Владимир Руга - Гибель «Демократии»

Офицер сделал в блокноте какие-то пометки. Закончив писать, он поблагодарил Репкина, а на прощание сказал:

– Убедительно прошу вас сохранять нашу беседу в тайне. Если вспомните что-нибудь еще, позвоните в контрразведку и оставьте сообщение на имя поручика Шувалова.

После того как телеграфист покинул кабинет, Петр пролистал назад несколько страниц блокнота, нашел перечень дел на сегодняшний день. Отметив, что с проверкой телеграмм покончено, он хмуро уставился на следующий пункт плана. Через полчаса предстояла встреча с Жоховым. От Графской пристани они должны вместе отправиться катером на линкор «Воля». Несколько офицеров с этого корабля пробыли на «Демократии» весь вечер накануне взрыва. Кроме того, шлюпками с «Воли» была подобрана часть экипажа погибшего флагмана. Предстояло собрать свидетельства очевидцев трагедии, но главное – начальник контрразведки хотел воспользоваться случаем, чтобы ввести поручика в среду морских офицеров.

Прошло немногим более суток, как Шувалов оказался в круговерти событий, связанных с гибелью линкора «Демократия». В этот сравнительно короткий промежуток времени уместились и его внезапный арест, и несколько часов пребывания в военной тюрьме, и неожиданное предложение начальника контрразведки Черноморского флота. А главное – согласие Петра взять на себя незавидную, с точки зрения офицера и дворянина, роль «внутреннего» агента.

Поручику это решение далось непросто. Как ни странно, но толчком к этому послужила неприятная встреча. Когда Шувалов, терзаемый сомнениями, брел по дорожкам парка Ушаковой балки, он вдруг лицом к лицу столкнулся с Яковом Блюмкиным. «Один из лучших оперативников Комитета общественной безопасности, – всплыла в памяти характеристика этого субъекта. – Осенью 1917 года активно сотрудничал с радикально настроенными социалистами (левыми эсерами), но после провала октябрьского путча переметнулся в стан победителей. Теперь служит верой и правдой нынешней власти, успешно делает карьеру в КОБе».

– Господин Шувалов! Здравствуйте! – воскликнул Блюмкнн, разведя руки так, будто собирался заключить офицера контрразведки, в объятия. – Вот уж поистине: гора с горой не сходится… Какими судьбами здесь? Впрочем, догадываюсь: отпуск после героического захвата немецких агентов. Как же, наслышан… Примите мои искренние поздравления – блестяще проведенная операция. Со своими талантами вы скоро всех нас за пояс заткнете.

Произнося эту тираду, Блюмкин всем своим видом выражал радушие. Лицо комитетчика расплылось в широкой улыбке, но глаза оставались холодными. Словно объектив фотоаппарата, они тщательно фиксировали реакцию поручика на грубую, неприкрытую лесть.

– Здравствуйте. – Петр сухо кивнул в ответ, готовясь уклониться от проявления излишней фамильярности со стороны собеседника. – А вы здесь по какому случаю? Неужели кому-то из ваших коллег снова захотелось побеседовать со мной приватным образом?

– А вы злопамятны, Петр Андреевич. – Блюмкин шутливо погрозил пальцем. – Зря… Господь свидетель, я тогда не по собственной инициативе, а волею начальства заманил вас в здание Комитета. Впрочем, спектакль был разыгран неплохо: подполковник, окончательно заплутавший в Москве, просит первого встречного офицера показать дорогу на Лубянку. Расчет был на психологию коренного москвича, которого хлебом не корми, а дай вывести растяпу-приезжего в нужное место.

При этих словах глаза сотрудника КОБа засверкали, с лица исчез налет шутовства, уступивший место естественной человеческой эмоции – гордости за хорошо проделанную работу. «А ведь он тщеславен, – догадался Петр. – И наверняка страдает оттого, что законы секретной службы не позволяют ему предстать перед публикой во всем блеске таланта. Слишком невелик круг людей, кто по-настоящему может сполна оценить его дарования. Надо взять на заметку, вдруг когда-нибудь пригодится».

– Что же касается нашей нынешней встречи, – на лице Блюмкина снова появилось выражение радушия, – то это чистая случайность. Я в Севастополе, как раньше говорили, по казенной надобности. Обеспечиваю безопасность визита президента.

– А вы разве состоите в президентской охране? – искренне удивился Петр.

– Нет, но по некоторым обстоятельствам, – комитетчик отвел глаза в сторону, – мне пришлось подключиться…

– Понимаю, – кивнул Шувалов. – В таком случае, позвольте откланяться – не хочу надолго отвлекать вас от службы.

– Минуточку, поручик! – остановил его Блюмкин. – Вы, конечно, знаете о произошедшем утром несчастье. Есть основания полагать, что взрыв на «Демократии» связан с приездом генерала Корнилова. Я участвую в расследовании, но, как сами понимаете, негласно, под чужим именем. Вполне возможно, нам доведется встречаться в местном обществе. Поэтому у меня к вам настоятельная просьба – сохраните в строжайшем секрете наше знакомство. Если вы перед кем-нибудь раскроете мое истинное имя и служебную принадлежность, ваши действия будут расценены как создание препятствий в работе Комитета общественной безопасности. Лично для вас последствия будут самые печальные. При лучшем исходе отправитесь ловить шпионов среди лопарей или самоедов. Не забывайте, после случая с Ягодой в нашем ведомстве у вас появилось много недоброжелателей.

Под испытующим взглядом агента КОБа Петр изо всех сил постарался выглядеть абсолютно спокойным, хотя неприкрытая угроза заставила внутренне напрячься. Еще раз слегка кивнув, он произнес ровным голосом:

– Благодарю вас за предупреждение. Можете быть спокойны, я выполню вашу просьбу. Честь имею!

Резко повернувшись назад, Шувалов быстро зашагал по направлению к дому. Разговор с Блюмкиным, словно сверкнувшая в ночи молния, внезапно помог ему увидеть возникшую ситуацию в мельчайших подробностях. Наверняка руководство Комитета решило воспользоваться гибелью «Демократии», чтобы еще более упрочить свое положение. Карьеристы всех мастей – от рядовых оперативников до самого высокого начальства – будут землю рыть, чтобы доказать наличие заговора. Ради будущих наград, ради того, чтобы поднять свое реноме в глазах президента, они костьми лягут, но положат ему на стол крепко сшитое, пусть даже белыми нитками, дело о покушении на главу государства. Комитетчики постараются раздуть историю со взрывом до неимоверных размеров, чтобы на ее фоне выглядеть настоящими героями – спасителями Отечества. В случае успеха орган политического сыска наберет еще большую силу. Чем это обернется для России, предугадать несложно: всякого недовольного можно будет легко объявить врагом государства, а там, глядишь, придет черед проскрипционных списков.