Питер Бенчли - Челюсти

— Предположим, Ларри, ты откроешь на праздник пляжи, — сказал Броди, — а вдруг погибнет кто-нибудь еще?

— Это оправданный риск, ноя считаю, мы все так считаем, — нам стоит пойти на него.

— Но почему?

— Мистер Хупер, — обратился Вогэн к ихтиологу.

— Есть несколько причин, — сказал Хупер. — Прежде всего — никто не видел акулу целую неделю.

— Никто и не купался.

— Правильно. Но я плавал на лодке в поисках акулы каждый день, кроме одного.

— Я как раз хотел спросить. Где вы были вчера?

— Шел дождь, — ответил Хупер. — Помните?

— Ну и чем вы занимались?

— Я просто… — Хупер, помедлил, затем продолжал: — Изучал образцы воды. И читал.

— Где? В своем номере?

— Какое-то время да. А что вы, собственно, от меня хотите?

— Я звонил вам в гостиницу. Сказали, что вы отсутствовали всю вторую половину дня.

— Значит, выходил! — сказал Хупер сердито. — Я ведь не обязан отмечаться у вас каждые пять минут, правда?

— Нет. Но вы здесь, чтобы работать, а не шляться по загородным клубам, завсегдатаем которых вы были когда-то.

— Послушайте, мистер, я не получаю от вас ни гроша. И могу делать все, что мне заблагорассудится!

— Перестаньте, — вмешался Вогэн. — Нам только этого не хватало.

— Как бы, то ни было, — продолжал Хупер, — я не заметил следов акулы. Ни единого признака. Вода же теплеет с каждым днем. Как правило, хотя всегда существуют исключения, большие белые акулы предпочитают прохладную воду.

— Поэтому вы думаете, что наша гостья ушла на север?

— Или на глубину, где холоднее. Она могла уйти и на юг. Трудно предсказать, как поведут себя эти твари.

— Вот-вот, — заметил Броди. — Трудно предсказать. Значит, все, о чем вы говорите, — только предположения.

— Мартин, как тут можно что-то утверждать наверняка? — заметил Вогэн.

— Скажи об этом Кристине Уоткинс. Или матери погибшего мальчика.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил Вогэн. — Но мы Должны что-то предпринять. Не можем же мы сидеть сложа руки, дожидаясь воли божьей. Бог не напишет нам на небе: «Акула ушла». Надо взвесить факты и принять решение.

Броди кивнул.

— Понимаю.

Ну и что же еще скажет наш умник?

— Что с вами? — удивился Хупер. — Меня просто попросили поделиться своими соображениями.

— Да-да, — ответил Броди. — Конечно. А все-таки?

— Ничего нового. Нет никаких оснований полагать, что акула еще здесь. Я не видел ее. Береговая охрана — тоже. На дне океана все по-прежнему. Отбросы с барж уже не сваливают в море. Рыбы ведут себя, как обычно. Вряд ли здесь что-либо привлекает нашу гостью.

— Но прежде тут акул никогда не было, правда? А вот одна появилась.

— Верно. Этого я объяснить не могу. И сомневаюсь, чтобы кто-нибудь сумел.

— Вы хотите сказать, что такова воля божья?

— Может быть.

— И мы бессильны противнее, правильно, Ларри?

— Не понимаю, куда ты клонишь, Мартин, — сказал Вогэн. — Должны же мы принять какое-то решение. На мой взгляд, путь только один.

— Решение уже принято, — сказал Броди.

— Можешь считать, что да.

— А вдруг будут жертвы? Кто возьмет на себя ответственность на сей раз? Кто будет разговаривать с мужем, матерью, женой тех, кого растерзает акула; кто скажет им: мы просто играли ва-банк и проиграли?

— Не будь таким пессимистом, Мартин. Когда придет время — если оно придет, а я ручаюсь, что ничего не случится, — тогда и будем решать.

— Ну, знаешь, черт возьми! Мне надоело, что меня обливают грязью за твои грехи.

— Погоди, Мартин.

— Вопрос серьезный. Если же хочешь открыть пляжи, бери ответственность на себя.

— Это ты о чем?

— А о том, что пока я здесь начальник полиции и отвечаю за безопасность людей, пляжи открыты не будут, у — Вот что я скажу тебе, Мартин, — проговорил Вогэн. — Если во время праздника пляжи будут пустовать, ты недолго останешься шефом полиции. И я не угрожаю тебе. Просто предупреждаю. В нынешний летний сезон мы еще можем как-то выкрутиться. Но нужно объявить всем, что здесь безопасно. А если ты запретишь открывать пляжи, через двадцать минут после того, как об этом узнают в городе, на тебя наплюют, тебя вываляют в дегте и перьях. И выкинут отсюда. Вы согласны со мною, господа?

— Разумеется, — сказал Кэтсоулис. — Я и сам помогу его вышвырнуть.

— Мои избиратели сидят без работы, — сказал Лопес. — А если они ее не получат, то и вас выбросят из управления.

— Вы можете убрать меня, когда захотите, — решительно сказал Броди.

У Вогэна на столе зазвонил внутренний телефон. Он встал и с раздраженным видом прошел в другой конец комнаты. Поднял трубку.

— Я же просил, чтобы нас не беспокоили, — резко бросил мэр. Последовало минутное молчание. — Это тебя, — обратился он к Броди. — Джанет говорит: срочно. Можно побеседовать здесь или в приемной.

— Пойду в приемную, — ответил Броди, гадая, что же такое стряслось, если его вызывают с заседания муниципального совета. Опять акула? Он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Джанет протянула ему телефонную трубку, но прежде чем она успела нажать на светящуюся кнопку. Броди спросил:

— Скажите, Ларри звонил Альберту Моррису и Фреду Поттеру сегодня утром?

Джанет отвела глаза.

— Мне велели никому ничего не говорить.

— Ответьте мне, Джанет. Я должен знать.

— А вы замолвите за меня словечко перед красавчиком, который сейчас в кабинете?

— Идет.

— Нет. Все, кому я звонила, те четверо, сидят у Вогэна.

— Нажмите на кнопку.

Джанет нажала, и он проговорил:

— Броди у телефона.

Вогэн в своем кабинете увидел, что огонек погас, осторожно снял палец с рычага и прикрыл трубку ладонью. Он обвел взглядом присутствующих — не осуждает ли его кто-нибудь. Но все отвели глаза, даже Хупер, который решил, что чем меньше он будет вмешиваться в дела муниципальных властей Эмити, тем лучше.

— Это Гарри, Мартин, — сказал Медоуз. — Я знаю, что ты на совете и тебе некогда. Поэтому просто выслушай меня. Я буду краток. Ларри Вогэн по уши в долгах.

— Не может быть!

— Я же сказал — выслушай меня! То, что он в долгах, еще ничего не значит. Важно другое — кому он должен. Давно, быть может, лет двадцать пять назад, до того как у Ларри завелись деньги, у него заболела жена. Я забыл, что с ней приключилось, но болела она тяжело. И лечение стоило дорого. Я не очень хорошо помню, но, кажется, Ларри тогда говорил, что его выручил один приятель — дал взаймы, и Вогэн как-то выкрутился. Должно быть, речь шла о нескольких тысячах долларов. Ларри назвал мне имя своего кредитора. Я бы пропустил его слова мимо ушей, но Ларри сказал, что этот человек многим охотно помогает в беде. А я был молод и тоже нуждался. Поэтому я записал имя приятеля Ларри и сунул карточку в ящик стола. Мне никогда не приходило в голову взглянуть на нее, пока ты не попросил кое-что разузнать. Приятеля Ларри зовут Тино Руссо.