Ю Несбё - Нетопырь

Клаудия блестящими глазами смотрела на мужа.

– Мы встретились на гастролях. Она была «женщина-змея». Она и сейчас может свернуться в клубок. Ума не приложу, на что мне такой большой «бьюик»? Хе-хе-хе. Целый год я приходил на ее выступления, пока не добился поцелуя. Потом она сказала, что влюбилась в меня с первого взгляда. Удивительное дело, ведь моему носу, в отличие от носа Эндрю, не поздоровилось. Мучается со мной всю жизнь. Иной раз женщины при виде меня вскрикивают. А, Харри?

– Да, – ответил Харри. – Я понимаю, о чем вы.

Он посмотрел на Биргитту, и та слабо улыбнулась.

Потратив сорок пять минут на дорогу, хотя можно было доехать и за двадцать, они остановились у здания городского совета, где Харри с Биргиттой поблагодарили Джима и сошли. В городе тоже дул ветер. Они стояли на ветру и не знали, что сказать.

– Очень необычная пара, – заговорил Харри.

– Да, – ответила Биргитта. – Счастливые.

Вихрь взъерошил крону дерева в парке, и Харри показалось, что он видел, как мохнатая тень спешит куда-то спрятаться.

– Куда теперь? – спросил он.

– Ко мне домой.

– Хорошо.

Биргитта сунула Харри в зубы сигарету и поднесла зажигалку:

– Заслужил.

Харри подумал, что все не так уж плохо. И натянул на себя простыню.

– Стесняешься? – рассмеялась Биргитта.

– Просто меня пугает твой похотливый взгляд, – парировал Харри. – Мне и самому не хочется в это верить, но все-таки я не машина.

– Нет? – Биргитта нежно укусила его в нижнюю губу. – Тебе удалось меня обмануть. Этот поршень…

– Ну-ну, любимая. Зачем быть вульгарной именно сейчас, когда жизнь так прекрасна?

Она обняла его и положила голову ему на грудь.

– Ты обещал досказать историю, – прошептала она.

– Да, конечно. – Харри глубоко вздохнул. – Сейчас. Значит, как все началось. Когда я учился в восьмом классе, в параллельный пришла новая девчонка. По имени Кристина. А через три недели они с Тярье, моим лучшим другом, гитаристом, самым белозубым парнем в классе, уже стали официальной, всеми признанной парой. Вот только беда: она была той девчонкой, которую я ждал всю свою жизнь.

Он замолчал.

– И что ты сделал? – спросила Биргитта.

– Ничего. Продолжал ждать. Ведь я оставался другом Тярье, и она думала, что может спокойно болтать со мной обо всем на свете. Доверять мне тайны, когда у них не все ладилось, не зная, что я про себя радуюсь и только и жду своего часа.

Он ухмыльнулся.

– Господи, как же я себя ненавижу.

– Я шокирована, – пробормотала Биргитта и ласково провела рукой по его волосам.

– Один наш друг собрал у себя товарищей, когда предки уехали. В тот день, когда у Тярье и его группы было выступление. Мы выпили домашнего вина, и ночью мы с Кристиной сидели на диване и разговаривали. Потом мы решили получше осмотреть дом и полезли на чердак. Дверь была заперта, но Кристина нашла ключ на крючке, и мы ее открыли. На чердаке стояла низенькая кровать на ножках и под пологом. Мы легли рядышком на покрывало. Там были какие-то черные пятна. Когда я понял, что это дохлые мухи, меня передернуло. Тысячи дохлых мух. Я видел рядом ее лицо в белом ореоле подушки и черном – дохлых мух. При голубоватом свете круглой луны, которая висела прямо над окном, ее кожа казалась прозрачной.

– Эй! – Биргитта прыгнула на него.

Харри посмотрел на нее и продолжал:

– Мы разговаривали обо всем и ни о чем. Лежали, не двигаясь и ничего не слыша вокруг. Ночью мимо мчались машины, и по потолку проносился свет фар, наполняя комнату причудливыми тенями. Кристина рассталась с Тярье через два дня.

Он повернулся на бок, спиной к Биргитте. Она прижалась к нему.

– Что было дальше, Ромео?

– Мы с Кристиной тайком стали встречаться. Потом это перестало быть тайной.

– А что Тярье?

– Ну, иногда люди ведут себя прямо как в романах. Тярье предложил друзьям выбирать: либо он, либо я. Можно сказать, проголосовали единогласно. За самого белозубого парня в классе.

– Бедняга. Ты остался один?

– Не знаю, что было хуже всего. И кого в этом винить: Тярье или меня.

– Но ведь вы с Кристиной были вместе.

– Ну да. Но все-таки очарование прошло. Идеал исчез.

– Как это?

– Мне досталась девушка, которая бросила парня и ушла к его лучшему другу.

– А для нее ты стал беспринципным типом, который предал лучшего друга, лишь бы добиться своего.

– Вот именно. Это ощущение так и осталось. Конечно, не на поверхности, но где-то в глубине души у нас тлело невысказанное взаимное презрение. Как будто мы вместе совершили постыдное убийство.

– Ага, пришлось довольствоваться далеко не идеальными отношениями. Добро пожаловать в реальность!

– Постарайся меня понять. На самом деле, я думаю, общая вина связала нас еще теснее. И наверное, какое-то время мы действительно любили друг друга. Некоторые дни… были совершенными. Как капли дождя. Как красивая картинка.

Биргитта рассмеялась.

– Мне нравится тебя слушать, Харри. У тебя так блестят глаза. Как будто ты переживаешь все снова. Хотелось бы тебе вернуться в прошлое?

– К Кристине? – Харри задумался. – Я хотел бы вернуться в то время, когда мы были вместе. Но Кристина… Люди меняются. Иногда хочешь вернуться к человеку, которого больше нет. В конце концов, ты и сам меняешься. Время проходит безвозвратно. Больше ты его не проживешь. Печально, но факт.

– Как первая любовь? – тихо спросила Биргитта.

– Как… первая любовь, – сказал Харри и погладил ее по щеке. Потом снова вздохнул: – Биргитта, я хотел тебя кое о чем попросить. Об одной услуге.

От музыки можно было оглохнуть. Харри напрягал слух, чтобы понять, что говорит ему Тедди. У того был новый гвоздь программы – девятнадцатилетняя Мелисса, от которой все просто балдеют. Харри признал, что Тедди не преувеличивает.

– Слухи. Вот что главное, – говорил Тедди. – Сколько ни рекламируй и ни торгуй, в итоге единственный твой товар – это слухи.

И слухи сделали свое дело: впервые за долгое время клуб был почти полон. После того как Мелисса показала номер «ковбой и лассо», мужчины встали на стулья и даже женщины громко аплодировали.

– Гляди, – сказал Тедди. – Не так важно, что это новый номер. У нас, знаешь ли, его исполнит десяток девиц, только кому они нужны? Здесь все иначе: невинность и сопереживание.

Но по опыту Тедди знал, что такая волна популярности быстро проходит. Во-первых, публика постоянно требует чего-то нового. А во-вторых, в этой отрасли существует ужасная тенденция – пожирать собственных детей.

– Для хорошего стриптиза, знаешь ли, нужен задор, – Тедди старался перекричать грохот диско. – Четыре представления в день – это, знаешь ли, нелегко, и мало кто из девочек может сохранить свой задор. Устают, забывают о публике. Как часто я это видел. Неважно, насколько они популярны, умелый глаз различает, когда звезда начинает гаснуть.