Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

Он поцеловал меня, засунув язык мне в рот. Я не ответила на поцелуй, потому что знала, что он все равно не поверит. Я не стала также кусать его за язык, потому что мне было нужно, чтобы он прижался ко мне. Раз у меня только одна рука будет свободной, он должен быть как можно ближе. Его нужно вырубить с первого раза. Но как? Что для этого сделать?

Он прижался губами к моей шее с левой стороны и зарылся лицом в мои волосы. Сейчас или никогда. Я дернула изо всех сил, и правая рука освободилась. Я замерла. Конечно, Томми почувствовал, что я дернулась, но он был слишком занят сосанием моей шеи, чтобы об этом задуматься. Одной рукой он держал нож, а другой поглаживал мою грудь.

Целуя меня в правую сторону шеи, Томми закрыл глаза, но нож из руки не выпустил. С этим я ничего не могла поделать. Но другого случая может и не представиться. Я должна им воспользоваться.

Я потрепала его по щеке, и он прижался к моей ладони. Потом он резко открыл глаза. Сообразил, что я ведь привязана. Я ткнула большим пальцем в его открытый глаз. И когда вынула его, палец был мокрым.

Он с воплем прижал ладонь к опустевшей глазнице. Я перехватила его руку с ножом и стала выкручивать. На крики вот-вот прибежит подкрепление. Черт побери.

Сильные руки схватили Томми за пояс и потянули назад. Нож вывалился у него из пальцев, и я подхватила его на лету. Ванда изо всех сил старалась удержать Томми. От боли он даже забыл про пистолет. Когда вырывают глаз, это куда больнее и страшнее, чем удар по яйцам.

Перерезав веревки, я освободила левую руку, от спешки чуть не поранив себе запястье. Я заставила себя быть более осторожной, когда разрезала веревки на ногах.

Томми сумел-таки вырваться из рук Ванды. Он выпрямился, шатаясь и по-прежнему прижимая руку к лицу. Кровь капала у него с подбородка.

– Я убью тебя! – Он схватился за пистолет.

Я перехватила нож за лезвие и метнула. Я целилась в грудь, но попала в руку. Он вновь заорал. Я вскочила, подняла стул и ударила им его по лицу. Ванда дернула его за ноги, и Томми упал.

Я молотила его стулом по голове, пока стул не сломался. Тогда я начала бить его ножкой от стула и била до тех пор, пока лицо Томми не превратилось в кровавое месиво.

– Он мертв. – Ванда дергала меня за штаны. – Он мертв. Давай выбираться отсюда.

Я выронила покрытую кровью деревяшку и рухнула на колени. Я не могла глотать. Я не могла дышать. Я была вся забрызгана кровью. Мне еще ни разу не приходилось забивать человека до смерти. Я потрясла головой. Потом. Я буду думать об этом потом.

Ванда положила руки мне на плечи. Я обхватила ее за талию и поднялась на ноги. Она весила намного меньше, чем я ожидала. Я не хотела смотреть на то, что было под пестрой юбкой. Ее ноги были короче, чем должны были быть; впрочем, сейчас это было даже к лучшему. Так ее будет проще нести.

В правую руку я взяла пистолет Томми.

– Если что, мне придется стрелять. Эта рука у меня должна быть свободной, так что держись крепче.

Ванда кивнула. Ее лицо было очень бледным. Я чувствовала, как колотится ее сердце.

– Мы выберемся отсюда, – сказала я.

– Конечно. – Но голос у нее дрогнул. Вряд ли она мне поверила. По-моему, я и сама себе не слишком верила.

Ванда открыла дверь, и мы побежали.

Коридор был точно таким, каким я запомнила: длинный, голый, с развилкой в дальнем конце.

– Направо или налево? – шепотом спросила я у Ванды.

– Не знаю. Этот дом – настоящий лабиринт. Направо, мне кажется.

Мы повернули направо. Все лучше, чем стоять и дожидаться Гейнора.

Я услышала шаги за спиной и начала поворачиваться, но с Вандой на руках не смогла сделать это достаточно быстро. Выстрел в тесном коридоре показался мне оглушительным. Что-то ударило меня в левую руку, которой я держала Ванду за талию. Удар развернул меня и опрокинул на пол.

Я упала на спину. Ванда придавила мне левую руку, и рука сразу же онемела.

В конце коридора стояла Цецилия. Она держала в руках маленький пистолетик. Ее длинные ноги были широко расставлены. Похоже, она умела обращаться с оружием.

Я подняла “магнум”. От выстрела у меня зазвенело в ушах. Отдача отбросила мою руку назад, и я едва не выронила пистолет. Если бы мне пришлось стрелять второй раз, я никогда не успела бы этого сделать. Но второй раз мне стрелять не пришлось.

Цецилия медленно сползла на пол. На груди у нее расплывалось кровавое пятно. Она не двигалась, но это еще ничего не означало. Пистолет по-прежнему был у нее в руке. Она могла притворится, а потом, когда я к ней подойду, выстрелить. Однако мне нужно было удостовериться.

– Ты не могла бы освободить мою руку? – вежливо спросила я Ванду.

Не говоря ни слова, Ванда приподнялась на руках и приняла сидячее положение. Я, наконец, смогла взглянуть на свою руку. На вид она была целой. Уже хорошо. Темно-красная струйки крови текла от локтя к запястью. Я ощутила жжение и поморщилась. Уж лучше бы она потеряла чувствительность.

Стараясь не обращать внимания на боль, я встала и подошла к Цецилии, держа ее на прицеле. Стоит ей пошевелиться, и я выстрелю снова. Ее мини-юбка задралась, открыв черные подвязки и черные трусики. Как неприлично.

Я встала над ней. Цецилия не собиралась шевелиться – во всяком случае, самостоятельно. Ее шелковая блузка была пропитана кровью. В груди у нее зияла дыра, такая большая, что я могла бы просунуть в нее кулак. Она была мертвее мертвого.

Я ногой отбросила в сторону ее пистолетик – на всякий случай. Никогда нельзя быть в чем-то уверенным, когда дело касается вуду. Мне самой доводилось поднимать людей с куда более серьезными повреждениями. А у Цецилии просто дырка в груди и сильное кровотечение.

Мне повезло, что у нее оказался дамский пистолет. Будь калибр чуть больше, я осталась бы без руки. Я подняла ее пистолетик и заткнула себе за пояс. А куда еще я могла его деть? Правда, сначала я предусмотрительно поставила его на предохранитель.

Я еще ни разу не получала огнестрельной раны. Укусы, побои, ожоги – но не огнестрельные раны. И я слегка испугалась, потому что не могла понять, насколько она серьезна. Я вернулась к Ванде. Ее лицо было бледным, и карие глаза выделялись на нем как два темных острова.

– Она, правда, мертва?

Я кивнула.

– У тебя кровь, – сказала она и оторвала полоску от юбки. – Дай я перевяжу.

Я опустилась на колени, и она перетянула мне руку чуть выше раны, а потом вытерла кровь еще одним куском юбки. Не так уж страшно на вид. Рана была очень похожа на свежий багровый шрам.

– По-моему, меня только слегка задело, – сказала я. Поверхностная рана, кажется, так это называется? Рану жгло, и одновременно я ощущала холод. Наверное, последствия шока. Маленькая пулька задела меня, и я уже в шоке? Нет, не может быть.