Фридрих Незнанский - Золотой выстрел

– Прошу вас учесть мнение Осипа Андреевича, питерского криминалиста, – сказал Вячеслав Иванович. – По словам Вити Гоголева, этот спец считает, что мастера-оружейника следует искать среди пожилых людей, привыкших к работе, как он заметил, с живым металлом. Витя подчеркнул это обстоятельство.

– Тут, я думаю, дядь Слав, – совсем по-домашнему, учитывая узость круга совещающихся, заметил Денис, – легче всего было бы, конечно, проверить по вашей муровской картотеке. Я имею в виду какие-то схожие образцы.

– Все так, – вздохнул Грязнов-старший, – но никакое описание или визуальное сравнение не даст желаемой картины. Я бы привлек к делу кого-нибудь из наших стариков, которые не страдают отсутствием памяти. То, что у них осталось здесь, – Вячеслав Иванович постучал пальцем по своему лбу, – не заменит никакая картотека. Ты Семену Семеновичу Моисееву давно звонил? Каюсь, виноват я перед дедом, только при большой нужде и вспоминаю…

– Да ничего с ним не случилось, – заулыбался Денис. – Было дело, я как-то заскакивал. По дороге сюда. Коньячку ему купил.

– Быть того не может! – изумился Грязнов-старший. – Он что, уж не запил ли от одиночества?

Семен Семенович был криминалистом, что называется, от Бога. И на пенсию ушел в свое время с должности прокурора-криминалиста Мосгорпрокуратуры. И ни в какой он Израиль к своим детям не уехал, а сидел себе посиживал в однокомнатной квартирке да изредка помогал Грязнову распутывать всякие загадки, коими всегда полна жизнь сыщика.

– Ты будешь сильно смеяться, – продолжал улыбаться Денис, – но он сказал мне, что коньяк понадобится не ему, а вам с дядей Сашей, когда вы наконец вспомните о старике и пожалуете в гости. И кстати, как я ни настаивал, деньги за коньяк он мне таки всучил и очень обиделся, когда я отказывался их взять. Так что пришлось, уж извини. Это с его-то грошовой пенсии.

– Упрек принимаю, – серьезно ответил Вячеслав Иванович. – Тогда вот тебе и задание. Мои сделают такие же снимки «винтореза», забирай все и кати к Семену. Скажи, что я в ближайшее время навещу его. За Саню пока ничего сказать не могу. Что говорить, ты знаешь, может, дед припомнит что-нибудь из своей богатой практики. Или просто даст толковый совет. А теперь давайте перейдем к самому исполнителю. Есть мнение, опять-таки Осипа Андреевича, что киллера следует искать среди бывших спецов, то есть по вашей линии. – Грязнов посмотрел на Голованова и Кротова.

– Если иметь в виду, что он работает по крупным персонам, – заметил Кротов, – то, следовательно, и заказчики – персонажи ничуть не меньшего полета.

– Это одно, – согласился с ним Голованов. – Но ему никак не должно быть больше сорока. Учитывая физическую подготовку и стиль работы. Значит, наш ровесник. Я говорю о себе. А если это так, то у него за плечами могли быть и Афган, и Чечня. Из обиженных начальством? Почему нет? Пошарить, конечно, стоит, дам задание ребятам. Но вообще говоря, я бы здесь в большей степени рассчитывал на твои связи, Алексей.

Кротов задумчиво покивал, прикидывая, кто из его обширной агентуры мог бы тут оказаться полезным.

– Должен вам заметить, друзья мои, – сказал Грязнов, – что все больше утверждается мнение, будто работает здесь хорошо известный всем нам Солоник. Так, во всяком случае, считают питерцы.

– Валерьян мертв, – возразил Кротов, назвав Солоника той кличкой, которую тот носил в своей курганской группировке. – И потом, как утверждают хорошо знавшие его люди, Македонским он сам назвал себя просто из куража. Да, он метко стрелял, но, как правило, самым обычным способом, без особых выкрутасов, какие мы имеем в данных двух конкретных случаях. И вообще, он совсем не идеально владел оружием. А после всего того, что происходило с ними, в частности со Светой Котовой, о трагической судьбе которой мы все знаем, я не думаю, что он, каким-то образом оставшись в живых и сменив внешность, снова взялся бы за старые дела.

– Ну почему? – пожал плечами Голованов. – Жить-то надо! А что он еще умеет? Я говорю о профессии.

– Ну, во-первых, он не так был беден, чтобы зарабатывать на кусок хлеба. А во-вторых, наверняка нашлись бы лица, готовые вывести его из игры.

– Не видишь противоречия в своих словах? – спросил Голованов.

– Нет, Сева, напротив. Говоря о «лицах», я имел в виду наших с тобой бывших коллег. Если Солоник и в самом деле работал на них, то у них были все основания от него именно избавиться. Вывести из игры раз и навсегда. Но! Для прикрытия своей же противоправной деятельности оставить, а точнее, превратить его в легенду. Мол, кто-то ему помог, он сменил внешность, живет под другим именем и так далее.

– Одну минуту! Но ведь в Афины на опознание и его трупа, и расфасованной, извини за грубость, по чемоданам Котовой приезжали матери и того и другой. И не опознали! Это же о чем-то говорит.

– Как раз и ложится в мою версию. Именно легенда! Которую можно использовать в любой нужный момент. Как сегодня, к примеру.

– А что конкретно? – спросил Грязнов.

– Конкретно? Я не исключаю, что произойдет очередная утечка и выяснится, что питерских борцов за демократию и соответственно против прокоммунистического режима в Питере или, скажем так, союза красных и бандитов, поскольку в митинговых спорах и дискуссиях эти понятия ставятся на одну доску, убрали все те же спецслужбы, мечтающие о возвращении тридцать седьмого года. Ведь муссировались же в печати слухи о связях Солоника со спецслужбами? И что из Матроски бежать ему помогли, и Грецию организовали, и все такое прочее. Кому это было нужно? Спецслужбам? Да вы что, ребята! Уши торчат.

– Пока не доказано ни то ни другое, причем официально, мы можем выдвигать любые версии, – развел руками Голованов.

– А вот тут ты абсолютно прав, Сева, – подытожил Кротов. – Значит, как профессионалы, давайте все-таки думать о том, кто ловко и умело воспользовался легендой о Солонике. Я бы даже добавил: слишком ловко и слишком умело. И вот в это «слишком» я как раз и не верю. Не знаю, где бы и когда успел Солоник поднабраться такого опыта, если был три года лишен практики. А киллер как пианист, и живая мишень – это не петушок в тире. Нет, не верю…

– Короче, что вы предлагаете? – прервал затянувшийся спор Грязнов.

– Да мы в общем-то и не спорим, – улыбнулся и Голованов. – Так, дискутируем иногда на общеобразовательные темы… А насчет предложений? Будем работать. Вы нас обеспечьте копиями уже имеющихся материалов. Иной раз какая-нибудь мелочь может оказаться решающей. И хорошо бы, чтобы поменьше народу знало о нашей работе.

– Это условие номер один, – подтвердил Грязнов. – Из посторонних об этом в курсе только трое: Меркулов, Турецкий и Гоголев. Ну и я, конечно. А вам карт-бланш…