Анна Иванова - Ты следующая [СИ]

— Теть Лер, ну ты же меня знаешь, — снова заныл он. — Разве я бы такое сделал?!

«Даже родная тетя, она же секретарь суда, не поверила племяннику», — произнес голос за кадром. Родная тетя не поверила, а я могу допустить такую вероятность. Что, если мой насильник и правда не участвовал в групповом убийстве потому, что никакого группового убийства не было? Парень на видео утверждает, будто он не трогал девушку. Вдруг Игнатов говорит правду? Предположим, Елизавету Васильеву изуродовал и убил мой насильник? Увидев результаты пыток, которым он подверг жертву, следователи могли решить, что это преступление совершили несколько человек. Разве сложно найти в окружении молодой девушки непутевых друзей и выбить из них признание?

Допустим, все так и было. Но как узнать, кто именно мог подставить парней? Для начала неплохо было бы узнать версию так называемого «зачинщика», единственного, кто не признался. Тем более именно Евгений Игнатов был близко знаком с убитой, а значит, должен знать, кто из ее окружения мог это сделать. Жалко, что он не завел страницу в соцсети, как его друг. Зато я знаю, что его тетя была секретарем суда, а еще у меня есть протокол, в котором наверняка должно быть ее имя.

Я открыла сохраненный документ. В самом низу страницы стояла подпись: Тишкова Валерия Николаевна. Ну, друг Гугл, ты-то хоть меня не поведи. Шестнадцать лет спустя секретаря суда с таким именем в Москве не было, зато нашлась судья. На фото была та же женщина с мелированным каре, что давала интервью новостям, только значительно старше и полнее. Похоже, отрекшись от нерадивого племянника, тетя неплохо поднялась по карьерной лестнице. Естественно, на официальных сайтах нашелся ее рабочий телефон, по которому ответит помощник. Не пойдет. Дело личное, и к тому же не слишком приятное, а значит, мне нужен номер ее мобильного.

Итак, что мы о ней знаем: сорок восемь лет, двое детей, в разводе. Еще не старая, судя по укладке и гораздо более качественному макияжу, чем на видео, начала следить за собой. У судьи наверняка нет времени на настоящую личную жизнь, а значит, исходя из моего опыта общения с ученицами-разведенками, должна быть виртуальная. Я вбила ее имя в поиск трех самых популярных соцсетей. Ничего. Понятное дело, статус судьи не позволяет светиться в Интернете. Тогда как поступит свободная, жаждущая внимания поклонников, особенно кавалеров юности, женщина? Зарегистрируется под девичьей фамилией.

— Хоть бы она тоже была Игнатовой… — скрестила пальцы на удачу я. — Капелька везения мне бы сейчас не помешала. Совсем чуть-чуть, для разнообразия, ну пожалуйста… Есть!

На фото профиля во «Вконтакте», подбоченившись, стояла Валерия Николаевна. Вместо судейской мантии на ней была блузка с декольте и юбка до середины бедра. Завершали картину синие ботфорты. Остальные фотографии оказались гораздо скромнее. На половине из них были полноватая женщина чуть за тридцать и парень лет двадцати пяти с длинным, явно когда-то сломанным носом. Скорее всего, те самые дочь и сын, ради безопасности которых она не согласилась помочь племяннику.

Убедившись, что полуночи нет, а значит, Егор наверняка еще не спит, я отправила брату в «Ватсап» ссылку на профиль судьи и попросила вытащить номер телефона.

«Ты что, думаешь, я волшебник?!» — пришло в ответ.

Именно так я и считала, даже не пытаясь вникать, как он и его друзья умудряются доставать то, что мы, женщины старше двадцати пяти, в их представлении доисторические тетеньки, тщательно прячем в своих аккаунтах. Еще полгода, и я буду женщиной за тридцать… Благодаря свалившимся на меня маньякам, мне даже некогда переживать по этому поводу. Что ж, в каждой ситуации можно найти плюсы. В ответ на мои мысли прогудело оповещение «Ватсапа». Похоже, Егор придумал решение даже быстрее, чем я надеялась.

«Так у нее ж скайп в свободном доступе! На фига тебе телефон? Бери и звони».

Открыв подробную информацию о пользователе, я убедилась, что брат прав. Пожала плечами и добавила новый контакт в приложение на айфоне, даже не подозревая, как сильно об этом пожалею.

Позорная смерть.

— Девки, вы такие классные! — перекрикивала музыку Валя, расплескивая на подруг текилу из рюмки. — Не! Мы такие классные! Киси мои, за нас!

Девушки чокнулись и заглотили алкоголь. Горячительное побежало вниз по пищеводу и вопреки закону притяжения ударило в голову. Басы застучали по ушам, заставляя попу двигаться в такт. Правда, музыке не хватало мелодичности, а попе — зрителей. Валя огляделась по сторонам. В Интернете мужики платят сумасшедшие деньги чтобы посмотреть, как она крутит задницей, а в реале пырятся в свои супертонкие мегаумные телефоны. Зачем, спрашивается, приперлись в клуб? Сидеть во «Вконтактике» и пить колу без виски?

Опьянение смешалось со скукой в достаточных пропорциях, чтобы позвонить бывшему, но даже в сильном подпитии Валя не теряла чувства самосохранения. После их последнего разговора «по душам» ей пришлось две недели пролежать в больнице, а малыш, который прятался от разъяренного папаши у нее в животике, так и остался где-то среди вырезанных аппендиксов и прочих никому не нужных медицинских отходов.

О ребенке Валя старалась не вспоминать и держалась обычно до третьей рюмки. У ее собственной матери не думать о детях получалось гораздо лучше. Если бы мама обращала на нее хоть какое-нибудь внимание, пусть даже ругала за школьные прогулы или запрещала гулять до утра, Валя бы не залетела в семнадцать лет. И в девятнадцать не зарабатывала бы на жизнь, снимая трусы перед камерой. Нет, она ни в чем не винила мать. С детства привыкла нести за себя полную ответственность, а значит, сама виновата во всех своих бедах. Но иногда так хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел. Обнял, в конце концов.

Высокий худой парнишка возле стойки неестественно выгнул длинную шею, чтобы рассмотреть Валин зад. Ну наконец-то! Она, конечно, мечтала о кавалере посущественнее, но на безрыбье… и сельдь — акула. Развернувшись к нему лицом, Валя погладила себя снизу вверх по животу, от чего топик задрался до бюстгальтера. Встряхнула рыжим каре. Волосы упали на лицо. Пока она вытаскивала запутавшиеся волосинки из накладных ресниц, парень преодолел расстояние от стойки до танцпола.

— Привет! — нагнувшись, крикнула он над ее ухом. — Ты откуда?

— Неважно, — проговорила она заплетающимся языком и кивнула в сторону туалета. — Я туда! Ты со мной?

— Ну, пошли, — улыбнулся слегка ошарашенный парень и вложил свою ладонь в ее протянутую руку.

Валя повела его к туалету, но на развилке между дамской и мужской комнатами он перенял инициативу и потащил ее в дверь с перевернутым треугольником. Валя поддалась. Только когда закончилась главная часть вечера, она вспомнила, до чего же ненавидит выходить из кабинки мужского сортира. Если Валя, протрезвевшая от ударов головой о картонную дверь, старалась привести себя в порядок и принять максимально непринужденный вид, то ее кавалеры обычно вываливались наружу, застегивая ширинку.