Хорхе Молист - Наследие последнего тамплиера. Кольцо

Едва не подпрыгнув от радости, я посмотрела на Луиса. Его злость прошла, и он улыбался. Мы словно вернулись в детство, чтобы играть с Энриком. Только на этот раз его с нами не было. А может, был?

— Браво! — воскликнул Луис. — Вперед за сокровищем!

Вдруг лицо Ориоля омрачилось.

— Не знаю, но у меня возникло странное чувство. А что, если это не такая уж замечательная идея? — При этих словах наши лица вытянулись, и я подумала: возможно, ему известно что-то, чего мы не знаем. Что заставляет Ориоля проявлять такую осторожность? Что написал ему отец в своем посмертном письме?

В ту ночь я опять не могла заснуть, то и дело перебирая в памяти вчерашние события. Я села в темноте, чтобы полюбоваться огнями Барселоны. Хотя было около четырех утра, город жил более активной жизнью, чем в предыдущую ночь. Конечно, ведь это пятница! Мы вышли из дома, чтобы поужинать втроем. А потом направились немного выпить в одно модное заведение. Луис постоянно обхаживал меня, как петушок на птичьем дворе, расточал похвалы, говорил двусмысленности, сексуальная направленность которых возрастала соответственно количеству пропущенных бокалов. Его комплименты не трогали, а лишь смешили меня. Мне не хотелось останавливать Луиса, поскольку меня интересовала реакция Ориоля. Тот весело смотрел на кузена и время от времени тоже отпускал мне комплимент. Почему же слова, произнесенные им, звучат куда приятнее, чем все сказанные Луисом? И его глаза. Эти глаза сверкали в полутемном заведении. В отличие от кузена голоса Ориоль не повышал, поэтому, когда он говорил, мне приходилось подаваться к нему. Сначала эта игра забавляла меня, но мне все же казалось, что Луис играет роль петушка, я — курочки… а Ориоль — кастрата. Это угнетало меня, и я не хотела затягивать вечеринку. К тому же мне нужно было позвонить в Нью-Йорк, выбрав для этого удобное время.

Моя мать громко сетовала: она предупреждала меня, что это ловушка, и она совершенно уверена — версия с сокровищем придумана специально для того, чтобы заманить меня в Барселону. Как я могу губить своими руками блестящую карьеру адвоката, взяв годовой отпуск!

Алиса! Мать не сомневалась, что виновата во всем эта ведьма! Она требовала, чтобы я не смела приближаться к ней! И ни под каким видом она не пришлет мне образ Девы Марии. Мать настаивала, чтобы я вернулась. Ей крайне не нравилось то, что происходит. Ах! Майк? Да что с ним могло случиться?

Я убеждала ее, что о таких чудесных приключениях люди только мечтают, но подобное никогда не выпадает на их долю. Просила ее успокоиться. Говорила, что Майк поймет, также как и коллеги из адвокатской конторы. А если они мне откажут, я найду еще лучшую работу по возвращении.

— Неужели ты не понимаешь, Кристина? Оставшись там сейчас, ты не вернешься уже никогда. — Мать всхлипнула.

Я сделала все возможное, чтобы успокоить ее. В целом моя мать — человек спокойный. Откуда же эти эксцессы? Что с ней происходит?

Майк проявил больше благоразумия.

— Да, — сказал он. — Признаю, это похоже на одно из приключений, выпавших на долю Индианы Джонса. Но, может, у кого-то просто перегорели пробки? Сокровище? Это очень будоражит, но в реальной жизни они не встречаются. Ну ладно, на бирже, в казино случается… но такое выпадает только профессионалам.

Если тебе хочется задержаться там, не возражаю, но давай договоримся сразу — на сколько. На пару недель, на месяц… но потом все. Помни, что мы помолвлены и до сих пор не назначили день свадьбы.

— Да, сеньор!

Аргументируя, Майк превращался в логическую машину, с которой не поспоришь.

— Ты прав. Сказано — сделано. Как только вернусь, назначим дату. Согласен?

— Согласен, — осторожно ответил он. — Но ты так и не сказала, сколько пробудешь там.

— Сейчас я не могу сказать точно… меньше месяца.

— Но разве мы не решили договориться о точном сроке?

— Конечно, решили. — И я поспешила все объяснить: — Чтобы знать, сколько времени мне потребуется, нужно время… — На линии воцарилась тишина. Я спрашивала себя, не испытывает ли Майк затруднений с расшифровкой моего невольного каламбура. — Милый? — спросила я. — Ты там?

— Да, но это мне не нравится. Я хочу знать, надолго ли задержится моя невеста на другой стороне океана, черт побери. Capici?

Майк иногда вставляет в разговор испанское словечко, а у него получается итальянское, из тех, что можно услышать только в Бронксе.

Об этом и о многом другом размышляла я в четыре часа утра, созерцая далекие городские огни, видневшиеся сквозь темный сад, и чувствуя, что меня отделяет всего одна стена от Ориоля.

Я понимала: Майку не понравилось, что я не назвала ему точной даты моего возвращения. Но мне казалось, что я могу держать его под разумным контролем. А в понедельник я поговорю со своим шефом. Попрошу зарплату внештатного сотрудника. Возможно, он не сможет гарантировать, что я вернусь на ту же должность. Однако я имела хорошую репутацию, а в моем возрасте найти работу не проблема. Это не тревожило меня.

Мария дель Map. Проблемы сосредоточились в ней. Моя мать не желала присылать мне доску, и я знала, что она не сделает этого, хоть умри. Кое в чем мы с ней похожи. И за доской мне придется лететь в Нью-Йорк самой. Черт возьми! Доска моя! Ведь я не просила у матери того, что принадлежало ей.

Меня волновало ее отношение к происходящему. Конечно, она не отличалась особой уравновешенностью, но я заметила, как дрогнул ее голос, стоило мне сказать, что я остаюсь.

Алиса. В отношении к ней матери было что-то сугубо личное. И я сообщила матери, что звоню из гостиницы. Мне даже и думать не хотелось, как она отреагировала бы, узнав, что я поселилась в доме матери Ориоля. Уверена, между ними произошло что-то такое, о чем мать никогда не рассказывала мне и не собиралась этого делать. Конечно, это случилось давно. Теперь, возможно, ей остается только открыть шкатулку со своими секретами. Необходимо привести убедительные доводы, чтобы заставить ее послать мне доску. Если не удастся, поеду за ней сама, внезапно, не дав матери времени спрятать ее… Размышляя обо всем этом, я, наверное, и заснула.

Когда я проснулась, в комнату сквозь щели в жалюзи проникал солнечный свет.

Я не сразу освоилась. Ведь это была не моя квартира и не родительский дом на Лонг-Айленд. Я находилась в Барселоне, в доме Ориоля! Было воскресенье, пятый день моего пребывания в городе, хотя мне казалось, что я приехала уже давно.

Я ощущала голод и безудержное желание встретиться с синеглазым мальчиком.

Приняв душ и приведя себя в порядок, я спустилась на кухню в надежде встретить там Ориоля, однако увидела Алису.

— Доброе утро, дорогая. — Она улыбнулась и поцеловала меня. — Вчера ты поздно вернулась.