Валерий Гусев - Давите их, давите

– Хочешь дачку строить?

– Стало быть, мечтаю. На покой пора, хочу козу завести - рогатую.

– Есть такой садовый коллектив, «Защитник» называется. Местечко неплохое: лес, озеро, рядом совхоз, то бишь - по-нынешнему АОЗТ - значит, с навозом будешь. Это в семи верстах от Уваровки, знаешь?

– Уваровка? - повторил я, уточняя.

– Отсюда автобус в нее ходит, - шепотом подсказал Бирюков.

– А ты вообще-то где? - небрежно поинтересовался Витек. - А то тебя многие спрашивают.

– Все ты знаешь, Витенька, это правда, стало быть. А вот, где Серый, не узнаешь никогда. - И я положил трубку.

Мы обговорили еще кое-какие детали и собрались восвояси.

– А на кой тебе этот «Защитник»? - обратной дорогой спросил Саныч.

– Я пистолет там забыл. Надо забрать - дедово наследство.

На ферму мы вернулись в самый разгар битвы: Яна успешно сражалась с плитой, а Прохора мы отыскали под обрушившейся на него поленницей. Он был по пояс мокр (воду таскал), грязен (навоз убирал) и весь в синяках (это тоже понятно). Стал доказывать нам с намеками, что поленница сама по себе обвалиться никак не могла, что это чей-то злостный происк, Яна эти намеки проигнорировала. Стало быть, неспроста.

Мы пообедали, я занял у Саныча денег на дорогу и стал собираться.

– Отложить никак нельзя? - огорчилась Яна.

– Самое время сейчас. Спокойно пока, стало быть.

Я щедро раздал своей команде оперативные указания, поцеловал Яну и уже до темноты прятался в канаве напротив садового участка ревнивого красноглазого «фазендеро» Шурика, который со товарищи бил меня в автобусе и забрал, сволочь немытая, мой пистолет.

Жизнь в этом «Защитнике демократии» по осеннему времени не шибко бурлила. Многие уже съехали, а те, что еще держались, сидели в основном по домам, топили печки, стучали молотками и пили водку.

Я внимательно изучил подходы к даче, наметил пути отхода, разобрался в планировке дома. Стал мерзнуть - к вечеру засвежело, и подстеленная Санычева телогрейка уже не спасала. Ладно, зато комаров нет.

Незадолго до возвращения Шурика со службы его верная супруга выпустила из дома мужика, и тот, шумно прошагав мимо меня, освежив вечерний воздух перегаром, скрылся в доме напротив. Да, если Шурик и в самом деле ведет отстрел любовников своей жены из моего пистолета, у меня будут проблемы с патронами. Тем более что их всего два в обойме оставалось…

Немного позже - вот это удача! - Шурикова супруга снова появилась на крыльце, одетая «на выход», не иначе в город намылилась, мало ей, стало быть, местных кобелей.

Я пригляделся к ней, когда она, «дыша духами и туманами», направилась к воротам «Защитника» - ну вот ничего в ней нет: ни кожи, ни рожи, ни шарма. Загадка природы, стало быть. А Шурик страдает. Сокол ясный…

Мне уже надоело его ждать, я замерз до дрожи, плюнув на конспирацию, несколько раз вставал и прохаживался вдоль штакетника, пытаясь согреться…

Ну вот он - здрасте! Пьянее пьяного. Упал, бедный. Поднялся, опять упал, перебирая планки забора, добрался до калитки, ввалился в нее, пошел на четырех к садовому крану, подставил голову под струю воды. И все - четко, отработанно.

Пришел в себя быстро, встал на ноги, содрал с веревки какую-то тряпку, вытер голову. Поднялся на крыльцо, довольно споро попал ключом в скважину, вошел, зажег свет.

Я видел в окна, как он бродил по дому, пил чай, наконец стал раздеваться и исчез - стало быть, плюхнулся в постель.

