Лоуренс Блок - Такие люди опасны

– Ты прав. – Он медленно кивнул. – Фургон. Дорожные знаки. Пара перекладин и козлы. Об оружии можно не беспокоиться. У меня разобранный «томпсон» [13]. В чемодане на заднем сиденье. Есть и револьверы, и пистолеты. Давай разбираться, что нам еще нужно...

В начале десятого я перебрался из его украденного «крайслера» в свой взятый напрокат «шеви». Заставил себя забыть о том, что заваленная снегом дорога мне не по душе, и поехал в Сиу-Фолс. Путь предстоял неблизкий, но я постарался укоротить его, прибавив скорость. И каким-то чудом доехал целым и невредимым. Хотя один раз «шеви» занесло, и я едва не врубился в придорожное дерево.

Я заглянул в четыре фирмы, осуществляющие грузовые перевозки (еще четыре оказались на замке, потому что работали до шести вечера), пока не нашел нужного мне человека. Фамилия его была Спрэг, соответственно и фирма называлась «Спрэг тракинг корпорейшн». На столе Спрэга стояла табличка, надпись на которой разъясняла веем грамотным, что здесь республика, а не демократия, и не надо ничего менять.

Еще одна надпись украшала стену: "С Хоффой [14] у нас полное взаимопонимание: он не лезет в мой кабинет, я держусь подальше от его камеры!"

Спрэг оторвался от стола, заваленного бумагами, и посмотрел на меня. Это был крупный, начавший полнеть мужчина с багровым лицом и седыми волосами. Сидел он в белой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутым воротником.

– Мистер Спрэг, я хотел бы поговорить с вами по личному делу, – начал я.

– Мы одни.

Я достал удостоверение Линча, раскрыл, протянул ему. Он взглянул на него, кивнул. Закрыл, вернул мне. Встал, приложив палец к губам, на цыпочках подошел к двери. Выглянул, посмотрел по сторонам, словно школьник, собравшийся переходить улицу. Склонил голову, прислушался. Потом закрыл дверь и шагнул ко мне.

– Мистер Спрэг, я даю вам возможность послужить нации и идее свободы.

В Сиу-Фолс я провел около часа, а потом как бешеный гнал в Спрейхорн. На выезде из Оук-Бенд меня даже остановил полицейский. Я показал ему удостоверение Агентства, и он сразу смягчился. Даже предложил сопроводить меня. Я ответил, что не хочу привлекать внимание к собственной персоне. Он вернулся к патрульной машине, а я поехал в Спрейхорн.

«Крайслера» у мотеля я уже не застал. Вошел в свой номер, собрал вещи, положил чемоданы в багажник. В номере постарался стереть свои отпечатки пальцев. Я не сомневался, что в конце концов они опознают в Ричарде Джоне Линче Пола Кавану, но не хотел облегчать им жизнь. Если же фотоснимок моего удостоверения, сделанный О'Гарой, потеряется, а я успею протереть все, что следует, в моем кабинете, они могли меня и не раскрыть.

Когда Даттнер вернулся, я сказал, что неплохо бы вооружиться.

– На дороге меня остановил коп, – пояснил я. – Правда, отпустил, увидев удостоверение, но мог бы и увезти в участок. Дай мне что-нибудь солидное. Чтобы валило с ног.

Я выбрал «магнум» сорок четвертого калибра. Такая пуля остановила бы лося. Нашлась у Даттнера и лишняя наплечная кобура. Я надел ее прямо на форменный китель, под тулуп.

Рассказал о Спрэге.

– Он приведет с собой людей?

– Четверых.

– Они могут проговориться.

– Нет. Он не скажет им, зачем они ему понадобились. Говорит, они политически благонадежны, хотя одному Богу известно, что он под этим подразумевает. Но он им ничего не расскажет, пока они не приедут в нужное место, а там говорить им будет не с кем. Для водителя грузовика голова у него варит отлично.

– Похоже, хороший человек.

– Не любит ни красных, ни черных, ни желтых. Ура-патриот, грудью пошел бы на пулеметы, поэтому я склонен думать, что он идиот. Понятия не имеет, во что я его втянул.

– Может, оно и к лучшему. Дорожные знаки раздобыл?

Я открыл заднюю дверцу и вытащил табличку с надписью «ДОРОЖНЫЕ РАБОТЫ».

– Другого не подвернулось. Как думаешь, сойдет?

– Вполне. – Даттнер отнес табличку к «крайслеру», открыл багажник. Там лежали небольшие козлы, пара знаков «ОБЪЕЗД» и металлические прутья. – Пришлось выкинуть запаску и домкрат, а то не хватило бы места. И что бы я делал, если б спустило колесо? Остановил бы проходящий автомобиль и убил водителя, ничего другого не оставалось. А в такой час на этих дорогах проходящего автомобиля я мог дожидаться битый час, – он достал знакомый мне пузырек, кинул в рот две капсулы, протянул пузырек мне. Я покачал головой.

– Надо оставаться бодрым.

– Я в форме. А ты лопаешь их, как леденцы.

– Обо мне не волнуйся.

– К ним же развивается привыкание. Зачем тебе это?

– Обо мне не волнуйся. Я ими уже пользовался. Знаю, когда надо остановиться.

– Тебе виднее.

– Зато сон они отшибают. Это я могу гарантировать.

– Понятно.

Возможно, я отказался от бензедрина, потому что моему организму его и так хватало. Усталости я не чувствовал, без труда мог сконцентрироваться на главном, буквально вибрировал от распирающей меня энергии. Возможно, причину следовало искать в выбросе адреналина, но складывалось впечатление, будто одна из моих желез непрерывно подпитывает кровь амфетаминами [15]. В прошлую ночь я спал мало, потом ни разу не сомкнул глаз, но сонливости не было и в помине. Даже поездка в Сиу-Фолс ничуть не утомила меня.

Однажды, правда, возникло ощущение дискомфорта, но не из-за утомления. Просто я отвлекся.

Произошло это, когда Джордж отбыл на «крайслере», а я только собирался поехать на базу. Выдалось несколько свободных минут: я мог не думать о намеченной операции, ничего не делать, вот и допустил ошибку, позволив себе расслабиться.

Начал размышлять о будущем, не о нескольких последующих часах или днях, а о том, как жить дальше.

Вспомнил свой остров. Мне следовало сразу отбросить такие мысли, потому что остров и операция никоим образом не соотносились между собой. Или одно, или другое, и никак иначе. А я вот стал прикидывать, как распоряжусь миллионом долларов. Разумеется, куплю остров, пусть и через подставных лиц. Налажу там быт. К примеру, решу вопрос с водой. Сколько же можно возить ее бутылками!..

Или вот тайфуны. До их прихода оставалось не так уж много времени, а Флориде-Кис всякий раз доставалось от них по первое число. Сильный ветер мог разнести мою хибару по бревнышкам. А вот бетонные стены могли и устоять. Конечно, жить в каменном доме – совсем не то, что в деревянном, но не хотелось оставаться без крыши над головой.

А потом мои мысли плавно перетекли к Шарон. Поначалу я удивился, что вообще подумал о ней, потом попытался прикинуть, когда вспоминал о ней последний раз. Выходило, что давно. Мысль о том, что Шарон будет жить со мной на острове, не вызвала у меня активного неприятия. Я уже представлял себе, как мы беседуем у костра, потом...