Стивен Фрей - Инсайдер

Сэвой усмехнулся, и в свете фонаря сверкнула золотая коронка, которую он надел на живой зуб.

— Это, как я понимаю, твой кабинет.

Карим буркнул что-то утвердительное, затем враскачку прошел по земляному полу к горе брезента. И резким движением отбросил его — под брезентом у стены громоздились деревянные ящики. Карим ломом вскрыл верхний ящик.

— Вот. — И посветил фонарем внутрь.

Сэвой подошел к ящику, нагнулся и, достав из него одно из штурмовых орудий, принялся внимательно его осматривать.

— Автомат Калашникова, сорок седьмая модель, — буркнул Карим. — Маленький вклад Михаила Калашникова в мир во всем мире. У меня есть несколько ящиков «АК-74». Это оружие стреляет маленькими пулями — пять сорок пять по сравнению с семь шестьдесят два, какими стреляет сорок седьмая модель. При этом маленькие пули вылетают быстрее и причиняют больше ущерба цели. У семьдесят четвертой модели также меньше отдача и, если поставить ружье на автомат, оно не ускоряет темп стрельбы. Однако предохранителем по-прежнему трудно пользоваться. — Сэвой понял, что Карим исподволь уже приступил к торгу. Но они ведь заранее договорились о цене. — И он слишком громко щелкает. — Он погладил похожий на банан тридцатизарядный магазин. Автомат Калашникова не отличался особой красотой, но был надежен. Его можно надолго зарыть в песок или закопать в мокрую землю, и он по-прежнему будет работать, потому он так и популярен столько лет. — Что у тебя еще есть для меня?

— Армейские армалиты, восемнадцатая модель. — Кариму казалось, что упоминание об этом виде оружия должно вызвать бурную реакцию.

Сэвой поднял на него глаза, не в силах скрыть удовлетворения.

— В самом деле?

— Да. Это должно порадовать твоего клиента.

— Откуда ты знаешь, что должно порадовать моего клиента? — Сэвой положил обратно в ящик «АК-47» и выпрямился.

— У меня есть свои способы это определять. — На самом деле это была догадка, но теперь Карим уже знал наверняка.

— Понятно, — сказал Сэвой как можно более безразличным тоном, а сам подумал, что, возможно, чем-то ненароком выдал себя. — Есть у тебя еще что-нибудь?

— Гранаты с ракетной тягой седьмой модели и ракеты «земля — воздух» седьмой модели «Стрела». Как раз те самые гранаты с ракетной тягой и ракеты «земля — воздух», что вы просили. — Карим помолчал. Еле заметная заинтересованность, какую проявил Сэвой, когда он упомянул про армалиты-18, многое сказала торговцу оружием, так как он знал, какая группа предпочитает этот вид вооружения. Он не мог не подколоть Сэвоя и сказал: — Только не грузите их на корабль под названием «Клавдия» и не отправляйте из Ливии. — И осклабился, не в силах сдержаться. Он теперь знал, куда будет направлено оружие.

Сэвой сцепил зубы при упоминании о своей провалившейся в прошлом попытке переправить оружие.

— Грузовики придут сюда завтра вечером с наступлением ночи, — сказал он. — Будь наготове.

— Насколько я понимаю, направятся в Карачи.

— Да. — Не было смысла это отрицать. Карачи было единственным — по логике — местом, куда могли направляться грузовики. — Вторая половина денег поступит на твой счет в Банк Суисс утром. И не думай, что ты получишь хоть на пенни больше того, о чем мы условились. — Он повернулся было, чтобы уйти, но остановился. — Нам потребуется еще, Карим. Постоянное поступление оружия. Мои клиенты, как тебе, наверное, ясно, не мелочевка. Они хорошо обеспечены и готовы на многое пойти, чтобы разрушить договор о мире. Даже ты удивился бы, узнав, что они планируют. — На секунду мысль его переключилась на команду, проходившую подготовку на далекой виргинской ферме. — Эта ситуация может оказаться чрезвычайно выгодной, а может привести к твоему краху. Не думай, что мои клиенты не убьют предателя. Убьют. И на все пойдут, чтобы найти тебя.

Освежившись душем, Джей вышел из мужской раздевалки Уэстчерского яхт-клуба в ярко-синем блейзере, только что отглаженной бледно-голубой рубашке, отутюженных защитного цвета шортах и со здоровым загаром — плодом жаркого дня, проведенного на воде под безоблачным небом. Кивнув нескольким членам клуба, он уверенно прошел через зал и вышел на веранду. С нее открывался вид на гавань клуба, а также на Палец Сатаны, протянувшуюся по заливу узкую полоску земли, где стояло несколько домов, оцениваемых в несколько миллионов каждый. Слабый запах дорогих духов, лосьона для загара и морского воздуха создавали пьянящий аромат, и Джей остановился в дверях, впитывая его в себя. Немного погодя он вышел на веранду и сел в большое зеленое плетеное кресло. Он попросил официанта в белом смокинге принести ему джин с тоником и стал смотреть на воду, размышляя о том, как сумел преуспеть в жизни.

Родной дом Джея в Бетлехеме, штат Пенсильвания, находился недалеко отсюда — не более чем в ста милях к западу, — но о богатстве, которое источали эти земли, его родители-клерки, все еще жившие в городке сталелитейщиков, и представления не имели. Они дали Джею и другим своим детям приличное воспитание. У них всегда была крыша над головой, и они ели по крайней мере два раза в день, хотя крыша слишком часто протекала, а на обед и ужин неделями у них были сосиски с бобами.

Джей и один из его братьев окончили государственную школу и поступили в колледж, но Кении продержался в Ист-Страудсберге всего два года, а потом пошел работать помощником крановщика на бетлехемский сталелитейный завод. Только Джей сумел перепрыгнуть в мир белых воротничков. Он подозревал, что родные по-своему завидуют его успеху. Но такова жизнь, считал Джей, и не испытывал к ним недобрых чувств.

— Ваш джин с тоником, сэр. — И официант поставил стакан рядом с креслом Джея.

— Спасибо. — Джей вытащил изо льда кусочек лайма и провел им по краю стакана. — Запишите это на счет Оливера Мэйсона, — сказал он. — Его членский билет — номер три семнадцать.

Оливеру каждый месяц присылали счет на адрес компании, и как-то на предшествующей неделе Джей заметил номер его членского билета на инвойсе, лежавшем на рабочем месте Оливера. Джей усмехнулся. Оливер не рассердится, узнав, что он без разрешения назвал номер его членского билета. Собственно, это произведет на него впечатление. На Оливера всегда производили впечатление люди, узнававшие конфиденциальную информацию.

— И запишите себе десять долларов чаевых.

— Благодарю вас. — И официант поспешил прочь.

А Джей откинулся на удобные полосатые — зеленые с белым — подушки. Он сделал большой глоток холодного напитка и стал смотреть, как на залив опускаются сумерки. Вот это жизнь. Вот ради чего он готов часами заниматься изнурительной работой в отнюдь не дружелюбном окружении и терпеть постоянные выпады Картера Баллока.