Френки Роуз - Зима

— Родители Тейта говорили с тобой?

Она качает головой.

— Они сказали декану, чтобы он запретил мне звонить им. Они думают, что я в курсе, как он там оказался. Но это не так. Я бы рассказала им обо всем, если бы знала. Да я и так рассказала все, что мне было известно. Я отключилась. Последнее, что я помню — как какой-то парень орал на Тейта, потому что его рвало в ванной, и затем… ничего. Я приняла всего одну таблетку, — рыдает она. — Он принял три.

— Шшшш, все хорошо. Я с тобой. — Я притягиваю Морган к себе. Кажется, она не уходила из моей квартиры с тех пор, как мы узнали все это, и я не собираюсь выгонять ее. Она просто уничтожена. — Родители Тейта понятия не имеют, что произошло, как и все мы. Они думают, что ты скрываешь нечто важное. Не переживай. После обеда мы узнаем, что же все-таки случилось.

После обеда Морган направится в полицейский участок, чтобы дать показания. Ее родители не в курсе о смерти Тейта. Она не хочет, чтобы они возвращались в город после того как, наконец, уехали и оставили ее в покое.

Морган резко падает на мою кровать, крепко обнимая себя руками.

— Они будут спрашивать, где мы достали наркоту, — шепчет она.

— Конечно, будут. И ты должна рассказать им, Морган. Это важно. Тот парень может продавать эту гадость и другим студентам. Люди должны знать.

Глаза Морган, покрасневшие из-за постоянных рыданий, сосредотачиваются на мне.

— Ты не понимаешь, Эвери.

— Я бы понимала, если бы ты рассказала мне. — Я сто раз уже спрашивала имя ее дилера, но она упорно отказывается его называть. Сегодня — не исключение.

— Я не могу. Прости… Я… Это кое-кто, кого ты знаешь.

Кое-кто, кого я знаю. Это кое-кто, кого я знаю? Мысли в голове кружат со скоростью света, пока мы тащимся по пробкам через весь город. И наконец, мы вместе оказываемся в полицейском участке, но Морган сразу же уводят. Я остаюсь наедине с собой в пустой, к счастью, комнате ожидания, пока гудящий звук не нарушает тишину — из кабинета выходит Ноа. Наши глаза встречаются, и мой желудок делает сальто.

Это кое-кто, кого ты знаешь.

Надеюсь, это не Ноа?

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я голосом, способным заморозить кого угодно в лед. Ноа вздрагивает. Засовывая руки в карманы, он медленно приближается ко мне. Жестом указывает на стул рядом со мной, я в замешательстве и слишком взволнована обо всех и вся, чтобы возразить. Он опускается на него, и тяжело вздыхает.

— Нужно было дать показания насчет того, когда я в последний раз видел Тейта, — говорит он тихим голом.

— Понятно. — Это кое-кто, кого ты знаешь. Так или иначе, вероятность того, что Ноа может быть виноват в смерти Тейта и в том, что Морган попала в больницу, ранит сильнее, чем то, что у него есть от меня секреты. Все, о чем я могу думать, — это его вина? Воспоминания о встрече Ноа, Тейта и Морган однажды в библиотеке, когда они обменялись крупной суммой денег вроде как за учебники, внезапно обрушиваются на меня. О нет, черт возьми. Так поступают дилеры, нет? Делают заначки внутри книг или CD-дисках, или в том, что есть под рукой, чтобы спрятать наркотики. Краешком глаз я осторожно смотрю на Ноа, и замечаю, что он тоже меня рассматривает.

— Эвери, я бы и правда очень хотел с тобой поговорить, пожалуйста? Мы можем поговорить? Я… Я знаю, что ты обратилась в полицию. В этом не было необходимости. — Он протягивает руку, чтобы коснуться моего колена. Я застываю, и он это видит. Но руку не убирает. Усиливает хватку, так что костяшки пальцев белеют. — Слушай, я, правда, сожалею о том, что случилось у тебя дома. И тогда в коридоре. Иногда я могу погорячиться, но я бы никогда не причинил тебе боль. Тебе не стоит волноваться.

— Но я волнуюсь, — говорю я. Я перекладываю ногу на ногу, но он не отпускает ее. В попытке подавить панику я полностью поворачиваюсь к нему, лицом к лицу, чтобы смотреть в глаза, когда буду задавать вопрос. — И не только об этом. Мне нужно кое-что знать. В тот день… Когда мы встретили Тейта и Морган в библиотеке…

Ноа по-прежнему не двигается.

— Да?

— Те книги. Это были просто учебники или…

Мне не удается закончить предложение. Мне не удается закончить предложение, потому что в одну секунду Ноа все еще смотрит на меня холодным безучастным взглядом и крепко держит мою ногу, а в следующую он уже растянулся на полу полицейского участка. Ярость черного и золотого ураганом несется вперед, и Люк — Люк! — хватает Ноа за футболку, практически отрывая от пола.

— Убери от нее свои грязные руки!

— Я не сделал ничего плохого! — ревет Ноа, поднимая высоко руки. — Она моя девушка.

— Она, бл*дь, не твоя девушка! — Люк замахивается кулаком. Холодное понимание того, что Люк ударит его и этим завершит свою карьеру проходит через меня. Я вскакиваю и бегу к нему, хватая сзади за запястье. Второй рукой касаюсь его кожи, Люк разжимает кулак. Он резко вдыхает и выдувает воздух через нос, издавая гортанный рык, и отпускает Ноа. Тот с круглыми глазами, полными страха, падает на пол.

— Отвали от нее нахер, прямо сейчас, — огрызается Люк. — Если когда-нибудь я узнаю, что ты хотя бы просто прошептал ее имя вслух, твою мать, то пересчитаю все до одной косточки в твоем гребаном теле.

Ноа поднимается на ноги и спешит к двери. Люк медленно поворачивается, его темные глаза почти черные от злости.

Я тяжело сглатываю, пытаясь выпрямить спину. Меня накрывает волна облегчения и благодарности за то, как он защищал меня, но я слишком взволнована, чтобы сказать ему об этом.

— Что ты здесь делаешь, Люк? Это не твой участок.

Глаза Люка сужаются.

— Перевозка заключенного. А ты почему здесь?

— Выяснилось, что наш друг Тейт умер в тот вечер, когда Морган было плохо. Она сейчас дает показания.

Гнев Люка утихает.

— Парень на крыше?

— Угу.

Он кивает, сжимая кулаки. Это нехорошо. Никогда не видела его таким.

— Тебе нужно прийти ко мне позже. Есть еще кое-какие новости о твоем отце. Я звонил.

Он звонил, но честно говоря, я была так расстроена нашим разговором в машине — своей реакцией — что избегала его.

— Не могу, мне нужно позаботиться о…

— Просто приходи.

Он разворачивается, впечатывает кулак в дверной косяк, и, не оглядываясь, уходит вглубь служебных помещений. В любой другой день я бы проигнорировала такое требование. Но не сегодня. Не после того, что произошло. И Люк вряд ли в восторге от перспективы находиться в моей компании. Что бы он ни хотел мне рассказать, это явно касается расследования федералов. Следующий час я провожу в ожидании, неловком и одиноком, напрягаясь, каждый раз, когда открывается дверь, и одновременно надеясь и молясь о том, чтобы это был Люк и в то же время не он. Наконец дверь распахивается и появляется Морган, мы уходим. Она плачет всю обратную дорогу, отказываясь говорить что-либо кроме того факта, что она призналась, кто дал ей те таблетки.