Кристина Старк - Аспид [litres]

Его тело отозвалось мгновенно. Ладони нырнули в мои волосы, губы ответили на поцелуй. Но стоило мне запустить руки под его рубашку и коснуться кожи, как он напрягся. Его пальцы сжали мои запястья.

– Кристи, ты должна остановиться, – хрипло сказал он, едва касаясь губами моих губ, – я один не в состоянии сделать это.

– Я нравлюсь тебе, так? Иначе бы ты не вытаскивал меня из дерьма раз за разом, снова и снова, ничего не требуя взамен. А если я нравлюсь тебе, то я не хочу останавливаться.

Я хотела продолжения, но он по-прежнему держал мои запястья и не отпускал.

– Ты нравишься мне, очень. Но я не хочу, чтобы ты торопилась сделать это из-за страха, что у нас мало времени и смерть где-то рядом, за поворотом. Или из благодарности. Или по любой другой причине, кроме той, что…

– Кроме той, что я просто хочу тебя? – закончила я.

– Именно, – кивнул он.

– Тогда у меня нет никаких других причин, – сказала я, глядя ему в глаза. – Это правильный ответ, детектив?

Я бессовестно дразнила его, и он понял это. Выпустил мои руки, сжал мое лицо и закрыл мне рот поцелуем. Я ответила, жадно и отчаянно, словно боясь, что он передумает. Мы целовались, пока шли в его спальню. Когда я открыла дверь в комнату, все мысли улетучились. Осталась только чувство, что этот мужчина – мое лекарство и что его прикосновения, его любовь и даже просто одно присутствие способны исцелять. А принимать все, что исцеляет, – правильно. Он развязал пояс на моем халате и медленно спустил его с моих плеч, обнажая грудь. Его глаза остановились на татуировке ягненка под моей левой грудью, и этот символ – символ чистоты и невинности – словно на мгновение приглушил его бушующее пламя.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он, скользя по моему лицу одурманенным взглядом.

– Больше всего на свете. А ты?

– С той самой ночи, когда впервые встретил тебя, – сказал он, накрывая губами мои губы и ладонями – мои груди.

Мысль, что его тянуло ко мне с первого дня знакомства, была просто крышесносной. В ней было что-то страшно возбуждающее. Я на мгновение представила, как мы целуемся там же, у фонтана, в первую же ночь знакомства. Как мы занимаемся любовью в моей квартире в тот же вечер, когда он привез мне наличку от Рейчел. Как мы вместе уезжаем из отцовского дома, грабим мою квартиру, и потом он берет меня прямо на заднем сиденье своей машины.

Я взялась за его ремень, сходя с ума от одних только мыслей. Расстегнула его и запустила руку под пояс. Господи, мне придется постараться, чтобы вместить его целиком…

Стоило мне прикоснуться к нему, и Харт как с ума сошел. Подхватил меня на руки, перенес на кровать и принялся прожигать поцелуями длинную дорожку с севера на юг, пока не достиг крайней точки у меня между ног.

Еще никто не делал этого прежде, еще никому не хотелось свести меня с ума окончательно, еще никто не ставил себе цель увести меня за руку в рай и показать, что он действительно существует.

Я вцепилась пальцами в его волосы, вслух умоляя, чтобы он не останавливался, чтобы он и дальше делал со мной все эти вещи, о которых я читала в книгах, но не до конца верила, что это и правда мгновенно сносит крышу.

– Не волнуйся, – хрипло ответил он, укладывая мои ноги к себе на плечи и покрывая поцелуями внутреннюю сторону моего бедра. – Я не собираюсь останавливаться. Ты получишь все, что хочешь. Всё…

В ту ночь я узнала кое-что очень важное, а именно: жизнь не складывается из одних неудач, боли и падений. Это череда плохих и хороший вещей и, находясь в нижней точке, нужно помнить, что рано или поздно начнется восхождение. Плавный подъем или стремительный взлет – но он будет. Я была живым тому доказательством. Меня чуть не убили, чуть не отправили на тот свет, но вот прошел всего месяц, и вместо ада я очутилась в раю. Не так давно я лежала на земле, захлёбываясь собственной кровью, свернувшись клубком и пытаясь закрыть лицо от ударов. Теперь же – на мягких простынях, умирая от блаженства. Косметика текла по моему лицу, растворяясь в слезах и поте, волосы липли к груди и плечам, ошалевшее от наслаждения сердце молотило. Небо начало светлеть ближе к рассвету, а я все не могла оторваться от него – от мужчины, который вернул мне желание жить, не прося ничего взамен. От его губ, ласковых и требовательных одновременно. От его груди, теплой, сильной, слегка бронзовой от загара. От его ладоней, которым, я надеялась, больше никогда не наскучит мое тело.

Пусть он любит меня вечно. Пусть каждый день заканчивается безмятежным сном на его груди. Пусть змея, свернувшаяся внутри меня клубком, опьянеет от любви и ласки и больше не захочет никому мстить. Пусть его нежность превратит ее яд в сахарный сироп. Пусть жесткая, непробиваемая чешуя, которой я начала обрастать, растрескается и исчезнет под его пальцами…

Я проснулась от лучей солнца, пробивающихся сквозь жалюзи. Мышцы приятно ныли, тело казалось невесомым, мыслей не осталось: вместо мозга в моей голове теперь было облако сахарной ваты. Гэбриэл спал, положив руку на мой живот. Его грудь медленно вздымалась и опускалась. Сейчас, в лучах утреннего солнца я наконец смогла рассмотреть татуировку на его груди: сердце с проросшим сквозь него чертополохом. И еще одну на его предплечье: бутон цветка, растущий из дула пистолета. Гадая над их значением, я снова поймала себя на мысли, как мало о нем знаю. Так мало, что почти ничегошеньки.

Секс, сон и побег из дома явно пошли мне на пользу. А вот что-то из вчерашней еды желудку явно не понравилось. Я выскользнула из-под руки Гэбриэла и отправилась в ванную комнату. Рот наполнился слюной, как случается перед приступом рвоты, и если бы в желудке было хоть что-то, то меня бы точно стошнило. Легкое головокружение заставило меня вернуться в постель сразу же, как только я наспех умылась. Гэбриэл обнял меня, когда я забралась под одеяло. Притянул меня к себе и зарылся лицом в мои волосы.

– Как ты?

– Как будто хорошо трахнулась ночью, – прошептала я.

Он рассмеялся. Я рассмеялась тоже, наблюдая за ним, еще таким сонным, но уже неприлично сексуальным.

– Мне нравится, когда ты говоришь как беспризорница.

– Я и есть беспризорница, – сказала я. – Без дома, семьи и будущего.

– Дом у тебя уже есть. С семьей если не сложится, то никогда не поздно завести собственную. А будущее – знаешь, что в нем самое лучшее?

– Что?

– Никогда не знаешь, каким оно будет. Оно меняется с движением твоей мысли.

– Это точно, – пробормотала я. – Вот, например, вчера я хотела в монастырь…

– Уже не хочешь?

– Ночью передумала.

Гэбриэл рассмеялся, притягивая меня к себе.

– Ты был очень убедителен со списком тех вещей, которые стоит сделать, и… остальными аргументами против монастыря. Некоторые были очень… впечатляющими.