Вэл Макдермид - Тугая струна

Шэз изучала ее, как изучают редкий образец под микроскопом. Ей хотелось достичь того же, чего достигла Крис, и еще ей хотелось внушать к себе такое же уважение. Она уже повидала более чем достаточно женщин-полицейских, которые для остальных были все равно что грязь под ногами, их презирали как гулящих девок, и она твердо решила, что подобное ни в коем случае не должно произойти с ней. Шэз понимала, что она, молоденький констебль в новой с иголочки форме, для Крис все равно что темная точка где-то на периферии ее сознания. И все же всеми правдами и неправдами она смогла сделать так, что старшая женщина ее заметила, и постепенно они стали обедать в одно и то же время, каждый день их можно было найти в уголке служебного буфета пьющими устрашающе крепкий чай и болтающими о всякой всячине.

Как только Шэз смогла претендовать на должность помощника главного инспектора, она в тот же день подала заявление. Рекомендации Крис оказали нужное действие, и Шэз не успела оглянуться, как уже через каких-то пару недель оказалась на своем первом ночном дежурстве вместе с Крис. Прошло еще довольно много времени, прежде чем она поняла, что Крис – лесбиянка и поступала так исключительно потому, что думала, будто настойчивое преследование со стороны Шэз носило сексуальный, а не профессиональный характер. Тот вечер, когда сержант поцеловала ее, стал самым черным днем за всю ее службу в полиции.

Было мгновение, когда она едва не поддалась – настолько глубоко засело в ней честолюбие. Потом вдруг включилось сознание. Шэз, может быть, и не отличалась особым умением завязывать близкие отношения, но она знала себя достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: романы, пусть и неудачные, ей суждено иметь определенно с мужчинами, а не с женщинами. Она шарахнулась от объятий Крис с большей поспешностью, чем если б на нее наставили дуло обреза. Последствия этого вечера они обе, Шэз и Крис, не могли вспоминать, не испытывая каждый раз целого букета самых разнообразных и малоприятных чувств: тут было и унижение, и смущение, и гнев, и ощущение предательства. В подобном положении, возможно, было бы правильно, если бы одна из них попросила о переводе, но Крис не могла уйти с участка, который она знала как свои пять пальцев, а Шэз была слишком упряма, чтобы отказаться от своей первой блестящей возможности получить штатную должность старшего инспектора.

В результате они установили перемирие, позволявшее им оставаться в одной команде, но каждый раз, когда они могли избежать необходимости работать в одну смену, они это делали. За полгода до того, как Шэз уехала в Лидс, Крис получила повышение и была переведена в Нью-Скотленд-Ярд. С того самого дня они не разговаривали, пока Шэз не появилась на пороге квартиры Крис с просьбой об одолжении.

Шэз крошила фрукты в мюсли и размышляла о том, насколько проще, чем она предполагала, было поступиться гордостью и попросить Крис о помощи. Может быть, дело в том, что Крис чувствовала неловкость от присутствия в ее квартире – а значит, разумеется, и в постели – эксперта по отпечаткам пальцев, которую Шэз помнила еще по Ноттинг-Хилл-Гейт. Когда Шэз объяснила, зачем пришла, Крис тут же согласилась, прекрасно понимая, что заставляло Шэз копать гораздо глубже, чем от нее и от других слушателей требовало начальство. И опять, как если бы в том был перст судьбы, оказалось, что следующий день у Крис свободен, так что собрать необходимую Шэз информацию в предельно короткое время будет несложно.

Рассеянно загребая ложкой и отправляя в рот завтрак, она представляла себе Крис, проводящую свой выходной в национальном архиве в Колиндейле, копирующей страницу за страницей местные газеты, пока не наберется достаточный материал, покрывающий время незадолго до и сразу после каждого из семи исчезновений, занимавших все мысли Шэз. Она сунула пустую миску из-под мюсли под струю горячей воды, чувствуя замирание в животе от радостного предвкушения. Она сама не знала, откуда у нее вдруг такая уверенность, но в то же время ни на секунду не сомневалась, что первые ее шаги на долгом пути доказательств, словно по дорожным знакам, пройдут по сообщениям в местной прессе.

До сих пор она еще ни разу не ошибалась. Если, конечно, не считать случая с Крис. Но это, убеждала она себя, было совсем другое.

– Дела, которыми нам предстоит заниматься, относятся к таким, что вызывают у большинства из нас замешательство. Так происходит потому, что наши преступники ведут себя иначе, чем все прочие люди.

Тони обвел взглядом аудиторию, желая удостовериться, что они его слышат, а не ушли целиком в свои бумаги. У Леона был такой вид, словно мыслями он где-то не здесь, но Тони уже успел привыкнуть к его своеобразной манере вести себя и перестал обращать внимание.

– Знание того, что вы имеете дело с кем-то, кто изобрел собственные правила, может выбить из колеи кого угодно, даже привычных ко всему инспекторов полиции. Мы же, раз приходим со стороны и пытаемся истолковать эти странности, словно бы сами даем повод скорее видеть в нас часть проблемы, чем ее решение. Поэтому очень важно, чтобы первой задачей, которую мы себе поставим, было построить отношения с офицерами, ведущими расследование. Вы все в недавнем прошлом – инспекторы полиции, так что прошу вас: любые идеи, как нам с этим справиться?

Саймон не заставил долго ждать.

– Пригласить их на кружечку пива? – предложил он. Раздались протесты и шиканье: что Саймон скажет и сделает, все уже знали заранее.

Тони улыбнулся, хотя взгляд его был по-прежнему серьезен:

– Думаю, у них отыщется десяток уважительных причин, почему они не могут пойти с вами в бар. Другие предложения?

Шэз подняла авторучку:

– Целиком уйти в работу. Если увидят, что трудяга, сразу зауважают.

– Или решат, что ты землю носом роешь, чтобы вылизать задницу начальству, – фыркнул Леон.

– Не такая уж плохая мысль, – одобрил Тони, – хотя Леон в чем-то прав. Если вы выберете этот путь, вам также придется непрерывно демонстрировать полное презрение ко всем вышестоящим инстанциям, а это может оказаться утомительно, не говоря о том, что вредно.

Все засмеялись.

– На самом деле я говорю об одной очень простой вещи, – он в последний раз обвел всех вопросительным взглядом. – Никто не догадался? А если польстить?

Кто-то понимающе кивнул. Леон скривил губы и презрительно обронил:

– Все равно что лизать задницу.

– Мне больше нравится видеть в этом одно из необходимых средств в арсенале психолога. Сам я использую его не для того, чтобы выдвинуться, а в интересах дела, – спокойно пояснил Тони. – Я придерживаюсь правила не пренебрегать ни одним из доступных мне средств.

Он слегка изменил позу, но это едва заметное движение на языке жестов означало переход от уверенной в себе доминирующей манеры к позе самоуничижения. Он улыбнулся, словно извиняясь, почти заискивая.