Олег Северюхин - Учитель

– Что-то вы большевиков недолюбливаете?

– А кто их любит? Откуда они взялись? Из-за границы в опломбированном вагоне? Разложившие армию при полном попустительстве властей…

– Хватит про большевиков. Помяните мое слово, вы еще будете с восторгом говорить о них хвалебные слова.

– Кто? Я? Это будет возможно, когда…

– Все-все-все. Спасибо. Очередную встречу назначим через десять дней в это же время. Постарайтесь узнать, кто вынашивает намерения объединения для противостояния власти Советов. Считайте это самым основным заданием.

Господин ушел.

Г-йн позвонил куда-то по телефону.

– На сегодня хватит. Иди домой. У тебя хватит ума никому не показывать эти записи?

– Хватит.

– Тогда завтра в десять часов.

Я шел по немноголюдному Петрограду, внутри которого кипели страсти и решалась судьба всей России. Кому выпадает жребий взлетать на гребень девятого вала, а кто-то обречен лежать на глади спокойно озера в глухой губернии России, в стороне от столбовых дорог и сопричастности к великим делам. И, возможно, что он более счастлив в своей спокойной и размеренной жизни.

29 октября. Идет допрос Браудерера. Член партии эсеров. На столе удостоверение, что Браудер А.А. назначен комиссаром Владимирского военного училища. Подпись: член Комитета спасения А. Гоц, секретарь М. Броун. Печать Всероссийского комитета спасения родины и революции. На машинке отпечатан приказ № 1 по войскам Комитета спасения родины и революции. Подписан - полковник Полковников, подполковник Хартулари. Приказано - игнорировать распоряжения Военно-революционного комитета (ВРК) большевиков, арестовать членов ВРК, штаб комитета в Николаевском инженерном училище в Инженерном замке. Отдельно отпечатаны боевые распоряжения Владимирскому и Павловскому военным училищам.

– Как прикажете это понимать, господин Браудерер?

– А что вы хотите понять?

– Означает ли это, что партия эсеров начинает новое вооруженное восстание с целью захвата власти в России?

– А разве переворот, осуществленный большевиками, не является захватом власти?

– Раньше надо было об этом думать. Сейчас у власти не Временное Правительство и оно так просто не уйдет. Диктатура не остановится ни перед чем для удержания завоеванного.

– Стрелять будете?

– Будем.

– Всех?

– Всех.

– Как разбираться будете?

– Никак. Кто не с нами, тот против нас.

– Всю Россию не перестреляете.

– Перестреляем. Будем стрелять до тех пор, пока оставшиеся сами на колени не встанут.

– Рабов будете делать?

– Зачем нам рабы? Будут свободные люди нового государства, которые сознательно будут защищать себя от врагов, которые замаскировались в таких же, как и они.

– А не страшно?

– Страшно будет только вначале. Потом все привыкнут.

– Дети будут доносить на отцов?

– Не только они, но и отцы на детей, и жены на мужей, и прихожане на священников, ученики на учителей, и учителя на учеников. Даже воры будут доносить на воров.

– Воры не будут доносить на воров.

– Будут. Мы их возьмем к себе на службу охранять воров.

– А если они откажутся?

– Мы возьмем себе других воров или назначим честных людей ворами.

– Разве такое может быть?

– Еще как может быть.

– Да, теперь мне действительно становится страшно.

– Тогда рассказывайте, что вам известно.

– Я ничего говорить не буду.

– И не надо. Вот телеграмма ваших руководителей, принесли с телеграфа. Вот подписи вашего председателя Совета республики Авксентьева, председателя Комитета спасения Гоца, комиссара по армии Синани, члена ЦК партии эсеров Броуна. Вам зачитать?

– Не надо.

– А почему у вас у всех фамилии какие-то нерусские.

– Фамилии как фамилии, мы граждане России и ее патриоты.

– Это вы сможете объяснить Ивановым, Петровым, Сидоровым?

– Не Ивановы, Петровы и Сидоровы определяют судьбу России, а либеральные демократы-интеллигенты и либеральные капиталисты, выступающие за демократическое развитие нашего государства.

– Либерализм вас и погубит. Вернее, уже погубил. Вы еще вспомните себя и будете горько сожалеть, что история не имеет сослагательного наклонения. Идите.

Брудерера увели.

Г-йн закурил.

– Ну, как?

– Что, как?

– Твоя работа?

– Работа как работа.

– Ты прав, работа как работа. Запомни, что продолжительность твоей работы будет зависеть от длины твоего языка и вообще от наличия оного.

– Понял.

– Тогда пошли.

Петроградский ВРК.

За столом чернявый мужчина с зачесанными назад вьющимися волосами. Явно не русский, но по-русски говорит хорошо, правильно, четко выговаривая все слова.

– Докладывайте.

– Раскрыт заговор правых эсеров. Особой опасности не представляет. Превентивные аресты произведены. Блокированы военные училища. Были небольшие перестрелки. Набралось не более трех рот юнкеров. Почти все уничтожены.

– Что надо сделать, чтобы подобные выступления не повторялись?

– Первое - усилить агентурную работы, чтобы в зародыше подавлять подобные выступления. Второе - руководителям ВРК и руководителям российской социал-демократической партии большевиков иметь в большинстве своем русские фамилии, чтобы не отвращать от себя многих сочувствующих. Третье - все документы по мятежу сложить в особую папку и позже провести показательный процесс над политическими противниками. А сейчас не давать большой огласки делу, на что в основном и рассчитывали руководители мятежа.

– Предложения дельные. Кстати, и вы смените фамилию, сделайте ее покороче, что-ли, и не слишком звучащей. Например, Г-ов. Как?

– Хорошо, Иосиф Виссарионович.

– Не надо. Не люблю по имени-отчеству, так и кажется, что я родился в библейские времена и имею отношение к изменению мира по идеологическому признаку. Зови меня просто - товарищ Ст.

– Понял, товарищ Ст.

– А это кто?

– Мальчик.

– Хороший?

– Хороший.

– Смотри, мы все когда-то были мальчиками.

– Я это помню.

– А сейчас займитесь Учредительным собранием. Надо, чтобы оно совершенно естественным образом не состоялось. Если не ошибаюсь, оно созывается 28 ноября. Мы со своей стороны разрешим проведение собрание, но чтобы на нем присутствовало не менее 400 членов собрания. Количество участников - это уже ваше дело.

– Понял.

Следующие несколько дней я переписывал пометки из записной книжки на листы тетрадной бумаги.

В к5вартиру на Литейной приходили разные люди. Один раз в два часа. Некоторые люди сидели десять-пятнадцать минут и исчезали. Другие сидели по часу и более, но тех под благовидным предлогом выпроваживали минут за пятнадцать до исхода второго часа. Из квартиры нельзя было выйти, потому что все часы были расписаны. Я встречал людей у подъезда, сверяясь с данными мне приметами и наблюдая за тем, чтобы за приходящими людьми не было наблюдения. Чьего? Не известно. Возможно, тех людей, которые противостоят нам. А кому нам? Тоже не знаю. Я знаю господина Г-ова, записываю и не лезу с глупыми расспросами. Меньше знаешь - крепче спишь, - всегда шутил мой хозяин. Да и у меня не было интереса вести расспросы. Что нужно, то скажут. Жалование платят. Не по ведомости, но хорошее. И продукты я получаю неплохие. Родители довольны.