Надо еще выждать. Чтобы его хорошо забрал сон. Я, уже не таясь, закурил, поглядывая на освещенное окно. Под ним стоял словно специально забытый для меня стул. Я хвачу им по стеклу, нырну в комнату и… А вот и нет, совсем по-другому. Что я буду стекла бить, когда Шурик дверь-то не запер.

Все, пора. Скрипнула под моей ногой ступенька крыльца, скрипнула входная дверь, за ней еще одна, - в жилую комнату. Здесь все скрипело. Только кровать под Шуриком помалкивала - так он ее придавил. Рядом с кроватью - больничная тумбочка. На ней фонарик и мои часы, именные, еще от МВД СССР. А в тумбочке (дверца, конечно, тоже скрипнула), а в тумбочке - мой «вальтер».

Я взял его, тщательно обтер висевшим на спинке кровати полотенцем, вынул обойму - так и есть, один патрон. Да один в стволе. Снова загнал обойму в рукоятку.

На душе - прямо весна расцвела!

Я подошел к окну, задернул штору, вернулся. Шурик спал на животе, свесив голову с кровати, похрапывал. Я не дал себе воли, не пустил воспоминания в ход - иначе тут же разбил бы его затылок добротной девятимиллиметровой пулей. Я просто ткнул стволом его в ухо и сказал:

– Вставай, Шурик, пора!

Профессионал - среагировал мгновенно: вскинул голову, рванулся к стене, прижал к груди подушку.

– Все? - спросил я. - Не густо.

– Ты кто? - хрипло, испуганно, не отводя глаз от дырки ствола. - Что надо?

– Да я за своей пушкой пришел.

– А! Забирай, конечно. Не возражаю. Что еще?

– А что у тебя еще есть?

– Оружия больше нет, оно в части,

– Жилет? Наручники? РП?

– В шкафу. - Он судорожно притиснул подушку к жирной груди. Дурной, я ведь, если что, в голову буду стрелять.

– Не дыши пока, - посоветовал я, собирая в подвернувшуюся сумку трофеи. - Баллончик есть?

– В кармане, - он кивком указал на валявшуюся на полу куртку. - Хороший: перцовая аэрозоль.

– Как ходят? - Я взял с тумбочки свои часы и надел на руку.

– Тик в тик, - пояснил он. - Советские. - Швырнул мне в лицо подушку и прыгнул.

Я этого ждал - чуть развернувшись, встретил его ударом ноги в лицо. Он тяжело рухнул на прежнее место.

– Убьешь?

– Убью. Но не сейчас. Тачка у тебя есть?

– В городе она.

– У соседей?

– Можно поискать.

– Поищи, отвезешь меня на шоссе. Одевайся. Следующий твой прыжок будет последним.

– Понял уже, - согласился он, натягивая брюки.

Мы вышли на улицу. Час еще был не очень поздний, кое-где светились окна. Он постучал через два дома в третий.

– Федя! Федюнь, выгляни.

Федюня выглянул:

– А, Шурик, чего бродишь?

– Выручи, на станцию надо сгонять, за бабой.

– За своей? - хохотнул Федюня. - Иль за чужой?

– Какая подвернется.

– И то! - Он скрылся в доме, протянул руку с ключами в окно. - Держи. А это кто с тобой?

– Корешок. Ночевать будет. Зайдешь? Посидим.

– Поздно уже, я спать собрался. Ключи утром занесешь, не буди сегодня: у моей месячные кончились, понял? - И заржал.

Я сел на заднее сиденье. Положил рядом сумку. Шурик вывел машину на дорогу, повел ее к шоссе.

– Здесь останови. - Ни к чему ему знать в какую сторону я буду попутку ловить. Хотя можно и продемонстрировать, ложный след дать. Да ну его… Не будет выступать. Все понял. Это ведь не стариков по головам лупить, не детей расстреливать.

– Выключи зажигание. Положи ключи на полочку. Поставь на нейтраль и на ручник. Опусти стекло. - Я вышел из машины, подошел к его дверце, поднял пистолет. - Кто еще с тобой был тогда в автобусе? Кто бил меня? Кто искал Прохора Русакова? Отвечать!