Мишель Креспи - Охотники за головами

На этот раз они позаботились об оформлении интерьера. О нем я еще не рассказывал: обычные служебные помещения, такие заурядные, что для их описания трудно подыскать слова.

Но эта комната оказалась совершенно другой. За последнее время я посетил достаточно контор и ради развлечения составил их типологию: в одних наваливают горы папок на край стола – показать, что таких, как вы, много; в других, наоборот, столешница чиста – намек, что здесь вам ничего не светит. В некоторых офисах отгораживаются от вас баррикадой из фотографий членов семьи, чтобы подчеркнуть неиссякаемость человеческих ресурсов; а иногда на стены вешают плакаты, демонстрирующие моральный дух конторы (молодая и современная или классическая и серьезная).

Здесь я встретил обстановку тридцатых годов: деревянная картотека-вертушка, такую можно найти только у антикваров, два кожаных потертых кресла, на этажерках несколько стареньких безделушек вперемешку с разрозненными томами, немного выгоревшие шторы, на стене – небольшой морской пейзаж в рамочке с легким налетом пыли. В общем, комната, в которой не только работал, но и спокойно жил эдакий благодушный ученый, какого можно увидеть в старом черно-белом кино, или психиатр, все понимающий и по-отечески снисходительный.

На письменном столе в стиле Людовика XV – темно-зеленый бювар с потрепанными уголками, небольшой блокнот и черная авторучка. Никакого намека на компьютеры, органайзеры, портативную оргтехнику и прочие неизбежные принадлежности нового века. А за столом – женщина с треугольным лицом и большими внимательными глазами.

Она встретила меня с видимым облегчением, будто много часов ждала только меня. Слегка улыбнувшись, как старому другу, женщина указала на кресло.

– Давайте без хитростей, – сразу сказала она.

Зачем нам хитрить? Ведь мы уже сообщники, намекала она. У нее был приветливый голос с едва различимым акцентом.

– Сразу могу сказать, что на сегодняшний день у вас неплохие результаты, – продолжила дама. – Мы не заметили ничего, что могло бы нас разочаровать. Но не следует тянуть. Мне хотелось бы прояснить одну-две детали. Посмотрим...

Из ящика своего стола она достала лист бумаги, который не пыталась загородить от меня. Несколько строчек, скорее, неразборчивых слов. Она лишь мельком взглянула на них.

– Вчера мы получили заключение медиков. Так вот, все очень хорошо. До противности хорошо... мне бы такое. Однако, похоже, вы не очень-то увлекаетесь спортом...

Это не было вопросом, и ответа женщина не получила. Не смутившись, она продолжала:

– Такое редко встретишь, знаете ли. В вашем возрасте обязательно должна быть какая-нибудь болячка. Ну... холестерин, сахар, повышенное давление.

Нужно было постепенно включаться в ее игру, и я с легким вызовом спросил:

– Вы же не исключаете за это, я надеюсь?

Она сделала отметающий жест длинными тонкими пальцами с ухоженными ногтями.

– Конечно, нет. Но бывает, что в одном случае из семи или восьми мы обнаруживаем проблему. Знаете, она из тех вредных привычек, которые отравляют жизнь. Здесь как в спортивном клубе: приглашенная звезда не имеет права сидеть без дела, она должна играть. Знаете, что нас интересует больше всего?

– Нет.

– Гамма-глобулин. – Она слегка подалась вперед. – Счастливчик, кто не знает, что это такое! Это показатель чрезмерного употребления алкоголя. Печеночные колики. Это еще не цирроз, точнее, пока не цирроз. Просто знак того, что человек выпивает больше, чем надо. У нас такое недопустимо. Однажды мы выявили СПИД. А человек о нем и не подозревал.

– И вы имеете право исключать за это из конкурса? Общества гомосексуалистов не набросились на вас?

Она пожала плечами:

– Нет, мы никого не нанимаем на работу. На этом этапе мы только определяемся. Нет никакого контракта, ничего не подписывается, ничего не обещается. Вы разве подписывали что-нибудь?

До меня вдруг дошло, что женщина права: я ничего не подписывал, не было никаких обещаний ни с их, ни с моей стороны. Юридически это была обычная проверка, бесплатная и добровольная.

– Вы даете заключение на руки?

– Медицинского обследования? Конечно. Ведь речь идет о вашем организме. Вы имеете право знать. Ваше медицинское заключение ждет вас в приемной.

– А результаты тестов?

– Ну нет, это наша методика. Она запатентована. Если бы вам удалось достать их, мы могли бы возбудить против вас дело за промышленный шпионаж, или как это там называется у адвокатов. Могу я задать вам несколько вопросов?

Убедившись, что она не желает мне зла и другим пришлось труднее, чем мне, я достаточно расслабился, чтобы приступить к сути дела.

Я полагал, что должен буду дать дополнительные сведения о семье или уточнить причины, по которым меня уволили, но женщина ошарашила меня вопросом:

– Вы боитесь самолетов?

На секунду я растерялся.

– Э-э-э... не сказал бы. Но немного дух захватывает при приземлении. Это серьезно?

Зазвучал ее утробный смех, странно глубокий для такой хрупкой женщины.

– Ах, что вы, вовсе нет, речь идет об одном споре. Один из наших аналитиков всегда делает из результатов тестов выводы на манер Шерлока Холмса, понимаете? Он долго жил в Индии и помешан на дедукции. Мы подтруниваем над ним за это. Он уверен, что вы должны бояться летать самолетом. А я – нет. Вот на столе бутылка бордо. Ставка. Захватывает дух при приземлении... Ясно, что он проиграл, правда? Такое чувство бывает у всех. И это не лишено оснований: именно при посадке происходит половина всех катастроф. Но садитесь-то вы в самолет без колебаний, не так ли?

– Да, конечно.

На ее лице появилось выражение кошачьего удовольствия.

– Ну вот, он проиграл. Сколько раз вы летали в этом году?

– Мало. Но в прошлом году раз шесть-семь. Она повторила, словно маленькая девочка:

– Он проиграл, проиграл, как я рада... Ладно, шутки в? сторону. Вы ведь бросили курить, не так ли? Когда?

– Шесть лет назад.

– А точнее?

– Я уже не помню. В августе, думаю. Во время отпуска.

– Если вы не можете назвать точную дату, значит, вы излечились. Любой бывший курильщик скажет вам: я бросил 24 ноября 1982 года. Он позабыл даты своей женитьбы и рождения детей, но этот день запомнил навсегда. А много вы курили?

– Пачку в день.

– А по какому методу вы бросали? Принимали пилюли?

– Нет, просто бросил, и все.

– Браво. Герой. Вы понимаете, что вы герой и это редчайший случай?

Я шел маленькими шажками, остерегаясь ловушек. Послушать нас, так будто два приятеля перебрасываются словами обо всем и ни о чем, но это было собеседование с работодателем. Передо мной сидела не какая-нибудь вертихвостка, а опасный хищник, пытавшийся меня усыпить прежде, чем напасть.