Ирса Сигурдардоттир - Расплата

– Хорошо. – Разговор вроде бы заканчивался, но намерения уходить Хюльдар не выказывал. – Это хорошо.

– Да, хорошо. – Фрейя саркастически, как ей хотелось надеяться, усмехнулась. Она уже решила ничего больше не говорить, но тут ее осенило. – Полагаю, вы убедились, что никто с такими инициалами не умер при подозрительных обстоятельствах?

– Да, конечно. Утверждать рано, но ничего такого в этом году пока еще не случалось. – Хюльдар подтянул к себе фотокопии и свернул их в тугую трубочку. – Но шестнадцатый год только-только начался. Кто знает, что еще будет впереди… – Поднявшись, он еще раз улыбнулся. – Будем надеяться, что хотя бы не ядерная война. Спасибо за помощь.

Фрейя смотрела ему в спину с чувством сожаления. Заняться ей было практически нечем, а Хюльдар хотя бы оживил унылый серый день. Но когда он повернулся у порога, она изобразила полнейшее равнодушие, давая понять, что будет рада увидеть его спину.

– Что-то еще?

– Вообще-то да. Ты не согласишься встретиться вместе со мной с автором писем, когда мне удастся установить его личность? Если он все еще не вполне психически стабилен, ты скорее, чем кто-либо, заметишь признаки.

– О’кей, – не раздумывая, ответила Фрейя. – Проверить не помешает.

Хюльдар довольно улыбнулся, а Фрейя поймала себя на мысли, что не смогла бы таить злобу десять лет. Но прежде чем она успела развить эту мысль дальше, Хюльдар, похоже, не сдержавшись, выпалил:

– Это кем же надо быть, чтобы отрубить человеку руки?

– Что? – Она растерялась и даже подумала, что ослышалась.

– Отрубить другому руки; кто на такое способен?

– Тут всякое может быть… Жертва была еще жива или уже мертва?

– По всей видимости, жива. – От недавней улыбки на его лице не осталось и следа.

– Безумец, – не думая, ответила Фрейя. В конце концов, она не знала ни одного исследования, ссылкой на которое могла бы подтвердить это свое заключение. – Человек, страдающий серьезным психическим расстройством.

На этот раз в письме не было текста, только приложение под ярлычком svik.jpeg . Адрес отправителя не изменился: uppgjor@gmail.com [3] По-исландски svik – обман, а uppgjor – расплата. . Первое пришло сразу после полуночи в первый день нового года. Сомнений не возникало: отправителем был исландец. Пусть даже короткие и емкие, сообщения не могли быть написаны с использованием программы перевода. После каждого в животе у Торвальдюра затягивался тугой узел, ослабить который, вливая в себя джин с тоником, не получалось, как он ни старался.

Из колеи выбило уже первое письмо, хотя тогда Торвальдюр посчитал его ошибкой. «Ты составил завещание?» Такое вступление наводило на мысль о спаме. Подобного рода писем он получал множество и каждый раз удивлялся – неужели находятся идиоты, которые принимают их всерьез? И кем же надо быть, чтобы взяться составлять завещание в ответ на такой имейл? Но потом он прочитал дальше: «Ты посмотрел последний фейерверк. Иди и отпразднуй Новый год шампанским. В гробу у тебя его не будет».

Торвальдюр давно уже закончил праздновать, когда, в первый день нового года, открыл письмо в тисках жутчайшего похмелья.

Последующие имейлы выдерживали тот же тон. Ему грозили скорой смертью – довольно преждевременно, на его взгляд. В тридцать восемь жизнь едва ли прожита наполовину, и умирать раньше срока Торвальдюр не собирался. Терять уверенность из-за такой чепухи просто глупо. Нервы у него всегда были в порядке: он никогда не боялся в кино, его ничто не трогало до слез, и даже на американских горках пульс не пускался вскачь.

В этом-то и заключалась проблема. Страх был настолько чужд ему, что теперь, отступив перед этой абсурдной ерундой, Торвальдюр не знал, как справиться с тревогой и успокоиться. Будь он в лучшем состоянии, когда открывал первое письмо, не сидел бы сейчас здесь с тошнотворным чувством в желудке, а просто отправил бы письмо вместе с вложением в корзину. Во всем виновато треклятое похмелье. Оно спровоцировало нервный срыв.

Утешаться оставалось только тем, что отправитель не знал и не мог знать, какое впечатление производят его письма. Торвальдюра так и подмывало ответить, послать его куда подальше, не стесняясь в выражениях…

Расплата [4] Имеется в виду первая часть электронного адреса отправителя – «расплата». . Ключ, должно быть, в имени. Но с чего бы ему ждать какой-то расплаты, если он никогда и никому не сделал ничего плохого? Лично, сам. Конечно, учитывая его прокурорскую должность, наверняка найдутся те, кто имеет к нему претензии и хотел бы посчитаться. Если подумать, таких, пожалуй, сыщется немало. Что несправедливо, поскольку в своих проблемах им следует винить самих себя. И все же такая вероятность есть, и игнорировать ее невозможно.

Однако в письмах не было ни малейшего намека на то, что их автор – нынешний или бывший заключенный. Ничего, что указывало бы на судебное разбирательство. К тому же опыт двенадцатилетней карьеры показывал, что гнев осужденного бывает обычно направлен на сообщников, свидетелей, полицейских и судей, тогда как обвинители отделываются, в общем, довольно легко. Преступники не понимают, какой властью обладает прокурор. Предъявлять или не предъявлять обвинение. Какой именно закон применять. Решать, должен ли подсудимый получить символическое наказание за нападение или длительный тюремный срок за покушение на убийство. Определять, кого назначить главарем, а кого – соучастником. У большинства преступников просто не хватает мозгов, чтобы это понять.

Если только письма не посылает тот, кто понял. Тот, кто пострадал от одного из этих решений.

Нет. Не похоже. В глазах подсудимых Торвальдюр был всего лишь малозаметным прислужником системы правосудия. Недоразумение, да, но очень даже удобное…

– Разве вам не надо быть в суде? – спросил, приоткрыв дверь и просунув голову в офис, один из молодых сотрудников, парнишка, не раз помогавший Торвальдюру, но чье имя тот никак не мог запомнить.

Нужно привести себя в порядок и расслабиться. Не хватало только, чтобы кто-то запустил слух, что он нервничает и чем-то расстроен. Торвальдюр имел репутацию человека, никогда не теряющего самообладания, и эту репутацию он хотел сохранить. Откашлявшись, прокурор бросил на мальчишку пренебрежительный взгляд.

– Дело отложено. Судья заболел. Мне позвонили и сказали, что мое присутствие не требуется.

– Вау… Позвонил лично?

– А ты как думаешь? – Торвальдюр даже не попытался скрыть раздражение.

– Не знаю. Думал, у них для этого секретари есть.

– Зависит от того, с кем они имеют дело. Вам-то судья звонить не станет.

Торвальдюр даже не удостоил его взглядом – пусть покраснеет.