Дей Кин - Любовь и преступная ненависть

– Вот все, что я хотел узнать, – спокойным голосом проговорил Талбот.

Фернандо взял деньги.

– Это мои?

– Ваши.

– Послушайте, – сказал Фернандо, кладя деньги в карман, – будьте добры поскорее уйти отсюда. Я не хочу, чтобы в холле началась стрельба, а копы не замедлят появиться тут. Последнее время они как будто поселились здесь, словно отель принадлежит им. Но прежде чем покинуть нас, я хочу, чтобы вы объяснили мне одну вещь.

– Какую?

– Вы убили миссис Конли?

– Нет.

– Вас втравили в это дело, да?

– Похоже на то, – Талбот направился к двери и повернулся.

– Как только я выйду наружу, вы сразу позвоните по телефону Тампа, сто восемнадцать, не так ли?

Фернандо сплюнул на пол.

– Послушайте, мистер Талбот, я не знаю, убили вы эту добрую женщину или нет. Мне начхать на это, но после того, что мне сделали копы, я воздержусь от общения с ними, даже если увижу, что кто-то насилует жену комиссара на ступеньках отеля. Они не переставали спрашивать меня, где находятся деньги. "Где сто тысяч долларов? – повторяли они и подкрепляли свои слова ударами. Как будто мы поделили всю эту сумму между собой: блондинка, портье, уборщицы и я. – Он покачал головой.

– Нет, ваша фотография помещена на первых страницах всех газет, и вам трудно будет пройти даже сто метров. Вас обязательно задержат. Но я не вызову полицию.

Талбот пересек холл и вышел в боковую дверь. Несмотря на раннее утро, было достаточно жарко. В Ибор-Сити стоял особый запах – смесь отличного табака, пряностей и экзотической кухни. Мимо отеля протопали два человека, бойко разговаривая по-испански. Они заглянули в кафе. На углу остановился газетный фургон. Оттуда выкинули пачки газет, которые сразу подхватил мальчик и тут же, не сходя с тротуара, принялся выкрикивать:

– Специальный выпуск! Тэд Талбот, прокурор-убийца, по-прежнему скрывается. Читайте "Трибюн". Все подробности. Убийца ускользнул из рук полиции.

Продавец газет повторил свою фразу по-испански. Трое мужчин, ожидающих автобус, купили у него газеты на испанском языке. Талбот тоже купил номер "Трибюн", отошел на несколько шагов и прислонился к какой-то витрине, чтобы просмотреть газету.

Фернандо оказался прав. Его фото красовались на двух страницах с обширным пояснением. Там же находилось фото Джейн и Бет Конли. Он сравнил свою фотографию с тем изображением, которое отразилось в витрине. Да, одежда сделала его неузнаваемым. Фотографировали его тогда, когда он еще находился на должности Генерального прокурора, а в стекле он увидел какого-то бедняка или рабочего. Талбот мог сойти за докера, машиниста или сельскохозяйственного рабочего.

На другой стороне улицы открылись двери закусочной. Талбот направился туда, не забыв предварительно, для создания полной иллюзии, купить солдатскую кружку из белой жести и кепи цвета хаки, какие носят туристы или рабочие, копошащиеся на открытом воздухе.

Кофе приготовлялся в специальной кофеварке. Пахло довольно вкусно. Талбот расположился на высоком табурете, заказал кофе и булку с мармеладом. Во время еды он читал утреннюю газету.

"Трибюн" оказалась менее агрессивной, нежели "Таймс" Сун-сити. Она лишь констатировала факты, не делая из этого выводов, но и этих фактов было достаточно, чтобы осудить его. Эксперт полиции установил, что пуля, извлеченная из тела Бет Конли, вылетела из револьвера, на рукоятке которого обнаружены отпечатки пальцев Талбота. Далее, лабораторные исследования определили, что кусочки кожи, обнаруженные под ногтями жертвы, также принадлежат Талботу. Одна только вещь смущала репортера "Трибюн". Несмотря на то, что Бет Конли и Талбот обнаружены голыми, а кровать была в беспорядке, доктор Нельсон утверждал, что молодая женщина не спала с мужчиной в эту ночь.

Талбот размышлял, попивая свой кофе. С ним рядом присел какой-то мужчина.

– Какое дело, а? – обратился он к Талботу.

– Да, проклятая история!

Тэд поднял глаза от газеты и посмотрел на своего соседа. Это был агент полиции в полной форме. Он сдвинул на затылок свою фуражку, заказал скромный завтрак и повернулся к Тэду.

– Конечно, я знаю только то, что мне рассказывают. Но у меня есть свои соображения на этот счет. И я скорее всего склоняюсь к мысли, что Талбот просто попался.

Тэд заставил себя говорить спокойно.

– Вы знакомы с Талботом?

Агент усмехнулся, макая свою булку в кофе с молоком.

– Ну что вы? Простой постовой агент не часто имеет возможность пожать руку Генеральному прокурору. Но я слышал, что болтал один из наших инспекторов как раз в тот день, когда мы обследовали этот отель напротив, знаете, в котором Марлоу покончил счеты с жизнью. Так вот, он понял, что в этой истории что-то не вяжется. Такой тип, как Талбот, справедливый и упрямый, не мог до такой степени потерять голову и осудить невиновного ради того, чтобы переспать с его женой, а потом сразу же прикончить ее, чтобы она не попыталась его выдать или шантажировать. А теперь выясняется, что он даже не использовал эту курочку по назначению! Это ни в какие ворота не лезет, скажу я вам.

Талбот стал намазывать мармелад на хлеб, его руки слегка дрожали.

– В том, что вы говорите, есть правда.

– И другое, – продолжал агент с набитым ртом, – я никак не пойму, почему такой мелкий жулик, как Эд Марлоу разбил свой черепок только потому, что какая-то цыпочка оставила его одного. Ведь у него имелось еще пять тысяч долларов, которыми он смог бы оплатить сотню курочек со всеми их штучками, Нет, мистер, вы можете мне верить... Многое еще неясно в этой истории.

– Да, – согласился Талбот.

Полицейский закурил сигарету и слез с табурета.

– Почитайте хорошенько газеты и вы поймете, что я прав. Ну, салют! Мне пора на работу. Мы продолжаем наблюдать за отелями, особенно за этим, в надежде, что туда вернется блондинка. Но ночной портье сообщил мне, что никто, за исключением клиентов и рабочих, нанимающихся на кухню, не приходил.

Талбот проводил полицейского взглядом. Пот стекал по его спине. Затем он взял в руки чашку, но его рука дрожала так сильно, что он уронил ее на поднос. Молодая подавальщица забеспокоилась:

– Вам нехорошо?

– Ничего, ничего, все в порядке. Просто я был немножко неосторожен.

Служанка бросила взгляд на жестяную кружку.

– А, понятно. Это совсем, как у меня. Ничего не получается, хоть вдребезги разбейся с утра до ночи. Если бы я была позадористей и похитрее, то не стояла бы здесь восемь часов подряд ежедневно за какие-то двадцать семь долларов в неделю.

Талбот расплатился за завтрак, потом закрылся в телефонной будке и позвонил Джейн. К телефону долго никто не подходил. Когда, наконец, Джейн взяла трубку, ее голос звучал осторожно и тихо: