Вэл Макдермид - Тугая струна

Так, теперь общность со знаком минус. Ни одна из девочек никогда не была отмечена как трудная. Ни у одной не было неприятностей с полицией. Друзья сознавались, что в компании они позволяли себе чуть-чуть выпить, может, укололись пару раз или даже приняли стимулятор. Но о сколько-нибудь серьезном употреблении наркотиков речи не шло. Ни в одном из семи случаев ничего не говорилось о том, что девочки могли заниматься проституцией или быть жертвами сексуальных домогательств.

В подборке, конечно, были и несовпадения. У трех девочек из семи имелся бойфренд, у четырех – нет.

Места, где они жили, никак не были связаны друг с другом: Сандерленд находился далеко на севере, а Эксмут – на самом юге. Между ними располагались Суиндон, Грэнтэм, Тэмуорс, Вигэн и Галифакс. Сообщения об исчезновениях покрывали временной промежуток в шесть лет. Интервалы между происшествиями разнились, но никак не сокращались, как можно было бы предполагать, если бы на самом деле тут действовал серийный убийца.

Но, с другой стороны, тут могли быть и девочки, о которых она пока еще ничего не знала.

Когда утром в воскресенье Шэз проснулась спозаранку, то честно попыталась заставить себя снова заснуть. Она понимала, что продвинуть расследование и установить связь между предполагаемыми жертвами она может одним-единственным способом, но с этим нельзя было торопиться. Накануне, ложась около двенадцати, она пообещала себе продвинуться в желаемом направлении, сделав нужный звонок днем, между часом и двумя. Но теперь, лежа в постели с широко открытыми глазами, когда часы показывали четверть седьмого, а голова готова была лопнуть от проносившихся в ней мыслей, Шэз поняла, что до обеда не выдержит.

Сердясь на то, что нельзя двинуться вперед иначе, как с чьей-то помощью, она сбросила Одеяло. Через полчаса она уже переключала скорости на длинном подъеме, откуда начиналась трасса М-1.

Принимая душ, одеваясь и проглатывая свой кофе под передачу последних новостей, Шэз еще как-то держала мысли в узде. Сейчас, когда ей навстречу неслась черная пустая лента трехполосного шоссе, она уже не могла ни на что отвлечься. Одного голоса в радиоприемнике было недостаточно. Даже призыв Тони Хилла проявлять осмотрительность сегодня не смог бы удержать ее. Нетерпеливым движением вытащив из магнитолы кассету с ариями из оперетт, она бросила делать вид, что пытается сосредоточиться. Следующие два с половиной часа ей ничего не оставалось делать, кроме как прокручивать в уме воспоминания, как прокручивают в дождливое воскресенье сто раз виденные фильмы.

Было уже почти десять, когда она съехала с автомагистрали к подземной стоянке Барбикана. Ей было приятно убедиться, что охранник на стоянке явно помнит ее, на что она, откровенно говоря, надеялась, хотя вид у него, когда он увидел ее лицо, неуверенно улыбавшееся ему из-за стекла его будки, был порядком ошарашенный.

– Привет, прекрасная незнакомка, – весело приветствовал он ее, – давненько мы тебя не видели.

– Я теперь перебралась в Лидс, – ответила она, тщательно изгоняя из своего ответа всякий намек на недавний срок ее переезда.

Прошло больше полутора лет с тех пор, как она была здесь в последний раз, почему это произошло – было ее личным делом и должно таковым и оставаться.

– Крис не говорила, что ждет тебя, – сказал он, вставая со своего места и направляясь к ней. Сопровождаемая им, Шэз вышла из будки и спустилась по ступенькам.

– Это было спонтанное решение, – уклончиво сказала она, открывая дверцу и садясь в машину.

Ее ответ, судя по всему, вполне удовлетворил охранника.

– Ты здесь на ночь? – он, хмуря брови, высматривал на парковке свободное место.

– Нет, я не думаю долго задерживаться, – твердо сказала Шэз, заводя двигатель, потихоньку ползя вслед за служителем между рядами и наконец втискивая машину в указанный им свободный промежуток.

– Я провожу тебя в здание, – сказал он, когда она снова была рядом с ним. – Ну так каково же это, жить на крайнем севере?

Шэз улыбнулась.

– Там в футбол лучше играют, – единственное, что она произнесла, пока он распахивал перед ней массивную дверь из стекла и металла и жестом приглашал войти. И еще вам очень повезло, что я не террорист, подумала она, стоя в ожидании лифта.

На четвертом этаже, посреди длинного, покрытого ковровой дорожкой коридора, она остановилась. Глубоко вздохнув, нажала кнопку звонка. В последовавшей затем тишине она медленно и равномерно дышала носом, пытаясь совладать с нервным напряжением, от которого ее желудок бурлил, как вода в джакузи. Когда она уже почти перестала надеяться, что на звонок ответят, послышался слабый шорох шагов. Потом тяжелая дверь чуть-чуть приоткрылась.

Спутанные каштановые волосы, сонные карие глаза с темными кругами под ними и недовольными морщинками между бровей, курносый нос и зевок, наполовину прикрытый короткопалой, украшенной маникюром рукой, показались в щели.

На этот раз оказалось, что легкая улыбка Шэз обладает такой же силой, как и ее глаза. Крис Девайн растаяла, как и всегда, в волнах охватившего ее тепла. Поднятую ко рту руку она уронила, но губы ее так и остались приоткрытыми. Сначала пришло удивление, потом радость и наконец испуг.

– Могу я рассчитывать на чашечку кофе? – спросила Шэз.

Крис нерешительно сделала шаг назад, дверь распахнулась.

– Тебе лучше зайти, – сказала она.

Стоящие вещи не даются в руки легко, твердил он себе настойчиво и методично в течение этих двух мучительных дней, хотя и так вряд ли мог когда-нибудь об этом забыть. Его детство было изуродовано жестокой дисциплиной, когда всякая шалость и любой намек на своеволие подавлялись силой. Он научился не показывать, какие страсти бушуют под его внешней сдержанностью, сохраняя вежливое и невозмутимое выражение, какие бы оскорбления противники ни бросали ему в лицо. Кто-то другой, наверное, дал бы так или иначе почувствовать нетерпение, охватывавшее его всякий раз при мысли о Донне Дойл, но только не он. Он слишком хорошо умел притворяться. Не было случая, чтобы кто-то поймал его на том, что его мысли витают неизвестно где, рассекая неведомые просторы, без всякой связи с окружающим. Эта черта когда-то спасала его от боли, теперь же – от опасности.

Мысленно он был с ней, он спрашивал себя, не нарушит ли она обещания, думал о том огне нетерпения, который наверняка сжигает ее. Он думал, что она стала теперь не той, что раньше, овладев тайным оружием знания, и был уверен, что она смотрит свысока на все газетные астрологические прогнозы, потому что лучше всех знает, что ей готовит будущее.

Конечно, ее знание будущего не могло во всем совпадать с его, он это понимал. Два более несхожих взгляда трудно себе представить. Так далеко отстоящие друг от друга, что между ними вряд ли можно было бы найти хоть что-то общее. Кроме оргазма.