, из машины прямо на дорогу вывалилось женское тело.

– Тело? Мертвое тело?

Кейп пришел в некоторое недоумение.

– Дело не только в этом. – Тиллмэн заговорил по-простецки, теряя среднеатлантический выговор, самым тщательным образом поставленный ему в театральном училище. – Головы у нее не было.

– Вы в этом уверены? Вы уверены, что не оказались настолько пьяны…

– Кто может быть уверен, столкнувшись с такой картинкой? Но я никогда не забуду этого. Женское тело с маленькими титьками и без головы…

В разговоре возникла минутная пауза, затем Кейп сказал:

– Отправляйтесь к полицейским, держитесь вежливо и выказывайте готовность к сотрудничеству.

– А не позвонить ли Бэгготу и Бэрроу?

– Не думаю, что на данной стадии необходимо вмешательство адвокатов. А может быть, они нам и вообще не понадобятся. Я сейчас кое-кому позвоню. Так не забудьте: вежливо, но без малейшей фамильярности. Вы отличный актер, Эммет, и вы популярны. Вы берете людей за живое, и публике это нравится. Но людям, облеченным властью или же полагающим, будто они облечены властью, не нравится, когда их берут за живое. Будьте с ними вежливы и предупредительны, но без какой бы то ни было фамильярности.

"Сукин сын, – подумал Тиллмэн. – Я актер, которому платят по двести тысяч долларов за эпизод, а тут все кому не лень объясняют мне, как себя вести".

Кейп повесил трубку, не дожидаясь дальнейших слов, которые не могли быть ничем иным, кроме выражения глубочайшей благодарности.

– Должно быть, это был наш режиссер, – вслух произнес Кейп, хотя в комнате никого, кроме него самого, не было.

Долгое время он просидел, глядя в камин. Затем собрался с силами, потянулся к телефону, набрал номер, даже не задумавшись предварительно над тем, который час.

– Говорит Уолтер Кейп. Прошу прощения за ранний звонок, Билл. Дело срочное.

Заспанный (наверняка не обошлось без пилюль) голос ответил ему, что заместитель начальника контрольного управления полиции Лос-Анджелеса Вильям Буркхард к его услугам, независимо от того, который сейчас час.

– Речь о ваших служебных делах. Я, возможно, смогу оказать вам услугу.

– А в чем дело?

Буркхард сразу же проснулся.

– Мой молодой друг Эммет Тиллмэн… Вы его знаете?

– Актер из полицейского телесериала?

– Он самый. Попал в аварию на углу Голливудского бульвара и Виноградной. Думаю, прямо сейчас его допрашивают ваши люди.

– Сколько машин?

– Насколько мне известно, две.

– А кто виновник?

– Разве можно сказать это наверняка? Тиллмэн врезался во вторую машину, однако утверждает, что она шла с превышением скорости и столкновение было неизбежным.

– А что говорит второй водитель?

– Он мертв.

– Господи, Уолтер, выходит, это серьезная история.

– Иначе я бы не стал вас тревожить. Но дело еще серьезней. Во второй машине на момент аварии находился труп.

– Труп на момент аварии?

– Трудно сформулировать это точнее. Водитель второй машины перевозил в ней женский труп.

– Что ж, это дает мне повод встрять в расследование.

– Обезглавленный труп. Вы меня слышите, Уильям?

– Слышу. Ничего себе, вы меня огорошили, да еще в такой час! Обезглавленный труп.

– Понимаете теперь, почему я решился на этот звонок? Подобная история с участием телезвезды – да газетчики за это обеими руками ухватятся!

– Я понимаю вашу тревогу, Уолтер.

– Значит, вы проследите за тем, чтобы имя Тиллмэна не всплыло? Ни в полицейском рапорте, ни, упаси Боже, в газетах?

– Это я могу гарантировать. По крайней мере, до тех пор, пока и если мы ничего не узнаем о том, что Тиллмэн был знаком с водителем второй машины или его "пассажиркой".

– Мне бы хотелось, Билл, чтобы вы держали меня в курсе всего расследования.

– Можете не сомневаться.

– А что вы расскажете полицейским на месте преступления об обезглавленном трупе?

– Я на этот счет еще ничего не придумал, Уолтер, – несколько кисло сказал Буркхард.

– А я, знаете ли, успел малость пораскинуть мозгами по этому поводу. Может быть, вы объясните полицейским, что погибший водитель работал на компанию, организующую спецэффекты при киносъемке? А обезглавленный труп – это всего лишь манекен.

Кто поверит в этот идиотизм? – Кому надо, тот и поверит, – возразил Кейп. – Держите меня в куре дела. Звоните в любое время.

После того как белый полицейский тоже полюбовался на диковинку, они с темнокожим принялись о чем-то шушукаться. Тиллмэн вышел из «Милорда» и застыл под дождем, ловя обрывки их беседы, долетавшие до него, как обрывки ветоши, разносимой ветром.

– … поискать бы эту зловонючую башку…

– … поискать на хрен где?..

– … чисто срезано… под самый корень…

– … может, японка…

– … с чего ты на хрен взял?

– … волосы внизу как черная проволока… странный цвет кожи…

– … убийство на этнической почве… может, и так…

Темнокожий полицейский время от времени поглядывал в сторону Тиллмэна, узнавая и не узнавая его, а когда белый отправился в машину передать сообщение по рации, наконец узнал окончательно.

– Сэр! Меня зовут офицер Оборн. А моего напарника, он сейчас в машине, офицер Шуновер. Вы стали свидетелем этого инцидента?