Стэл Павлоу - Код Атлантиды

– Послушай, Ричи, твоя лекция правда интересная, но неужели ты и впрямь задумал доказать, что католическая церковь шестьдесят лет пытается утаить от народа правду о Кумранских свитках?

– И не только о них.

– Смех. Мы не в состоянии контролировать полностью даже духовенство, кто же из нас, по-твоему, настолько надежен, что согласился по доброй воле сесть на бомбу замедленного действия? Правительству Ирландии в тысяча девятьсот девяносто четвертом году пришлось ой как несладко, когда выяснилось, что кое-кто из их священников – педофилы. Я прекрасно знаю, что церковники – не святые. – Он выдержал паузу и добавил: – Впрочем, да, тайное соглашение заключено… чисто академическое! Признаю, это возмутительно. Кучка напыщенных старых ослов не желает представлять документы на рассмотрение публики, пока не будут сделаны соответствующие переводы. Но то, с чем ты сегодня выступил… Скажу честно, я сильно сомневаюсь, что это может нанести по церкви сокрушительный удар. Знаешь, как люди реагируют на любое новое учение? Не обращают на него внимания. Так было с теорией о появлении Иисуса в Британии, где он якобы основал школу, или о его женитьбе на Марии Магдалине и поездке во Францию..

– Вот эту я нахожу весьма занятной.

– Есть еще одна бестолковая история – о том, как Иисуса обучали мистическому искусству египетской магии. Люди верят лишь в то, во что хотят верить. Иисус Христос, наш Господь, для них существует. И для меня. Ричи, ты отказался от блестящей карьеры ради сущей ерунды!

– Не уходи от темы.

– Церковь определенно играет для тебя немаловажную роль, в противном случае ты не тратил бы на все это так много времени.

Они ступили на лужайку. Сжатые в кулаки руки Скотт до сих пор держал глубоко в карманах. С краем его галстука играл ветерок, и тот легонько бился о идеально чистую светло-голубую рубашку. Скотт натянуто улыбнулся.

– Религия, Фергюс, все равно что болезнь человеческого мозга. Бешенство. Тебя избивают, и вот из твоего рта течет пена, здравый смысл летит ко всем чертям. Ты вопишь, а потом в своем безумии кусаешь кого-то третьего, и сумасшествие распространяется, не считаясь с возрастом и государственными границами. СПИД ему и в подметки не годится. Эта гадость поражает миллионы людей.

Фергюс лишь сделал глубокую затяжку.

Скотт сказал:

– Ты что-нибудь слышал о секте Симона Кимбангу? – Священник покачал головой. – Он жил на западном побережье Африки. Был борцом за лучшую жизнь, верил в демократию. Правительство объявило Кимбангу революционером и арестовало, но его последователи, считая, что он вознесся на небеса, воздвигли в его честь церковь. И стали молиться ему о спасении. Каких только идиотских штук они ни выкидывали, а навестить расположенную в двадцати минутах ходьбы местную тюрьму, где в конце концов Кимбангу умер от голода, не догадались. Что самое невероятное, церковь существует по сей день! Только подумай! Вот что такое религия.

Фергюс метнул в него сердитый взгляд.

– Религия, – поправил он, – самый доступный нам способ узнать об истоках. Понять, откуда мы появились как общность. И для чего.

– Для чего здесь появился ты?

Вопрос был язвительным и беспощадным. Настроение Фергюса резко изменилось.

– Я приехал, чтобы разъяснить тебе единственную вещь: на сегодняшний день главным покровителем отделения антропологии в Университете штата Вашингтон считается Ватикан. По мнению папы, пришла пора хорошенько встряхнуть всех, кто занимается эпиграфикой.

У Скотта от лица отлила кровь.

Фергюс вздохнул.

– В твоих услугах никто больше не нуждается. В гостинице тебя ждет письмо. Мне очень жаль.

Он затянулся в последний раз, бросил на землю и затушил ногой окурок.

В его услугах больше не нуждались. Нельзя сказать, что к такому повороту событий Скотт был совершенно не готов, но никак не ожидал, что ему сообщат об этом именно так. Тот, кто прислал сюда Фергюса, обладал умом гения.

– Доктор Скотт! Доктор Скотт!

Скотт повернулся и увидел бегущую к ним по подстриженной траве Новэмбер Драйден. Ее лицо в свете солнца казалось фарфоровым, она двигалась в собственном слаженном ритме. Скотт попытался сосредоточить внимание на девушке и таким образом отделаться от дурного настроения, однако не сумел.

– Новэмбер, – изумленно проговорил он. – В чем дело?

Новэмбер набрала в легкие воздуха, переводя дух, и ее грудь поднялась. Она бросила на Фергюса, наслаждающегося свежим воздухом, обеспокоенный взгляд и попыталась улыбнуться – весьма сдержанно, ведь Новэмбер была во всех отношениях южной девочкой. К священнику следует относиться с почтением. Скотт отметил про себя: Новэмбер весьма сообразительна. По окончании поездки надо бы выделить определенную сумму и устроить ее куда-нибудь в колледж за пределами штата. Она сказала, что хочет попробовать себя в качестве научного сотрудника. Попытаемся ей помочь.

– Вы забыли, – произнесла Новэмбер сбивающимся после бега голосом. – Ее принесли во время лекции, помните?

Она протянула Скотту большую, обернутую коричневой бумагой посылку, которую он тут же распечатал. Это были документы, фотографии, статьи – целый геологический доклад по глобальному потеплению, подготовленный некой Сарой Келси. К ним прилагалось сопроводительное письмо.

– Что это? – осторожно полюбопытствовал Фергюс, заметив, как у Скотта изменилось выражение лица.

Тот и не думал отвечать. Как только он вынул из посылки узкую полоску бумаги, его мозг заработал в бешеном ритме. На листке чернели адрес отеля и номер рейса. Но они не имели никакого значения в сравнении с записью, сделанной от руки на обороте. Человеку постороннему она показалась бы бессмысленной, Ричард же Скотт мгновенно все понял. Мир ждало жестокое разочарование.

Скотт продолжил было путь, погруженный в раздумья, но вдруг вспомнил про оставшегося у него за спиной Фергюса. Повернувшись, он взглянул священнику прямо в глаза и твердо заявил:

– Скажи им, что не они меня уволили. Я ухожу сам.

Все его внимание вновь сосредоточилось на записке. Он зашагал дальше.

Начало цивилизации относили к третьему тысячелетию до нашей эры, или же до Рождества Христова, а письменность родилась с возникновением клинообразных знаков. На более ранних этапах она сводилась к грубо вырезанным каракулям и пиктографическим символам. Любое свидетельство существования комплексного языка и письменной системы, предшествующей клинописи, означало, что заря цивилизации выглядела совершенно по-другому. В таком случае нынешние учебники истории можно смело выбросить в окошко.

Невероятно.

Записка гласила:

Обнаружены тексты доклинописных времен. Срочно требуется помощь специалиста.