Фред Варгас - Неправое дело

Это продолжалось до следующей субботы. От лавочки к пиву, от собаки к слежке, от вырезания статей к расшифровке Сент-Аманских счетов, Марк уже не задумывался над тем, есть ли смысл в том, чем он занят. Он оказался вовлеченным в дело о решетке под деревом и не знал, как из него выпутаться. Собачья история заинтересовала его, и он тоже хотел в ней разобраться. Он научился терпеть непроницаемый профиль Кельвелера, а когда уже не мог, старался смотреть на него в фас.

Со вторника по четверг ему помогал Матиас, который мог проявить свой талант босоногого охотника-собирателя в современной слежке. Люсьен был чересчур шумным для этой работы. Он любил громогласно обсуждать все на свете, а главное, Марк боялся знакомить его с франко-германцем, рожденным в трагической неразберихе Второй мировой войны. Люсьен, как полоумный, немедленно начал бы историческое расследование, раскопал бы прошлое отца Кельвелера до Первой мировой, и вышел бы настоящий кошмар.

В четверг вечером Марк спросил Матиаса, что он думает о Кельвелере, потому что по-прежнему не доверял ему, а отзывов дяди ему было недостаточно. У дяди было особое суждение о негодяях, населявших землю, и их можно было встретить среди его лучших друзей. Марк знал, что дядя помог одному убийце бежать, именно за это его и выгнали из полиции. Но Матиас трижды кивнул, и Марк, уважавший молчаливое одобрение друга, успокоился. Как говорил Вандузлер-старший, святой Матфей редко в ком-нибудь ошибался.

В субботу утром Марк сидел за работой в бункере Кельвелера. Как обычно, он вырезал и раскладывал статьи, не встречая ничего особенного в повседневных событиях, кроме обычных несчастных случаев, о ноге не было ни слова. Он собирал архив, ему ведь за это платили, но, по совести говоря, делу со скамейки 102 пора бы завершиться, пусть даже ничем. Он привык к тому, что Марта сидит у него за спиной. Иногда она уходила, иногда оставалась дома, тихонько читала или разгадывала кроссворды. В одиннадцать они пили кофе, и Марта пользовалась минуткой, чтобы нарушить молчание и вволю поболтать. Похоже, когда-то она тоже собирала сведения для Людвига. Но теперь путала лавочки, например 102 и 107, и уже не могла быть хорошей помощницей, отчего порой на нее находила тень грусти.

– Людвиг идет, – объявила Марта.

– Откуда ты знаешь?

– Узнаю его шаги во дворе, он ногу приволакивает. Десять минут двенадцатого, чего это он в такой час. Все из-за этой собаки, она ему спокойно жить не дает. Конца этому не видно, надоело уже.

– Мы составили полный отчет. Двадцать три владельца собак, все мирные граждане, никаких зацепок. Он всегда начинает дело с таких мелочей? С первого встречного мусора?

– Всегда, – сказала Марта, – идет по следу. Но он этим одержим, потому так и знаменит в своих кругах. Отыскивать мерзость – это у Людвига в крови, это его судьба, его крест.

– А может ему что-нибудь помешать доставать других?

– Ну конечно. Сон, женщины и война. Много всего, если подумать. Если ему охота поспать или побездельничать, от него никакого толку, ему на все плевать. С женщинами то же самое. Если любовь не складывается, он топчется на месте и плюет на все. Я еще поражаюсь, что он так работает, потому что сейчас у него на личном фронте тоже не очень.

– Понятно, – удовлетворенно ответил Марк. – Ну а война?

– Война – вообще другое дело. Там много всего. Стоит ему над этим задуматься, и он не ест, не спит, не работает и забывает про женщин. Зря только голову ломает.

Марта покачала головой, помешивая кофе. Теперь она Марку нравилась. Она постоянно одергивала его, как своего малыша, хотя ему уже исполнилось тридцать шесть, или как будто она его вырастила. Она говорила: «Такую старую шлюху, как я, не проведешь, я мужчин насквозь вижу». Она постоянно это твердила. Марк показал ей Матиаса, и она сказала, что он хороший парень, диковатый, но хороший, и что в мужчинах она толк знает.

– Ты ошиблась, – сказал Марк, снова садясь за работу. – Это был не Луи.

– Помолчи, ты ничего не понимаешь. Просто он болтает внизу с маляром.

– Я знаю, почему ты зовешь его Людвиг. Я у него спросил.

– Ну что ж, поздравляю.

Марта с неодобрением подула на кофе.

– Можешь не беспокоиться, он их отыщет, так и знай, – проворчала она, шумно листая газету.

Марк ничего не ответил, Марта не любила этих разговоров. А он просто хотел сказать, что знает, и все.

Вошел Кельвелер и знаком попросил Марка отвлечься от работы. Он пододвинул табурет и сел напротив.

– Ланкето, районный инспектор, сегодня утром сообщил последние новости по кварталу и остальным девятнадцати округам Парижа. В столице никаких происшествий, Марк. В пригороде тоже, он проверил. Никто не пропадал, никаких покойников не обнаружено, никто не заявлял о пропаже людей, ничего. Прошло уже десять дней с тех пор, как пес оставил у ограды улику. Стало быть…

Луи умолк, пощупал еще теплый кофейник и налил себе чашку кофе.

– Стало быть, собака принесла это откуда-то еще, издалека. Где-то есть тело, из которого взялась наша кость, и я хочу узнать где, в каком бы состоянии это тело ни находилось, живое оно или мертвое, несчастный случай это или убийство.

Ну да, подумал Марк, можно обшарить всю провинцию, и почему бы не всю планету, раз уж на то пошло, и если так будет продолжаться, счетам месье де Пюизе грозит забвение. Кельвелер дойдет до конца, теперь Марк лучше понимал, почему он взвалил на себя это расследование, но ему самому следует выйти из игры.

– Марк, – сказал Кельвелер, – среди двадцати трех наших псов должен быть по крайней мере один, который выезжал из Парижа. Глянь в свои записи. Кто уезжал на неделе, в среду или четверг. Ты не заметил, кто из мужчин или женщин уезжал?

Марк порылся в папке. Одни только мирные, вполне мирные граждане. Записи принадлежали Кельвелеру, ему и Матиасу. Он еще не навел в них порядок.

– Смотри внимательно, не торопись.

– А сам посмотреть не хочешь?

– Я хочу спать. Встал сегодня ни свет ни заря, в десять, чтобы встретиться с Ланкето. Когда я сонный, от меня мало толку.

– Пей кофе, – посоветовала Марта.

– Вот этот, – сказал Марк, – его охотник-собиратель записывал.

– Охотник-собиратель?

– Матиас, – уточнил Марк, – ты мне разрешил.

– Ясно, – сказал Луи. – И кого добыл твой охотник?

– Обычно добывает зубров, а на этот раз попался человек.

Марк снова просмотрел запись.

– Этот человек раз в неделю, по пятницам, преподает в Высшей школе инженеров. Приезжает в четверг вечером и уезжает рано утром в субботу. А если Матиас говорит «рано», то это действительно рано.

– Куда он едет? – спросил Кельвелер.

– В забытый богом уголок Бретани, в Пор-Николя, рядом с Кемпером. Он там живет.